Да, там еще и дворики были. Одна сотка, не больше. Должны же где-то туалеты стоять?
Ни погулять, ни животное выпустить… Да и просто заводить его в таких условиях – садизм чистой воды. Это человек – тварь неприхотливая, где хочешь выживет, а зверя-то за что?
Дворик, шесть квартир, у крайней суетится толстая очкастая тетка самого что ни на есть куриного вида. Знаете, есть такие… Им все надо, везде они лезут, во всем хотят участвовать, визгу, шума и проблем от них – втрое, а пользы… Ее и родные-то не дожидаются. Курица-с.
Ирина даже хмыкнула, когда тетка бросилась им наперерез, заквохтала, замахала коротенькими ручками, словно крыльями.
– Наконец-то! Ужас! КОШМАР!!
– Добрый день. Участковый уполномоченный полиции, капитан полиции Волынский, Александр Сергеевич. Что у вас произошло?
Ирина потащила из планшетки бланки. Протокол, заявление… стопроцентно без этого не обойдется.
Угадала? Угадала.
Произошло СТРАШНОЕ!
Да, именно так, большими буквами, а уж сколько шума было!
Дом этот на шесть квартир, все шесть заселены, одна из семей уехала в отпуск. Ключи от квартиры оставили Серафиме Сигизмундовне (так звали эту курицу) и попросили поливать цветы.
Вот, пришла она сегодня с утра, цветочки полить, а там!
Кошмар! УЖАС!!
– Ладно, Серафима Сигизмундовна, давайте пройдем в квартиру, посмотрим, что там и как. Ириш, пошли, поглядишь, как это в жизни выглядит. Руками ничего не трогать, поняла? И… Серафима Сигизмундовна, нам бы понятых пару…
– Да вот хоть и муж мой? Подойдет?
Означенный субъект пошатывался, аки деревце в бурю, но вроде на своих ногах стоял. Рядом возник второй, такой же алкогольно печальный.
Саня посмотрел с тоской, но решил, что лучше тут ничего не найдется. Разве что еще хуже. И пошел в пострадавшую квартиру. Ну как – квартиру?
С точки зрения Ирины, это можно было назвать землянкой. Внутрь заходить надо было по двум ступенькам. Видимо, дом за эти годы осел или культурный слой поднялся… Кто ж его знает?
Но надо спускаться.
И если вспомнить тот же дом снаружи, окна находятся на уровне колен, а вот внутри – на уровне пояса. Значит, дом ниже уровня асфальта. То есть – пол.
Две комнаты. Одна большая, проходная, вторая чуть поменьше. Обе угловые, то есть с окнами.
В большой комнате выгорожен уголок под «кухню». Чайник, микроволновка, электроплитка…
Общее впечатление – в общаге лучше. Там хоть вода есть. И полы… ощущение было такое, что доски уложены прямо на землю. Интересно, люди тут ревматизмом не болеют?
– Что?
Как оказалось, последний вопрос Ирина озвучила вслух. Пришлось повторить.
– А то ж! Еще как болеют, – закудахтала курица Сима, которую Ирина про себя перекрестила. – Здесь вообще одни безбожники живут, оттого и болеют постоянно. А то, бывает, сглазят кого…
Ирина промолчала.
Ага, козе понятно, ревматизм у нас от безбожия. Нет, не от земляных полов, а от отсутствия в доме икон. Хотя… а если их на пол вторым слоем настелить? Нет, ламинат лучше. Можно освященный, можно просто ламинат. Или вообще выехать из этого кошмара.
Хотя ей ли из общаги рот открывать?
Тут хоть и конура для кошки, но своя. Личная.
В комнатах был… хаос. Нет, даже не так. Перевернуто вверх дном было все. И в то же время не было ощущения обыска, системы, какой-то строгой логики. Наоборот, словно что-то пробовали искать, не нашли, а потом, со злости, стали громить комнату налево и направо.
Сбросили цветы и прошлись по ним. Вытряхнули землю из горшков. Разбросали все вещи.
Но – ничего не взяли. Просто изгадили, испакостили…
– Здесь что-то искали? – озвучила вслух Ирина.
– Ой, да у Ивановны отродясь ничего ценного не было, одни цветочки! – заквохтала курица.
Ирина в цветах не разбиралась, так что предпочла промолчать. Может, тут и есть какая-нибудь ценная орхидея, но… нет, не похоже. Вроде как обычные растения, она такие не раз видела даже в школе.
На стене действительно был какой-то странный рисунок. Козлячья морда?
Да кто его знает?
Несколько треугольников можно было трактовать и так, и этак. Может, художника-авангардиста пригласить? Или так сфотографировать, показать? Вдруг кто-то это уже рисовал?
Александр только вздохнул.
– Ладно. Давайте составлять протокол. Хозяева-то где?
– Так в отпуске Ивановна, я же сказала! – опять возбудилась клушка. – Я тут за старшую, и за дом я ответственная…
– Вы – собственник?
– Да!
– Этой квартиры?
– Нет! Но я…
– Тогда я не имею права принимать от вас заявление.
Ирине очень захотелось залезть под стол и накрыться планшеткой. Ой, визгу бууууудет!
И визга таки было… минут на сорок, не меньше. Из дома участковый со стажером вылетели, как из женской бани. Красные, потные и мечтающие убить вздорную бабу веником!
Но есть ведь порядок!
Не надо говорить – вам лишь бы отвязаться! Начальство таких вольностей тоже не поймет. Заявление должен подавать тот, кого это непосредственно касается. Потерпевший. А не все подряд.
Сошлись на простом решении, и Серафима Сигизмундовна лично набрала номер пострадавшей.
– Ивановна, ты? День добрый, как здоровье?
Ровно через две минуты болтовни Саня не выдержал и протянул руку так, что не заметить было нельзя.
Сима покосилась недобрым взглядом, но телефон отдала.
– Добрый день. Участковый уполномоченный полиции, капитан полиции Волынский, Александр Сергеевич. Ваша квартира была взломана, будете подавать заявление?
Визга из трубки не раздалось.
Саня послушал пару минут, потом непроизвольно кивнул.
– Хорошо. Как вернетесь из отпуска – сразу ко мне, знаете, куда?
– …
– Да. Именно туда. Волынский, Александр Сергеевич.
– …
– И вам всего самого лучшего. До свидания.
Квартира была опечатана, ключи у Симы изъяли, составили акт, подписанный понятыми, причем Серафима смотрела на беднягу участкового, как на врага народа.
– Жуть! – от души высказалась Ирина, когда они вышли на улицу и медленно пошли вдоль таких же одноэтажных домов-бараков.
Саша от души закивал.
Раздался веселый смешок.
– Никак с Симкой познакомились?
Работники опасной и трудной службы переглянулись, потом посмотрели налево.
Ну да. Дома барачные, окна низкие, вот, в одно из окон и выглядывает бабушка, которую так и хочется назвать уютной. Ей бы и платок пошел.
– Да знакомы мы, – махнул рукой Александр. – Но тут каждый раз, как в первый. Уж извините, баба Зина.
– А я не тебе, я девушке.
Ирина покраснела. Быстро и бесповоротно, как все рыжие.
– Да ты не стесняйся, лапа, дело житейское. Симка у нас на весь квартал славится. Тонкая натура, папа – директор завода, орденоносец… вот она нос и задрала. А сама в шестнадцать замуж выскочила за Димку-алкаша, ну и скатилась ниже некуда. Дети от нее поразбежались, заняться ей нечем, сама она не пьет, но мужа воспитывает… ну и во все дела лезет без мыла.
Ирина кивнула.
– Понятно. Спасибо…
– Чего спасибкать-то зря? Заходите в гости, на чай с пирожками?
Участковый вздохнул.
– Спасибо, баба Зина. Но… некогда.
– Ну тогда хоть подожди, я вам пирожков с собой набросаю. Сам понимаешь…
Бабуся исчезла в окне.
Ирина покосилась на старшего по званию.
– Неловко как-то…
– Тихо! Тут все ловко. Баб Зина всю жизнь кондитером проработала, сейчас уж здоровье не то. А для себя все равно печет и всех угощает. Ясно?
Ирина кивнула.
– Вот и благодари.
Пирожки в кульке источали потрясающий аромат. Такой, что даже бумагу съесть хотелось.
– Гадость эти ваши пакеты, – ворчала бабуся. – В них печево просто задыхается, ни вкуса, ни запаха, ничего у него нет… и пекут сейчас гадость! Напихают химии, насуют вонючих отдушек, а есть это даже крысы не станут.
И Ирина была с ней полностью согласна.
Взятка? Нет. Просто человеческий жест. Понимать надо разницу.
