– А что сейчас на том месте?

Видно, старушка соскучилась по общению или просто отличалась болтливостью, раз не спешила мне всего рассказывать.

– А ничего! Пустырь.

– А где этот пустырь?

– А зачем тебе понадобилось это богом забытое место, милая? – хитро прищурилась старушка.

Как же ответить, чтобы выглядело правдоподобно? Я и не подумала, что любопытство придется чем-то оправдывать.

– Понимаете, я писатель, – начала я свое вранье. – Пишу роман о староверах. Для создания атмосферы мне нужно попасть в место, которое раньше считалось святым, прочувствовать дух веры…

– Да, какая ж там вера?! – всплеснула руками старушка, возводя глаза к потолку. – Там же варвары побывали, осквернили святое место!

– Так мне и нужно именно такое место, где поругались над верой, – самозабвенно врала я. – Это придаст необходимую глубину и трагичность роману.

– Ну, если трагичность, то ладно… – По голосу старушки я поняла, что она не очень-то и верит наскоро слепленной версии. – Тута оно, рядышком, место это… Сейчас выйдешь, пройдешь через скверик, потом обойдешь сторонкой две пятиэтажки, а можешь двориком пройтись, и выйдешь на пустырь. Сразу поймешь, что попала в нужное место, крест там торчит из земли. Люди добрые воткнули, как памятник былой святости.

Поблагодарив старушку я направилась на поиски святой заброшенности, пытаясь затолкать плохое настроение поглубже. Я отчетливо рисовала в воображении место, где раньше стояла церковь. Мрачное со следами надругательства над верой… Ужасно не хотелось добавлять негатива к без того отвратительному настроению. Да, и что я там буду делать? Бестолково озираться по сторонам, в поисках места, где ненормальный мог зарыть клад? Я что металлоискатель? И точно не экстрасенс, который сразу бы сказал, есть там клад или нет, если есть, то где именно. А от меня-то какая польза?

Оказывается, я сильно ошибалась, представляя искомое место мрачным и заброшенным. Увидев стайку ребятишек, гоняющих мяч по залитой солнцем поляне, была приятно удивлена. Здесь не витал дух покинутости. Напротив, веселый детский смех настраивал на позитив.

Я сразу заметила крест в сторонке. Наверное, изначально он находился в центре пустыря, а потом его переместили, освобождая место для импровизированного футбольного поля с воротами, сколоченными из стволов деревьев. Тут даже стояли лавочки для зрителей, не иначе, как иногда проводят местные поселковые чемпионаты.

Незаметно на душе потеплело, и я присела на лавочку, стараясь освободить голову от негативных мыслей. Хотелось просто расслабиться, ни о чем не думая, окунуться в детство, хоть и посредством созерцания.

– И чего ты расселась? – услышала я злобное шипение и невольно зажала нос от успевшего стать привычным запаха.

Я резко обернулась, но рядом никого не было. Вот, значит, как? Играем в прятки? Ну, тогда и я не стану отвечать!

– А ты что хочешь, чтобы я сейчас появился прямо тут? – насмешливо спросил голос призрака.

– И что? Тебя же, кроме меня, никто не может видеть? – не менее насмешливо спросила я, стараясь делать это незаметно, хотя на меня и так никто не смотрел.

Призрак замолчал, и я чуть не рассмеялась, представив его вытянувшееся от удивления лицо.

– Ладно, ладно, – плюхнулся он рядом на лавку. Я немного отодвинулась, дав возможность гулять свежему воздуху между нами. – Я тоже когда-то был человеком. И ни что человеческое мне не чуждо, в том числе и забывчивость.

– Ага, – кивнула я, не глядя на него. Куда приятнее было наблюдать за пацанами и делать вид, что ничего не происходит.

– Ты собираешься искать клад? – угрюмо спросил он.

– Интересно, как? Взять лопату, разогнать ей мальчик и перерыть весь пустырь? – Я не выдержала и повернулась к нему. – Соображаешь, что говоришь? Я тебе не экскаватор! И у меня нет лишних полгода, чтобы зависать здесь, в отличие от тебя! И с чего ты вообще взял, что клад может быть зарыт где-то здесь? Какой дурак будет прятать деньги в церкви, месте, которое считается святыней?

– Я!

Владимир ссутулился и исподлобья смотрел на маленьких футболистов.

– Ты не знаешь, где спрятал клад, – устало ответила я. Как же он мне портил настроение! Вносил такой дискомфорт в жизнь, когда становится неудобно от самой себя. – Ну… не знаю… Напрягись, вспомни… Может хоть какие-то мысли тебе подскажут, где может быть клад?

– Я сейчас…

Он пропал, а я вздохнула с облегчением, так как вместе с ним ушел и противный запах. Но думала все равно о нем. Как же ему должно быть тоскливо – сто лет бродить по земле, не имея возможности с кем-нибудь пообщаться. В душе шевельнулось что-то, похожее на жалость, и в голову полезли философские мысли. А заслужил ли он такое суровое наказание? И не грешен ли более тот, кто проклял его? Что он там говорил, что прокляла его мать друга? И что проклятым был клад? Не потому ли семья друга влачит жалкое существование, что мать наслала проклятие на голову человека? Или виноват клад?..

Я запуталась в попытке разобраться, кто прав, кто виноват. Одно поняла, как бы не согрешил человек, наказывать его подобным образом жестоко. Тем более он сам себя наказал, сведя счеты с жизнью.

– Тут что-то есть, – услышала я рядом с собой, а потом и увидела Владимира.

– С чего ты взял?

– Я кое-что проделал… Раньше у меня не получалось. Видно, помогает твое присутствие…

– Что не получалось?

Причем тут вообще я? Совершенно случайный человек, оказавшийся не в том месте, не в то время.

– Все эти годы я пытался искать клад, – с трудом проговорил Владимир. Выглядел он жутко усталым, если такое возможно с призраками. Буквально валился с ног, и на лице проступила неестественная серость. Я даже испугалась, что он сейчас прямо на моих глазах рассыплется прахом. – Я догадывался, что клад проклят, когда нашел его. И хорошо помню, что, пряча его, пытался оставить какие-то подсказки. Самому себе, когда захочу его выкопать вновь…

Только я могу пожалеть человека, слушая его признания в совершении подлости. Если до этого были только наметки сострадания, то сейчас я жалела Владимира откровенно. Он запутался при жизни, а после смерти еще сильнее. Совершенно опустившаяся в моральном плане личность.

– Я могу видеть на расстоянии, проникать взглядом под землю. И пытался раньше искать клад… – Владимир опустился на лавку, из груди вырывалось хриплое дыхание. Серость проступила еще сильнее. – Но все было бесполезно. А сейчас получилось, понимаешь? – Он посмотрел на меня. – Я что-то почувствовал. Там что-то есть. – Он ткнул пальцем в землю.

Жалость как ветром сдуло, когда поняла, что поиски будут продолжены, и так легко он от меня не отвяжется.

– И что ты предлагаешь? – Руки чесались от желания врезать ему посильнее.

Ну, за что мне все это, а?! Почему я приехала именно сюда, остановилась в этом треклятом доме с призраком?! Чем я заслужила такое расположение высших сил?

Я отказываюсь искать этот злополучный клад! Не хочу и не буду! Злость заставила повернуться к Владимиру всем корпусом и заговорить, забыв о маскировке:

– Чего ты привязался ко мне?! Не хочу я искать клад, усек? Ты меня просто бесишь! Это твои грехи, твое проклятье. Причем тут я, вообще?!

– Ты плохо слышишь?

Видно, силы к нему возвращались достаточно быстро, раз на лице проступило традиционное презрение.

– Я же говорил, что сам не могу найти клад. Я даже удивляюсь, что что-то почувствовал сейчас. Безумно рад этому, а ты пытаешься все испортить. Не смей перечить мне! Иначе, я сделаю так, что вся твоя жизнь пойдет наперекосяк. Не сомневайся в моих способностях!

Какое злое и страшное у него лицо. Мне резко поплохело. Я поверила каждому слову. Он, ведь, действительно может сделать так, как говорит. И что тогда? Прощай все то, о чем мечтала? И бедный мой папа, дочь которого пострадает от злобного призрака.

На глаза навернулись слезы, и я резко отвернулась. Только не жалеть себя!

– Хорошо, я сделаю все, как ты хочешь. Только скажи, что нужно делать?