<p>
</p>
- Ну и куда ж Вы, на ночь глядючи? Опять из Кермора? Что ж не сидится вам? - старый грум седлал мерина и выговаривал молодого кучерявого парня с русоватой бородкой клинышком и бездонными глазами небесной голубизны в огуречном френчике, - Все люди, как люди, сидят сиднями со своими молодками, по тавернам забавляются, а Вы куда?
- Надо значит так, Эрдарго, надо значит так, - парень стоял рядом и всё смотрел куда-то вдаль, - Сам знаешь, что происходит.
- Происходит, происходит, с кем происходит? На Куренях девки вымерли, да? В Лесовщине бузят? Так то далече. У нас, в Керморе ж тишь да гладь...
- Уже не гладь, - юноша сам проверил подпругу, - Морок через Кермор прошёл. Тот самый. Помнишь, я тебе о нём толковал, когда тот ещё на севере шалил. Левой стороной прокатился. Как раз где прядильня.
- Ну и что? А, да... - грум вдруг прикрыл рот ладошкой, будто хотел что сказать, кивнул головой, как бы сочувственно и, наконец, выдавил из себя, - Ребекку, да?
- И её в том числе...
- Вот оно что... Ну, тогда с богом, - грум перекрестил всадника и так и остался стоять у распахнутых ворот конюшни, глядя вслед удаляющемуся всаднику на пегом мерине.
Пыль оседала под солнечными лучами за его спиной, но настроение у бывшего студиоза было совсем не солнечное.
Про морок знали уже давно. Когда он ходил где-то в Тарнании, многие даже радовались. Что плохо для врагов, то хорошо для нас. Потом морок как бы исчез, и о нём стали даже забывать, но прошлой весной он объявился снова. Объявился в горах, куда попасть как бы и не мог, и оттуда эпидемия покатилась по стране, покуда вот не добралась и до Кермора. Морок поражал девиц детородного возраста, сушил их на корню, так что те "сгорали" за две недели "свечками", превращаясь в невесомые тени. Оставалось, дай бог, пятая часть от женского населения, и то большей частью старухи, да совсем ещё сопливые пичуги, не видавшие ещё и тринадцатой весны. Кто-то крестился и прятался, кто-то пускался в загулы. Но не все. Кое-кто пытался сделать хоть что-то дельное, дабы покончить с нежданной оказией раз и навсегда. Среди них был Родзий Буалак, вчерашний студиоз философского, а ныне искатель той напасти, которая так коварно лишила его Ребекки. Его Ребекки.
- И что, господин лекарь? - эстийский староста переминался в дверях, наблюдая за работой. Беспокоиться было из-за чего; младшую дочку он любил, и чуть было сердечный приступ не получил, когда она руку сломала.
- Все в порядке, - улыбнувшись, отозвался лекарь, уже забинтовывавший тонкую руку девушки с васильковыми глазами. - Ничего страшного; кости срастись нужно, но опасности нет. Разве что небольшой шрам останется. Да к шитью недели две не притронется.
- Ну, слава богу, - выдохнул враз повеселевший староста. - Говорил я тебе - не бегай у оврага! Спасибо вам, господин лекарь.
- Можно просто Лейфор, - покачал головой лекарь. Он до сих пор не привык к уважительному обращению со стороны других людей; даже смешным казалось. Едва за тридцать - и "господин".
Впрочем, он выглядел немного старше своих лет - не иначе как из-за обветренного лица, характерного для тех, кто только и странствует по дорогам под нещадными солнечными лучами. Да и седели в его роду рано... к счастью, светлые, почти белые волосы Лейфору достались от матери, и будущая седина была бы в них не столь заметна. А вот темные глаза - это уже от отца; тот нередко шутил, что сын взял лучшее от них обоих.
Пусть даже красавцем его бы никто и не назвал.
- Ну, вот и все, - поднялся лекарь из-за стола. - Береги руку, пока не срастется. Хорошо? Я тут написал подробнее, - он подвинул листок в сторону старосты.
- Все сделаем, - заверил староста, погладив окладистую бороду. - Чай грамотные. Только это... как же Вам заплатить, господин лекарь?
Лейфор смутился; дело-то пустяковое... даже неудобно плату брать. Но с крестьянами он уже сталкивался, и знал, что если уж намерены деньги впихнуть - впихнут. Пусть и постараются дать поменьше.
Подумав, он назвал цену, и староста удовлетворенно кивнул. Устраивает.
Покинул Лейфор деревню на следующее утро, подлечив еще двух женщин. Опять-таки, не больно сложно, но не стоит терять навыков... Особенно когда гуляет эпидемия.
Странную болезнь давно лекарь хотел исследовать... найти бы лекарство... да только все не успевал. Очаги эпидемии вспыхивали там, где он уже давно прошел; а когда Лейфор возвращался назад, оставались лишь тела.
Что ж, шансы еще есть.
Лекарь подтянул ремни заплечного мешка, и двинулся по дороге дальше.
Родзий поморщился и в очередной раз поёрзал в седле. Да, дневная конная прогулка - это тебе не до прядильни вечерком по проулкам Керморовским. Там-то и без мерина быстрёхонько. А тут - то подпругу поправь, то потник смени. Возня бестолковая. Хотя в роду Буалаков лошадей держали и общение с ними не было парню в диковинку, но так далеко от отчего дома занесло его впервой. В Керморе-то и конюшии есть и прочая обученная челядь. "Ты, парень, учись", говорил, бывало, отец, - "а уж с какого бока на коня влезть - и слепой догадается". Слепой, может и догадается, а вот теперь, к вечеру, его, Родзия, седалищная часть помаленьку превращается в нечто невразумительное, нуждающееся в припарках и бальзамах. Ладно ещё, матушка не видит, а то извелась бы в охах да ахах, распекая непутёвого сына и его не менее непутёвые планы по поиску того, чего вроде как и нету вовсе. Ну, да и он уже не дитя малое, сам о себе позаботиться способен. Только вот привыкнуть к этим лошадиным выкрутасам всё как-то не получается.
Хорошо ещё, попался в дороге доброхот, отсоветовал в Эстийку заглянуть. Там, по его словам, лекарь нынче проходящий объявился. Пришёл, правда, ещё засветло. Сперва по задворкам работу свою делал, кому жар снял, кому вывих вправил. А потом и к старосте заглянул. У того как раз меньшая дочь в целителе нуждалась. То ли ногу где подломала, то ли иное что. Так вот его-то, лекаря этого, и решил отыскать Родзий, дабы присоветовал тот хоть какое-то средство от волдырей на ягодицах. А там, глядишь, и на след морока выедет. Если по азимуту брать, так оно как раз по Эстийке этой должно прокатиться. Тут бы интерес такой - обогнать его и самое начало застать, проследить, что да как. Глядишь - и мыслей путных в голове прибавится, сведения соберутся в цельную картину. Ребекку-то не вернуть, но, может быть, он от её судьбы других убережёт. Врагу бы не пожелал так, не то, что невинным девицам, у которых всё жизнь, казалось, ещё впереди.
Вторая деревня на этой дороге называлась Лещинами; там Лейфор тоже почти не задержался. Удивительно здоровое село; только одна девушка умудрилась простудиться - тут рядом очень холодный источник был. Времени подбор лекарств почти и не занял; а на следующий день лекарь снова пустился в путь.
