- Пауки! Твою мать! Больной ты придурок. Ты запустил ко мне пауков. Выпусти меня.

  Дергаюсь, извиваюсь. Стараюсь стряхнуть насекомых.

  - Чужак, лучше не открывай рот. Их нельзя есть.

  Бьюсь о стенки. Слышу легенькие хлопки,  словно лопаются пупырышки на упаковочном целлофане. Стараюсь раздавить как можно больше пауков.

  Чувствую, как волосатые лапки ползают по моему лицу, возле носа, вокруг рта. Жмурюсь изо всех сил.

  - Выпусти... - мычу через сжатые губы.

  - Задержи дыхание.

  - Что? - говорю и чувствую, как проворный паук заползает мне в рот.

  Пытаюсь отплеваться, разжевываю, а голос незнакомца продолжает твердить, чтобы я не дышал.

  Саркофаг наклоняется.

  Падает лицом вниз.

  Я инстинктивно пытаюсь выставить вреред руки.

  Сейчас будет сильный удар. Он оповестит, что я лежу на полу.

  Время растянулось.

  Я хочу кричать, но не хочу жевать пауков.

  Саркофаг падает.

  Но ни удара, ни характерного звука не последовало.

  Со всех щелей на меня хлынул поток воды. Ледяной, острый поток.

  Меня бросили в реку. Или в озеро. Или еще куда. Я боюсь глубины.

  Я боюсь воды.

  - Они тебя больше не тронут. - слышу голос сквозь бульканье. - Не волнуйся, эти пауки не умеют плавать.

  - Скотина! - не выдерживаю, кричу пускаю пузыри.

  Саркофаг погружается.

  Воздуха у меня не осталось.

  Сейчас бы вытащить ключи из кармана, провернуть его в замке и как Гудини выскочить на берег, весь такой гордый красивый и довольный.

  - Хватит. Утопишь. - раздается чей-то голос прямо над моей головой. - Оставь. Уже не помрет. Проспится и все все будет ок.

  Чьи-то руки выдергивает мою голову из ведра. Несут на кровать. Накрывают пледом.

  - Сильная передозировка. Если он планировал так уйти из жизни, у него почти получилось.