Все эти мысли крутились в ее голове всю дорогу до дома, через огромные лондонские пробки, и выветрились столичным холодным ветром, стоило ей перешагнуть порог квартиры, где уже ждали мама и пес Бенни. Легкий ужин – и снова к компьютеру, подвести итоги дня. День выдался суетный, не было даже времени прочитать меил, пришедший утром и оповестивший о себе кликом сотового телефона. Усевшись за компьютер, Юлия начала читать его и ахнула…
«Доброго времени суток, Юля. Вы, наверное, забыли уже вашего знакомого из Москвы Дмитрия Ковтуна. Много времени прошло, да и обстоятельства нашего знакомства, к сожалению, таковы, что вспоминать их у нормального человека вряд ли будет желание. Однако, не знаю, как вам, а мне о них то и дело напоминает сама жизнь. Вы, наверное, в курсе того, что на днях на окраине Лондона кто-то отправил к праотцам Николая Глушкова – подельника Литвиненко и Березовского, некогда отвечавшего за кошелек самого богатого человека России. Официальное следствие утверждает, что он пал жертвой любовной игры с каким-то парнем, но сами обстоятельства его кончины невольно отсылают к событиям 2006 и 2013 годов, когда неестественным путем ушли из жизни оба его приятеля. Конечно, в Англии, да и во всем мире, в его смерти видят руку Москвы, а мне отсюда кажется иначе… Одно я знаю точно – кто бы ни был виноват в смертях Литвиненко и Березовского, определенно ему мешал Глушков. Но чем мешал? Понимаю, что большое видится на расстоянии, и потому обращаюсь к вам с просьбой – как к своей подруге, так и к знакомой покойного Литвиненко. Если вдруг вы сможете вспомнить что-либо из разговоров с последним, что касалось Глушкова прямо или косвенно, не сочтите за труд и сообщите, пожалуйста, мне в ответном письме. А если даже не вспомните, то просто напишите, чем вы живете, чем занимаетесь и увлекаетесь и все то о себе, что сочтете нужным. Мне это будет очень приятно – по старой памяти. С любовью, Дмитрий Ковтун».
В голове опять всплыли события 2004-2006 годов, которые только сегодня вспоминала она прошедшими вехами собственной биографии… Показались знакомые лица… Закрались мысли о судьбе и ее происках… А уже несколько минут спустя торопливо полетел на далекую Родину ответ на письмо. Полетел, оставив ее с мыслями о том, почему, возможно, она жалеет о своей эмиграции…
«Дорогой Дмитрий! Несказанно рада была получить ваше письмо спустя столько лет после нашей последней встречи. Как знать, она ведь могла бы и не быть последней, если бы не события 12-летней давности, связанные все с тем же Литвиненко… Представьте, что, в отличие от вас, у меня они вызывают самые приятные воспоминания – потому хотя бы, что тогда мы встретились с вами. Видимо, в силу юности я не прочувствовала всего трагизма происходивших тогда событий, напротив, они остались в моей памяти романтическими воспоминаниями, едва ли не самыми приятными за всю мою жизнь. Этими воспоминаниями я, можно сказать, живу по сей день. Потому на память не жалуюсь – у профессора философии Вестминстерского университета их просто не может быть! Однако, ничего, что связано бы было с Глушковым, на память предательски не приходит. Вы ведь сами знали Литвиненко – он любил болтать попусту, говорить бессодержательные вещи, которые память не оставляет в своих закромах… Хотя смерть этого, совершенно не знакомого мне, человека затронула и меня (видимо, знакомство с Березовским останется проклятием на всю жизнь для каждого, кто хоть как-то с ним соприкасался). Пару дней назад меня вызывал к себе тот самый коронер Роберт Оуэн, который два года назад вел следствие по делу Литвиненко. И задавал мне, представьте, те же самые вопросы. Спрашивал, не припоминаю ли я чего из бесед с Литвиненко касаемо Глушкова. Даже проводил параллель между его смертью и смертью самого БАБ (кажется, так его в ту пору называли в Москве?) – очень схожий метод устранения, если отмести версию о самоубийстве российского олигарха. Сказал даже, что предчувствует скорое повторение сценария с отравлением Литвиненко – по его мнению, кто-то упрямо пытается подтвердить доводы, изложенные им в докладе от 2016 года, не лишний раз демонстрируя руку Москвы в устранении оппонентов Путина и однообразность действий исполнителей. Так что допрос мой превратился, скорее, в выслушивание исповеди королевского судьи… Думаю, что, если вы ищете правды в деле об убийстве Глушкова, то вам следует обратиться к нему самому или к генералу Коробову – кажется, так фамилия человека, который в Москве занимается расследованием этого дела. Об этом мне сказал сам Оуэн, уточнив, что следствие, которое он проводит, вроде как неофициальное, по линии военной разведки, которая теперь в первую очередь заинтересована в своем оправдании на фоне вновь разгорающегося международного скандала…
К сожалению, это все, чем могу помочь. Если же захотите побеседовать на отвлеченные или философские темы, то пишите в любое время, буду очень рада. Очень. Юлия.
P.S. Кстати, не буду возражать, если перейдем на «ты» – кажется, так мы общались во время нашей последней встречи…»
Газета «Коммерсантъ» от 21.03.2018:
«21 марта в Москве после продолжительной болезни скончался начальник Главного разведывательного управления (ГРУ) – заместитель главы Генштаба ВС РФ генерал-полковник Игорь Коробов. Он возглавлял военную разведку последние три года. По данным “Ъ”, основным кандидатом на пост главы спецслужбы является вице-адмирал Игорь Костюков, который, возможно, станет первым в постсоветской истории представителем ВМФ во главе ГРУ.
Первая информация о тяжелом заболевании Игоря Коробова появилась несколько месяцев назад: тогда несколько его знакомых рассказали “Ъ”, что генерал мужественно борется с онкологией, но «ситуация у него крайне непростая, надежда на благополучный исход минимальная». Несмотря на это, Игорь Коробов все равно продолжал трудиться в своем рабочем кабинете на Хорошевском шоссе, 76, заслушивая доклады подчиненных и раздавая указания по оперативной работе. Но уже к концу февраля осложнения по здоровью, как рассказывают в его окружении, вынудили генерала отказаться от посещения как торжественных, так и официальных мероприятий… Как сообщили в Минобороны РФ, начальник ГРУ скончался 21 марта в Москве на 63-м году жизни. У него остались жена и двое детей».4
Часть первая. Made in Russia
Глава первая
23 марта 2018 года, 11.30 А.М., Лондон
Чтобы не тратить время в дороге – поезд до Солсбери ехал около двух часов – судья Роберт Оуэн решил немного вникнуть в новостную ленту. Последние несколько дней он был занят следствием по делу Глушкова, которое все больше в его подсознании перекликалось с делом Александра Литвиненко (хотя прямых связей все еще не было установлено), и времени не хватало даже на то, чтобы осведомиться о происходящих в мире событиях. Обычно в дороге он любил читать, но последнее время все чаще брал с собой в поездки макбук: современная литература стала его все больше разочаровывать, а компьютер – вещь, одинаково пригодная и для чтения, и для работы, так что можно совмещать приятное с полезным. Как только поезд тронулся, Оуэн раскрыл на коленях портативный лаптоп и стал вникать в происходящее на планете. Однако, как выяснилось, ничего захватывающего в мире за это время не случилось, и вскоре судья, мысленно переключившись на проводимое им расследование и события 2016 года, открыл сайт русской службы ВВС. Там транслировалась московская пресс-конференция Дмитрия Ковтуна и Андрея Лугового, коих он два года назад в своем докладе официально назвал главными подозреваемыми в убийстве Литвиненко. Подобного рода мероприятий следовало ожидать в эти дни, так как убийство Глушкова по понятным причинам не осталось незамеченным в России. Последняя в таких делах всегда главный подозреваемый, и потому в ее интересах откреститься от причастности к произошедшему любыми путями, включая СМИ. И здесь показания «несправедливо обвиненных» Ковтуна и Лугового русским как нельзя более на руку. Понятно, что при свете софитов каждый будет врать как может, и верить таким словам не следует, но судье была интересна реакция России на случившееся и царящие внутри нее настроения, потому он решил краем уха послушать и краем глаза посмотреть.
