4 марта 2018 года, в воскресенье в 16:15 по Гринвичу, Скрипаль и его 33-летняя дочь Юлия, приехавшая из Москвы навестить отца,14 были найдены без сознания на скамейке близ торгового центра в Солсбери15 без видимых телесных повреждений. Их экстренно госпитализировали в больницу города в состоянии тяжёлого отравления редким нервно-паралитическим веществом. Оба оказались в реанимации в состоянии комы. Всего в результате инцидента пострадал 21 человек, в том числе госпитализирован прибывший первым на место события полицейский Ник Бейли. Глава контртеррористического отдела Скотланд-Ярда Нил Басу заявил, что отравление было совершено при помощи нервно-паралитического отравляющего вещества, которое впоследствии было идентифицировано как боевое отравляющее вещество класса «Новичок». Власти Британии квалифицировали отравление Скрипаля как покушение на убийство.16

23 марта 2018 года, 01.00 Р.М., Солсбери, близ Лондона

По прибытии к месту происшествия у Оуэна создалось впечатление, что, отъехав из Лондона на какие-то 200 километров, он буквально попал в постапокалиптический мир, сошедший со страниц романов Герберта Уэллса. На перроне вокзала его встречала группа людей, в числе которых было несколько человек в полицейской форме и в респираторах – среди них он узнал инспектора Лонсдейла, – а еще несколько человек были с головы до ног облачены в защитные костюмы. Все держались на допустимом расстоянии друг от друга. Стоило Оуэну ступить на подножку спусковой лестницы, как к нему подлетел один из этих, облаченных в полукосмические защитные облачения и противогазы, типов и обдал едва ли не с ног до головы каким-то раствором из размещенного за спиной рюкзака с опрыскивателем.

–Это поручни, сэр, – пояснил он. – Они могут быть инфицированы, так что беритесь, пока перекись не выветрилась.

Судья сошел на перрон и сразу закашлялся – ему показалось, что всюду в воздухе витает этот отвратительный запах водородного соединения, которым они здесь пытаются спастись от боевого газа. Ему протянули респиратор, а Лонсдейл вмиг оказался за его спиной с синим облегающим дождевиком в руках.

–Наденьте, сэр.

–Во-первых, здравствуйте, Джонатан. А во-вторых, зачем? На мне есть плащ, я не боюсь замерзнуть.

–Мы не знаем толком, сэр, чем именно они отравили чуть ли не половину города, и как это «что именно» распространяется, так что от греха подальше стараемся выполнять требования вирусологов из королевской химической защиты, – инспектор кивнул на «чумных докторов 21 века» в защитных костюмах и противогазах. Они вторили ему:

–В таком виде, сэр, мы не имеем права допустить вас в зону химического заражения…

Оуэн повиновался. Но это жуткое словосочетание – «зона химического заражения» – врезалось в его память и сразу навлекло какие-то жуткие ассоциации с самой мрачной научной фантастикой, которую он только читал в юности. Да и антураж этому способствовал – пока ехали в микроавтобусе до городского госпиталя, в котором лежали Скрипаль с его дочерью, картины из окошка открывались коронеру ужасающие. Некоторые домики этого славного, некогда милого городка, где он бывал еще во время учебы в университете, запомнившиеся ему своими разноцветными фасадами, поднимавшими настроение даже в самую дождливую погоду, были сейчас обтянуты полиэтиленом. Другие – начисто облачены в белые матерчатые чехлы, прямо с крышей, до самой печной трубы. По улицам Солсбери разъезжали большие, цвета хаки, военные машины, которые что-то неразборчиво вещали из рупоров и обдавали городские мостовые из огромных шлангов пенящимся раствором, оставлявшим после себя на камнях иссиня-белый осадок, похожий на известь. Народу здесь не было вовсе – а если и встретилась пара прохожих, то тоже одетых в защитные маскхалаты с противогазами, и спешащих, очевидно, по крайним необходимостям. Хотя – куда здесь было спешить? Магазины и торговые центры тоже были обтянуты кожаными мешками, какими пользуются обычно дезинсекторы, протравливая от паразитов маленький дом («И как только умудрились пошить таких размеров?»), в небе слышен был треск военных вертолетов, сам по себе внушающий ужас гражданскому человеку, а витающий в воздухе дождливый туман, казалось, соткан был из газов – то ли отравляющих, то ли спасающих от отравления. Туман этот закрывал свет солнца, снижал видимость на улицах, отделял дома друг от друга словно белой стеной, и создавалось впечатление, что жизнь уже никогда не вернется в отравленный город.

–Целый город на карантине? – удивился Оуэн.

–Многие эвакуировались, – ответил Лонсдейл, сочувственно глядя на пейзажи за окном. – Тем, у кого за пределами города нет родственников и кому, простите за выражение, некуда бежать, продукты и товары первой необходимости доставляются на дом… Это все ваши русские – если надо устранить путинского врага, не остановятся перед тем, чтобы полмира удавить…

–Почему это они мои? – обиженно ответил коронер. – И почему, собственно, вы здесь, Джонатан?

–По поручению нашего контртеррористического отдела. Я теперь в нем состою, да будет вам известно. Так что отныне все крупные политические дела – не только ваша индивидуальная прерогатива. Кстати, не понимаю, почему Мэй в первые же дни после отравления не направила вас сюда?

–А, мне кажется, я понимаю. Ведь официальная информация об отравлении боевым веществом поступила только день или два назад. А само по себе мое появление здесь, наряду со специалистами Скотланд-Ярда, до получения точных сведений о «русском следе» в случившемся, могло негативно сказаться на результатах следствия, поначалу казавшегося общегражданским…

–Да уж, казавшегося.

–О чем это вы?

–Тот парень, сержант полиции, который оказался в госпитале вместе со Скрипалями – он ведь всего-навсего взялся за дверную ручку их дома, когда производил обыск, стандартное следственное мероприятие. И оказался в числе наиболее пострадавших. А всего пострадали 21 человек! И еще 46 обратились за медицинской помощью без очевидных признаков отравления! Да еще человек 500 могли невольно контактировать с ними в месте происшествия! – всплеснул руками инспектор.

–Да знаю я, – отмахнулся Оуэн. – Вы мне скажите, место происшествия осмотреть не получится?

–Да что вы, ни в коем случае. Там все оцеплено и помещено в изоляционный материал, работают вирусологи и химики едва ли не со всего мира. Только благодаря им и удалось предотвратить трагедию, сравнимую по масштабам с Чернобыльской аварией. Еще бы день-другой и жертвы – причем, с летальным исходом, – исчислялись бы тысячами… А ведь вы тогда как в воду глядели.

–Когда?

–Когда мы осматривали место убийства Глушкова в Кингстоне, помните? Вы еще тогда сказали, что, если русские снова встали на тропу войны и начали душить конкурентов Путина – как задушили Березовского, – то скоро придется ждать и отравления каким-нибудь сильным химическим соединением, наподобие того, которым был отравлен Литвиненко.

–Не помню, я ли это сказал… Но на русский след похоже. Виновных установили?

Лонсдейл откашлялся и зачитал как по писаному:

–Мы получили от транспортных компаний сведения о прибывавших и убывавших из Солсбери лицах, не являющихся местными жителями, в течение дня-двух после 4 марта. Почти у всех были уважительные причины – родственники, командировка, отпуск. Но двое были просто так, будто бы местный собор посмотреть. И что бы вы думали – русские. Их личности устанавливаются сейчас, понятно, что под своими именами селиться в отеле они не стали бы. Как и в деле Глушкова, налицо гомоэротический след – портье показал, что всю ночь накануне 4 марта они кувыркались в двухместном номере, снятом ими на двоих…17