Не первый раз Джо со стыдом ловила себя на мысли о том, что будет, когда мама умрет. Дом, наверное, стоит под миллион фунтов.

На первом этаже горел свет, и, подходя со своей шляпной коробкой к двери, Джо вновь почувствовала себя девочкой-подростком, пытающейся незаметно прошмыгнуть в дом после ночной гулянки. В детстве и юности она ненавидела отдаленность своего поселка и завидовала друзьям, которым было рукой подать до центра города. Когда ей исполнилось шестнадцать, родители наконец уступили и позволили ей поехать в город в пятницу вечером, строго-настрого наказав не опаздывать на последний автобус домой. Вспомнилось, как она однажды забыла ключи и, чтобы не будить родителей, вскарабкалась по водосточной трубе на один из эркеров фасада, снаружи открыла створки окна и вернулась к себе в комнату.

Джо нажала кнопку звонка. По ту сторону двери слышался смех взрослых и визг детей. Открывать никто не шел. Джо хотела было снова позвонить, но потом решила зайти с черного хода. Миновав мусорные ящики, она подошла к калитке и потянула на себя задвижку.

– Эй! – Кто-то отскочил в сторону. – А, это ты!

Сигареты не было видно, но Джо почувствовала запах, и, хотя она давным-давно бросила, ее вдруг ужасно потянуло закурить. На темной боковой тропинке стояла ее племянница, освещенная одним лишь слабым мерцанием телефонного экрана.

– Привет, Эм.

– Почему ты не вошла через главный вход?

– Никто не открывал. – Джо разглядела гаснущие угольки окурка. – Будет какой-то прок, если я скажу, что эти штуки тебя убивают?

– Пожалуйста, не говори маме.

– Уверена, она и так знает.

– Сомневаюсь, – надула губы Эмма. В свои пятнадцать она уже была выше Джо. – Бен не с тобой?

– У него не получилось.

Джо была абсолютно не готова рассказывать семье. Бен с самого первого дня всех их очаровал – уж что-что, а это он умел.

Эмма показала в сторону дома:

– Ну, все веселье там, на заднем дворе.

Из двустворчатых дверей валил народ. Пол и Амелия переделали кухню, заметила Джо: расширили ее на несколько метров оранжереей со стеклянной крышей. Должно быть, выложили за это кругленькую сумму. Их гости, все как на подбор непринужденно крутые ребята за сорок, попивали шампанское, расположившись за барной стойкой и на садовых креслах. Джо с порога почувствовала себя чужой, но велела себе не спешить с выводами.

Ее племянник Уильям носился между взрослыми, вооруженный весьма реалистичным пулеметом «узи». Один из гостей заваливался на стену, делая вид, что его подстрелили.

– Сколько раз повторять, – прогудел Пол. – Перестань убивать людей. Приедет полиция, и мы загремим за решетку… – Он увидел Джо и заулыбался: – Видишь, полиция уже здесь! Привет, сестренка!

Уильям побежал к Джо, и та отложила коробку, увидев, что шестилетний племяшка готовится к прыжку. Поймать она его поймала, но едва устояла на ногах.

– Ты тяжеленный! – ахнула она.

– Привет, тетя Джо.

Амелия уже пробиралась к ней сквозь толпу с бокалом наготове.

– Привет, дорогая, – сказала она. – Молодец, что до нас добралась.

– Разве я могла такое пропустить? – отозвалась Джо. Амелию трудно было не любить.

Пол отлично выглядел.

– Ты похудел, – сказала Джо.

– Он готовится к триатлону в сентябре, – сказала Амелия, – и сейчас в активном поиске спонсоров, так что берегись.

– Я на мели! – ответила Джо, выдавив улыбку.

– Завязал с сыром, – угрюмо сообщил Пол. Потом указал бокалом на коробку. – Это мне?

– Надеюсь, тебе понравится, – сказала Джо.

Сыграло тут роль вино или нет, но, увидев шляпу, Пол просиял и продефилировал в ней перед гостями.

– Ты как будто сошел со страниц Ле Карре! – со смехом сказала Амелия. Уильям примерил шляпу вслед за отцом, еще больше всех развеселив.

– Спасибо, сестренка! – сказал Пол, чмокая ее в щеку. – Кстати, нам тебя здесь очень не хватало неделю назад. Мне взломали машину и стащили мой айпад. И моя ракетка для сквоша им зачем-то понадобилась. Полиция даже не приехала снять отпечатки!

Джо видела, что к их разговору прислушивается кое-кто из гостей, поэтому просто отшутилась:

– Прости, брательник, не моя вотчина!

Она могла бы рассказать, что полиция за всю свою историю не знала таких сокращений и урезаний, как теперь; что везде, кроме самых больших городов, постепенно ликвидируют обслуживаемые участки и что та горстка деморализованных сотрудников, которые пока остаются, чихать хотела на красавцев, которым хватает ума бросать свой айпад на виду в машине.

Но гости вряд ли оценят.

Впрочем, вести светские беседы она все равно никогда не умела, и еще хуже справлялась с этим делом, когда остальные опережали ее на несколько бокалов. Так что Джо просто бродила по гостиной и кухне. То один, то другой из друзей Пола изображал жгучую заинтересованность в ее профессии, уверяя, что у них самих до ужаса скучная работа. Но, когда она озвучивала пару-тройку смачных деталей, их интерес ощутимо угасал.

Она потягивала шампанское, чувствуя себя школьницей, не знающей, куда себя девать на дискотеке. Амелия предложила ей переночевать в комнате для гостей, но Джо вежливо отказалась. Хватит с нее и тех нескольких часов, что она проведет здесь в гостях.

Гостиную, как выяснилось, тоже переделали. Со старым потертым паласом распрощались, заменив его дубовым паркетом и пушистым афганским ковром. Мебель была из кожи и хромированного металла. По стенам, вместо консервативных деревенских акварелей, которым отдавали предпочтение родители, растекались художественные пятна краски. Джо ненароком вспомнился засаленный диван и рваные обои ее квартирки. Как она дошла до такой жизни?

Наконец она снова вышла во дворик подышать теплым вечерним воздухом. Их сад всегда был папиной радостью и гордостью. От дома он спускался к притоку реки Чаруэлл, за которым шумела фруктовая рощица, а потом снова поднимался к меже Вишневой усадьбы, территория которой начиналась метров через двести. Когда-то там жили миссис Каррутерс, у которой Джо брала уроки фортепиано, и ее муж. Наверняка оба они уже умерли, а если и живы, то точно переехали. Чем дальше Джо спускалась по ступенькам, оставляя за спиной слепящий уличный фонарь и углубляясь в заросший шпалерник, тем гуще становилась вокруг нее ночная тьма. У Пола не было ни малейшей тяги к садоводству, и от царившего вокруг запустения становилось немного грустно.

По берегу реки тянулась изгородь. Вспомнился рассказ Пола о том, что Уилл однажды прибежал отсюда перепуганный. Или это был кто-то из его друзей. В любом случае неприятно.

Джо перемахнула через забор, и шум вечеринки окончательно растворился в воздухе. Когда она была маленькой, тут водились тритоны и лягушки. Местами было топко, но она добралась до старой березы и с изумлением обнаружила, что качели до сих пор на месте, только покосились на одну сторону.

Освещая себе путь телефоном, Джо двинулась дальше, туда, где всегда были дикие заросли и куда отец сбрасывал на перегной скошенную траву и сорняки. В детстве она придумывала тут разные глупые игры с прекрасными феями и королями гоблинов, заимствуя сюжеты из книг Энид Блайтон, которые тогда глотала одну за одной.

Летучие мыши взвились над старым амбаром, будто черные клочья золы. Джо не могла поверить, что он тоже до сих пор стоит на месте. Амбар относился к Вишневой усадьбе и напоминал о далеких временах, когда там была ферма. Девочкой Джо всегда немного побаивалась его, одинокого и заброшенного на краю сада, со ставнями на крохотных оконцах. Миссис Каррутерс говорила, что он аварийный, вот-вот развалится, и что одна стена у него уже немного выгнулась.

Джо повернула было назад к дому, как вдруг дверь амбара распахнулась, и в проеме появился сгорбленный силуэт, опирающийся на палку. По земле запрыгал луч фонаря. Этого не может быть. Или может?

– Миссис Каррутерс?

Пожилая женщина резко остановилась и повернулась к Джо всей верхней частью тела, как будто ее позвоночник был припаян к бедрам.