- Представляю...

   - А тут этот... двух сразу привёз. Себе и ещё кому-то.

   - Художнику.

   - Да хоть фотографу. Я и "сел на хвоста". И всё чётко прошло, заметь. Если б самки потом, после ухода этого, водки не пили, то, глядишь, и в колодец открытый одна из них не свалилась бы.

   - А ты-то откуда такие подробности знаешь?

   - Забыл, кто я? Я ж свою "тёлку" пас знаешь как? Впрочем, ей, конечно, тогда больше всего не подфартило. Она и так вся дёрганая была после хм... времяпровождения со мной, а потом ещё подружка в колодец грохнулась. Ладно, я нольвосьмому тогда шепнул, чтоб тот поехал за командиром. Ну, он по дороге её подсадил и до дома довёз. Если б этот...как его, Лёнька, да?, не сломался, всё б вообще в ажуре было.

   - А... майор нам говорил про труп, что...

   - А вот я тебе что скажу: не будь я - я, всё уже на тормозах спустили. Слушай, а может, по чайку?

   А дальше всё свершилось, почти как и предсказал кобольд. Ну, за исключением того, что Катин Илюхе сделал наистрожайший выговор с обещанием "губы" за следующий косяк, а Шустов был переведён на два месяца в мастерские "подметальщиком", так как его машина всё равно не на ходу, а "чистота - залог здоровья". А ещё недели через две в районе КПП Седельский случайно задержал глаз на девушке, ждущей кого-то. И каково же было его удивление, когда, немного присмотревшись, он понял, что это как раз та подруга, что не так давно отогревалась у них на "Гранате", только без тонны макияжа и одетая по погоде. И уж совсем Илюху выкосило, когда в подошедшем и обнявшем её бойце он узнал своего знакомого кобольда...

<p>

 </p>