Какое странное состояние. Ужасное состояние, когда ты не знаешь кто ты! Что ты! Зачем ты! Ты ничто. Белый холст, который не может стать цветным, потому как нет других красок кроме белых… поглощающих и удушающих.

— Ян, это ведь не правда? — спрашиваю шепотом — Такого ведь не может быть?

— Не знаю, дорогая! Но если это правда, то нам надо будет сказать Насте и Мише.

— Надо будет сказать Насте! — говорю я — Ей обязательно! — потому что она за четыре месяца поисков Лизы стала приведением. При виде Яна в ее глазах надежда и слезы. Она ждет, что ее дочь найдется!

Хочу ли я быть Лизой? Нет!

Хочу ли я быть дочерью Насти и хоть на каплю уменьшить ее страдания? Да!

Хочу ли я быть дочерью жениха Сони и надавать ему пинков? Да! Ради пинков на все согласна!

Но если Настя — моя мама, то я не позволю ее больше обижать никому! И даже если нет, то Настю я никому в обиду не дам!

Глава 38

Элара

Сегодня утром мы получили результаты ДНК-теста.

Я — Лиза… нет! Не могу я так! Мое имя Лара! Меня так называли двадцать лет! И я привыкла к нему!

Я — та девушка, что искали Ян и Прохор!

До последнего надеялась, что это ошибка и просто совпадение, но это не так! Я дочь Насти и одного негодяя, что еще получит! И теперь на законных основаниях! Пусть терпит!

— Ты уверена, дорогая? — спрашивает меня Ян.

— Да, — отвечаю ему — Я должна сделать это сама!

— Ладно, — соглашается Ян и поцеловав меня в лобик, выпускает из машины, и я иду к дому Насти. Ян подойдет позже, но даст нам с Настей поговорить в начале.

Даже не представляю с чего начать. Как сказать человеку, что ты ее дочь? Как самой это осознать?

Этот чертовый тест, перевернул всю мою жизнь! Раньше я была просто Ларой, у которой была самая замечательная мама, пусть и не родная, но такая любимая. У меня была сестра, дом, имя, друзья… У меня была одна жизнь, а сейчас как-то будто Лара уже не я! Все кажется таким далеким и чужим, но не мама и сестра. Эти двое навсегда в моем сердце.

— Лара, — увидев меня, восклицает Настя… Моя мама… Женщина, что однажды потеряла дочь… меня. — Ты, когда это? — указывает рукой на округлившиеся живот и обнимает.

— Ветром надуло, — пытаюсь пошутить, но в глазах стоят слезы.

Нет! Я не буду плакать!

— Вечно ты шутишь, — отпускает меня и поднимает на меня красные от слез глаза — Тебе очень идет. Почему ты не говорила?

— Не хотела загружать тебя и этим. У тебя своих проблем валом, — отвечаю с улыбкой и наконец разглядываю ее.

Почему я раньше не видела сходства между нами? Нос? Цвет глаз? Подбородок? Мы же похожи, но я моложе и похожа на морковку, которая ужасно нравится Яну, поэтому постоянно подкрашиваю корни в салоне.

— Лара! Мне сейчас любая хорошая новость в радость, — отвечает мне и взяв за руку ведет к дивану, чтобы усадить меня на него. — Ты хорошо питаешься?

— Да.

— Гуляешь на свежем воздухе? Тебе это необходимо!

— Да.

— Тебе нужно больше витаминов! Я сейчас скажу и тебе сделают витаминный сок! — активизировалась Настя и сразу же подозвав горничную просит два свежевыжетых сока. — От кого беременна? От крестника моего?

Киваю головой и улыбаюсь.

— Везде успел, жук! — смеясь произносит она.

Мы даже ругаемся одинаково.

— Он меня замуж зовет, — говорю ей.

— А ты? — заинтересованно спрашивает.

— А я оттягиваю этот момент, — тихо смеюсь — Я его скоро с ума сведу этим.

— Правильно! Всегда успеется замуж выскочить! — с каждой минутой нашего разговора, улыбка на лице Насти становится счастливее. — А кто у вас будет?

— Девочка, — отвечаю ей, опустив глаза и вижу, как рука Насти подрагивает в попытке погладить мой живот — Не бойся! Малышка пока сильно не буянит, можешь ее погладить.

Рука Насти тянется к моему животу, и я чуть не разрываюсь от слез. Непередаваемое ощущение. Ее боязливое, но такое желанное прикосновение дается ей трудно. Мне еще труднее, ведь я знаю, что там ее внучка! А она не знает.

Просто не осознает, что происходит в данный момент.

— Когда я была беременна, — начинает Настя, смотря на живот и аккуратно водя рукой по нему— Моя дочь не переставала пинать мой живот. Чувствовала себя грушей для битья… Я всегда думала, что когда она родится, то станет спортсменкой с ее гиперреактивностью. Или бандиткой, как ее отец…

Так оно и есть… Я стала спортсменкой и самую малость бандиткой.

— Я так и представляла, что поведу ее на какую-нибудь секцию по танцам и буду смотреть за тем, как моя девочка станет звездочкой, — по ее щеке катится слеза, но она быстро ее смахивает. — Я так хочу ее увидеть и узнать, как она? Кем стала? Может быть ей нужна помощь?

— Насть, все хорошо, — накрываю ее руку, что лежит на моем животе своей — Все хорошо!

— Я помню тот день, когда мне сказали, что моя девочка умерла… Я не поверила им в начале. Моя девочка была сильной и бойкой. Она не могла умереть! Я была права! Но тогда я поверила… Я наверно ужасная мать!

— Насть, ты самый прекрасный человек, которого я знаю, — ответила ей и почувствовала, что не могу больше сдерживать и десятой части слез, но еще держусь!

Нельзя! Мне нельзя нервничать!

— Но она не знает! Даже если она меня не примет, я хочу быть рядом в качестве хоть кого-нибудь! Просто хочу знать, как проходит ее день… Двадцать три года… Ты понимаешь? Я пропустила двадцать три года ее жизни! Я пропустила ее первый смех, улыбку, зубик, шаг… Первую влюбленность… Возможно и замужество!

Нет! Последнее ты точно не пропустишь!

У меня не было слов, чтобы выразить мои эмоции в данный момент. Я понимала каждое ее слово и чувствовала все ее эмоции и это было ужасно! Тяжело! И больно!

Сидеть рядом человеком, который страдает. Ты можешь облегчить ее страдания, но нужные слова не выходят из твоего рта… Потому что ты понимаешь, что если скажешь ей о том, что ты ее дочь, то пути назад не будет.

Ты признаешь, что ты Лиза!

Да, я знала и была в этом уверена, но произнести это… То же самое, что преступнику взять вину за содеянное.

Знать и признать — две разные вещи… И последняя самая сложная.

— Еще до ее рождения, я ходила в магазины и покупала ей комбинезончики и носочки, — резко поднимает на меня глаза — Я их сохранила! — и быстро встав, идет на выход — Подожди минуту! — и пропадает за дверью.

Почему? Почему я не послушала Яна? Почему не позволила идти со мной? Почему захотела сказать сама, что дочь Насти нашлась и что это я?

Я не могу! Не могу сказать ей об этом!

Это очень сложно! Трудно подобрать слова, и сдерживать эмоции! Сложно осознать, что твоя прежняя жизнь легкий обман… Что папа — вовсе не папа. Сестра — вовсе не единокровная сестра… А женщина, что для тебя как подруга — мама. Человек, которому ты хочешь разбить нос — твой отец…

Но ничего не изменится! Да, теперь две мамы! Но ведь это круто! Сестра? Самая любимая и самая родная!

— Вот они! — войдя в комнату, произносит Настя и показывает сверток.

Сев рядом, она разворачивает сверток и показывает мне кажется десяток пар детских крохотных носочков.

Это должны были быть мои носочки… Розовые, желтые и такие крохотные, что сейчас они даже на два пальца не налезут.

— Лар, ты извини меня, но я хочу подарить их тебе и вашей с Яном малышке. Мне будет приятно, если она наденет их хоть раз.

— Она наденет, — обещаю Насте — Лизоньке их обязательно будет носить.

— Лизонька? Ты решила назвать… в честь моей дочери?

— Просто я хочу вернуть тебе то, что ты потеряла. Пусть даже через двадцать лет и не со своей дочерью…

Пусть даже не со мной… А со своей внучкой…

Но ведь она тоже ей родная и по тому, как Настя гладила мой живот, малышка будет купаться в любви бабушек! А для Насти моя Лиза станет самой желанной и любимой!