– Ошибки быть не может? – машинально повторил я его вопрос, но тут же понял, что сморозил глупость, и в сердцах двинул кулаком по крышке ноутбука. Немного успокоившись, спросил: – Есть мысли?

Костя пожал плечами.

– Можно поработать с дорожными камерами. Должны же они засветиться на проспекте? Там хотя бы лицо водителя можно будет рассмотреть. Только что нам это даст?

– Блин! Даст, не даст! Давай делать хоть что-нибудь!

Запиликал мой мобильник: это опять была Васькина жена. Я машинально оттянул ворот свитера – вдруг показалось, что он меня душит, – и нажал кнопку ответа.

– Любаша, извини, мы сейчас пытаемся разоб… – начал я, но она прервала.

– Саша, ты можешь набрать меня с другого телефона?

От ее вопроса я впал в легкий ступор. Истории с ежедневной сменой номеров остались в прошлом. Уже несколько лет я вел совершенно легальный образ жизни, и даже неоднократные проверки налоговой не выявляли каких-либо серьезных нарушений. Я давно перестал давать взятки, по-крупному жульничать с налогами – короче, шифроваться мне не было никаких причин. И тут снова выкрутасы с телефонами.

Поднявшись с места, я вышел в приемную, молча взял со стола секретарши ее мобильник и набрал номер жены Косова.

– Люба, слушаю.

– Вася звонил.

Я напрягся.

– И что, где он?!

– Сказал, все нормально. Он на пятом километре Дмитровского шоссе. Там еще табличка на повороте к садовому товариществу «Смородинка», возле автобусной остановки.

– Все, понял.

Я отключился и посмотрел на Костю.

– Слышал?

– Слышал. Это до Химок, там по МКАДу и на Дмитровское. Отсюда часа полтора. Едем?

– Едем. Нужно по дороге симку и новый телефон купить.

Когда мы подъезжали к месту, поздние сумерки уже накрыли город. Я приоткрыл ветровое стекло, пытаясь рассмотреть среди людей на автобусной остановке своего друга, и в салон проник легкий запах дыма от костров.

– Саня, звони Любе, – не выдержал Костя.

Я вытащил купленный по дороге телефон и уже начал вводить номер, когда от группы людей на остановке отделилась коренастая фигура и двинулась в нашу сторону.

– Да вот он! – крикнул Уваров.

– Вижу.

Косов шел, слегка покачиваясь.

– Пьяный он, что ли? – предположил Костя.

Я с сомнением покачал головой. Чтобы Ваську вело при ходьбе, ему нужно выжрать ведро, не меньше, а при сложившихся обстоятельствах такое трудно представить.

Я быстро вышел из машины и двинулся навстречу другу. Тот ускорил шаг. Когда мы сошлись, Вася сначала оперся на меня, а потом навалился всем телом, чуть не свалив с ног. Я поторопился втащить его на заднее сиденье джипа, где он сразу растянулся и закрыл глаза. Как только за мной захлопнулась дверь, Уваров рванул с места, резко развернулся и погнал в город. Через несколько минут наш пассажир заворочался, потом тихо спросил:

– Мы сейчас куда?

Я обернулся:

– На мою старую квартиру, где я раньше жил. Не переживай: этого адреса никто не знает.

Адрес квартиры, в которой прошло мое детство, действительно никто не знал. Я был прописан у матери и ту жилплощадь продал в конце девяностых. А бабушкину квартиру продать рука не поднималась. Она была для меня связью с детством, своеобразной отдушиной, местом, в котором оживало мое прошлое. Я изредка приезжал туда, бродил по комнатам или просто сидел на старом диване, перебирая фотографии, вдыхая воздух, пропитанный воспоминаниями. Раз в месяц я звонил в клининговую компанию, и в квартире наводили чистоту.

– Вась, не хочешь рассказать, что произошло? – осторожно спросил я у друга.

– Потом. Подремлю немного, устал.

Я тоже наконец-то смог расслабиться, хотя где-то внутри слегка царапало предчувствие, что случившееся сегодня утром может иметь неприятное продолжение.

До места мы добрались без происшествий. Вася самостоятельно поднялся в квартиру, где мы наконец смогли его осмотреть.

Видок у друга был еще тот… Серое лицо, в волосах сгустки запекшейся крови. Помятая куртка в темных потеках – видимо, он пытался смыть въевшуюся в ткань грязь. Когда Васька снял куртку, оказалось, что вся спина свитера тоже пропитана запекшейся кровью – ее было так много, что я даже испугался. Однако, рассмотрев источник крови – небольшое рассечение на затылке, – я понял, что рана неглубокая и неопасная. Просто при ударе был поврежден какой-то крупный сосуд. Но кровь уже остановилась, и, немного успокоившись, я отправил Ваську в душ.

Пока он приводил себя в порядок, Костя сгонял в магазин, который находился на первом этаже соседнего подъезда. Вернувшись, он быстро накромсал колбасу, хлеб, овощи, открыл три банки рыбных консервов. Выйдя из душа и вытираясь махровым полотенцем, Васька на секунду застыл и тут же присел к накрытому столу. Он поглощал нехитрую снедь с жадностью голодного арестанта: это выглядело так заразительно, что мы с Костей тоже включились в процесс. Неожиданно Васька замер с набитым ртом и вопросительно дернул головой, характерно щелкнув пальцем по горлу. Уваров скосил на меня глаза, я кивнул. Честно говоря, я ожидал, что Костя снова метнется в магазин, но он, будто фокусник, ловко достал из-под стола бутыль виски и отвернул пробку. Васька перехватил у него бутылку и до половины наполнил своевременно подставленные мной стаканы. Чокнувшись, мы дружно опрокинули в себя янтарный напиток.

Когда с ужином было покончено и бутылка опустела, Василий перебрался из-за стола на диван и вытянулся на нем во весь рост, закинув руки за голову. Я нетерпеливо повернулся к нему вместе со стулом.

– Ну!

Васька несколько секунд поводил во рту языком, выковыривая из зубов остатки еды, и вдруг выдал:

– А вискарь закончился?

Я чуть не задохнулся от возмущения:

– Ты не охренел? Тебе что, последние мозги отбили?

Костя тихо заржал и извлек из-под стола вторую бутылку. Васька ленивой рукой принял протянутый ему стакан.

– Типа того, – отшутился он. – А если серьезно – слегка поколачивает меня… Я больше десяти лет в уголовном розыске и только один раз из табельного пьяному отморозку ляжку прострелил. А сегодня четверых завалил, притом двоих – в упор. Они, конечно, животные конченные, но честно: до сих пор не по себе. Тем более один из них мой бывший сослуживец.

Мы с Уваровым застыли, ожидая пояснений, но Васька молча тянул виски.

– Так ты чё, бывшего мента застрелил?

Косов оторвался от стакана.

– Почему бывшего – действующего! Хотя перед тем, как на курок нажать, я его уволил. А бывший – это я. Меня уже четыре месяца как… коленом под зад. Вот так-то!

– И за что тебя? – невольно ляпнул я.

Вопрос был дурацкий, да меня вовсе не интересовала причина Васькиного увольнения, но его слова настолько шокировали, что я не мог собраться с мыслями.

– Да ни за что! В общем – накопилось. Достали меня эти уроды, ну и дал одному в рыло. Прямо в кабинете. Вообще-то сначала меня пытались посадить, но потом просто уволили.

Васька хотел еще что-то добавить, но передумал и опять припал губами к стакану. Я потихоньку переваривал услышанное.

– Васян, давай-ка по порядку. Насколько я понял, сотрудник среди них был один?

Косов сел на диване.

– Один. Двое бандосов и какой-то доктор, как я помню.

– Доктор? – уточнил Костя.

Васька утвердительно кивнул.

– Я думаю, они мне какую-то дрянь вколоть хотели, чтобы я все рассказал, и, похоже, пасли они меня несколько дней. Естественно, теперь меня будут искать друзья этих уродов, а просто послать их – не вариант. Эти ребята отмороженные на всю голову.

Костя очень серьезно воспринял его слова и спросил тоном следователя на допросе:

– Так. Еще раз и подробно.

– Хорошо, товарищ начальник, – ухмыльнулся Косов, – давай подробно. В девяносто седьмом я закончил школу милиции, пришел в районный УГРО. Там меня прикрепили к Бурову Павлу Михайловичу, опытному оперу. Крутой был мужик, в милиции почти двадцать лет оттрубил. Шестерых начальников розыска пересидел и район знал как свои пять пальцев. Район у нас хоть и огромный: села, поселки, вахтовые городки на лесозаготовках, – но работа, в принципе, непыльная. Думать не надо, в основном двигать ногами да руками. Преступления – или труп по пьяной разборке, или скот у друг друга воруют. В общем – не столица. Но это я поначалу так думал. Позже узнал, что криминал в нашем районном центре работает по-крупному, но это была не наша вахта, а оперов из ОБЭП и наркоконтроля. Буров гонял меня, как щенка, и я иной раз думал, что он меня ненавидит или отыгрывается на мне за что-то. Только старик добился своего, сделал из меня профессионала. Вообще-то – все супер было, нормально жили, детей растили… Любаня магазин выкупила, в котором работала – конечно, не без моего участия, но без криминала. С Буровым мы вообще как родственники стали. Своих детей он не имел, так моих сына и дочку баловал как родных – за деда им был. Мы с Михалычем в передовиках ходили – и по раскрываемости, и вообще по всем показателям. А года два назад начался у нас полный беспредел. К тому времени я уже был в курсе, что существуют налаженные поставки ворованного леса за границу, а оттуда гонят наркоту. Знал, что при поддержке криминала промышленные группы рвут друг у друга предприятия области. Но, я уже говорил, нас это не касалось до поры до времени – пока эта шобла не начала передел сфер влияния. Раньше весь этот бизнес курировали прокурорские, а наш прокурор – он, как и Буров, сидел на своей должности со времен царя Гороха, – держал весь криминал в узде. Все началось, когда сменилось наше милицейское начальство. Старый полкан совсем спился, сверху прислали молодого, борзого, а он притащил целую бригаду своих сотрудников и начал щемить криминал… В районе появились новые «бизнесмены», они замыкались на новое милицейское начальство. А местные-то не собирались сдавать позиции – ну и понеслось! Я за всю службу столько трупов не видел, сколько они за полгода настреляли! Машины жгли, дома… Жен и детей воровали. Короче, Чикаго. Жизнь пошла – как на пороховой бочке. И, главное, расследовать ничего почти не давали. Только выйдем на след, нас сразу – хоп, и на короткий поводок. Хотя чего там расследовать-то, никто особо не скрывался, мочили друг друга в открытую. При этом прокуратура с нашим ведомством разваливали дела наперегонки. Не все им, конечно, удалось развались, пару десятков человек мы все-таки закрыли – но это были мелкие сошки, рядовые бойцы, которых вообще никто не считал на этой войне. На них-то и списали весь беспредел в городе и все трупы повесили. В конечном итоге после очередного побоища в центе города Бурову это все надоело, и он полез в бочку. Естественно, его очень быстро сожрали: полгода старик просидел в архиве, потом просто уволился. Знаете, меня тогда поразило: человек столько лет честно отслужил – и так быстро спекся. Но, как потом выяснилось, Михалыч вовсе не сдался, а начал свое расследование. Причем не только дел по убою, но и по экономике. Хотя в прямом смысле это не было расследованием. Буров собирал компромат. Очень много документов он утащил из архива, затем каким-то образом вышел на черную бухгалтерию по контрабанде и тоже собрал кучу бумаг. В общем – образовалась приличная папка не на одно уголовное дело.