–Вам повезло, что вы не пройдете через процесс оздоровления! – Шёпотом сказал один из сержантов, проводя ладонью по моей обнаженной спине. – Через это проходят не все. Кто-то сходит с ума, а кто-то уже никогда не откроет глаза.

Я ели сдерживала желание ударить нахала, мне приходилось молча сносить его вольности, но тот становился все наглей и наглей, меня спас сигнал о начале обработки отвлекший сержанта от меня.

Ярчайший свет обрушился на людей в зале «оздоровления», затем мы услышали звук, показавшийся мне воплем самой смерти и люди в зале на секунду, стали похожи на негативы. Процесс не занял и пяти минут, один из медиков дал мне пузырек с нашатырем и приказал привести в чувства прошедших обработку. Но трое из них не очнулись, из носа и глаз их текла кровь, а на лицах застыло странная гримаса, как будто они увидели нечто удивившее их до смерти.

В третьем зале я почувствовала себя подопытным кроликом, какого-то сумасшедшего ученого! Вдоль стены стояла машина с встроенными в нее нишами в форме человеческих тел. Именно туда нам было приказано встать и, как только мы заняли свои места, прозрачные двери захлопнулись, и я почувствовала, что у меня начинается приступ клаустрофобии. Но зазвучавшая в голове музыка подействовала успокаивающе, и я стала наблюдать за медиками, эмоционально полностью отключенная.

Медперсонал пытался объяснить командору пяти звезд опасность проведения обработки во время грозы, но его ничего не волновало, он только торопил их поскорее все закончить. Грозовые тучи затянули уже все небо, но медики были вынуждены продолжать процесс обработки. Музыка в моей голове звучала все громче и громче: нежная, уговаривающая закрыть глаза, успокоиться и довериться тем, кто позаботится обо мне…

Машина не успела закончить свое дело! Молния попала в энергатор и, смешавшись с его энергией, попала в машину обработки. Острая, жгучая боль заставила меня выгнуться дугой и открыть глаза, большие потоки энергии метались по нише и впивались в мое тело, вплетались в мою жизненную энергию, уничтожая всякие барьеры между мной и моими магическими способностями. Боль усиливалась, казалось, мозг вот-вот взорвется от перенапряжения, из моей груди вырвался крик, в который вплелась моя сила, и дверь, не дававшая мне сбежать от боли, разлетелась на тысячи мельчайших осколков.

Выпав из ниши, я немного отползла от машины, но энергия молнии гигантской коброй ползла за мной, распустив свой капюшон. Она молниеносно настигла меня и боль нахлынула с новой силой. Я чувствовала, что еще немного и энергия так переполнит меня, что я умру, но кто-то накрыл меня прорезиненным брезентом и оттащил от вспыхнувшей машины. Взрыв прекратил поток энергии и все равно чей-то крик продолжал резать мой слух. Мужчина, медленно поднял брезент и пощупал пульс.

«Живучая как собака!»– Прошептал он. А я лежала, не шевелясь, и мне ничего не хотелось кроме, как перестать существовать.

К нам подбежал один из сержантов, весь в саже и с сильным ожогом левой руки, он явно пытался отключить машину на главном рубильнике, и это геройство дорого ему стоило. Он хотел, что-то сказать, но закашлялся и долго не мог с собой совладать.

–Молния ударила в основной энергатор,– наконец прохрипел он,– что.., что стало, с теми кто был там мы не знаем, сильный пожар не дает пройти на крышу. Из новобранцев выжило только пятеро!

– Шестеро, девушка жива. Их всех в мед комплекс, отдельно от остальных раненых! И выяснить какое количество энергии они получили и закончена ли психологическая обработка!

– Мы не можем ничего узнать, пока не восстановят энергатор, – сержант огляделся по сторонам и прошептал, – удивительно, что вообще кто-то выжил?..

Я погружалась во тьму, спасительную и спокойную, в ней я могла укрыться от всех проблем, но то, что я увидела в последний миг, я запомнила навсегда! Человек минуту назад спасший мне жизнь, посмотрел с ненавистью на мое обожженное лицо, сплюнул на пол и, шепча проклятья в мой адрес, просто растворился в воздухе.

Глава вторая.

Время стало нашим спасением. Страх и боль постепенно выветрились из наших душ. За время прошедшее после аварии многое изменилось в моем мировоззрении, появились новые принципы, новые убеждения, но по-прежнему осталась верность брату и решимость к действиям!

Наше обучение длилось целый год, который показался мне самым ужасным в моей жизни. Огромные физические нагрузки, беспрерывные проверки на верность и почти хроническое отсутствие сна изматывали! Доводя почти до нервного срыва! И все же мы смогли приспособиться к суровой военной жизни.

Первое время Дракерианци не знали, что с нами делать, им так и не удалось выяснить, завершили ли мы психологическую обработку, или нет. Надолго мы стали кошмаром командования, они не знали можно ли нам доверять, и при этом им очень хотелось поскорее испытать нас в деле, но их параноидальный страх, что мы взбунтуемся, всем нам очень мешал.

Шестеро выживших с феноменальными способностями и огромной физической выносливостью, и телами, не поддающимися контролю не одной из Дракерианских машин. Даже мы сами не могли контролировать процесс изменений!

Три дня мы были покрыты коростами ожогов, и все эти дни я чувствовала, что под обугленной кожей все меняется и становится крепче, выносливее и гораздо совершеннее, нежели до обработки.… Затем начался процесс регенерации. За сутки мы полностью восстановили свои тела, когда-то у меня были не очень густые пепельные волосы, теперь же я могла гордиться копной серебряных, слегка волнистых волос. Блеск изумрудных глаз завораживал многих, и потому меня прозвали «Коброй», и татуировка в виде змеи на моем плече стала тому подтверждением. Гарана стала похожа на пантеру красовавшуюся, на ее плече. Мартин, всегда казался мне одиноким волком, и этот зверь оскалил пасть на плече парня, Сергей, имевший феноменальное зрение и способность к левитации, обрел имя «Сокола». Натали получила лисицу. И Стил, казавшийся мне всегда болтливой мартышкой неожиданно для всех получил татуировку гепарда.

Нашей основной задачей были разведывательно-диверсионные операции в еще не завоеванных мирах, или уничтожение повстанческих лагерей и спецоперации в местности, где климат и природные условия были для простых солдат невыносимы.

И все же в течение года мы оставались курсантами и носили серую форму без знаков отличия и мечтали о том, что в день выпуска мы наконец-то сможем выйти на плац в офицерской форме и с наградными планками на груди.

В ожидании этого часа мы лежали на крыше одного из самых высоких зданий на территории базы и злостно нарушали устав, потягивая из жестяных банок пиво. Мы смотрели, как солнце медленно выплывает из-за гор, пробуждая день нашего маленького торжества.

– Знаете, что я сделаю в первую очередь, как только прибуду на базу «Чуакито»?– спросил сияющий от счастья Стил, – я высплюсь!

– Не выйдет. Нас, скорее всего сразу же куда-нибудь, отправят. Как говориться: «Подальше с глаз, поглубже в глушь», дабы мы приносили больше пользы и не мозолили глаза повстанцам. – Слова Натали вызвали у Стила икоту, и он пихнул ее локтем в плече.

– Не отнимай столь сладостной мечты! -Возмущенно сказал он.

В этот момент я снова почувствовала себя восемнадцатилетней девушкой, и на мгновение мне показалось, что все беды не страшны, если в жизни выпадают хоть иногда подобные минуты покоя, когда можно просто помечтать и поболтать с друзьями. И стоило мне только об этом подумать, как Гарана похлопала меня по плечу и показала на заброшенную дорогу, бежавшую от базы через ущелье в глубь гор.

– Кто это может быть?– Прошептал Мартин и его глаза затуманились, он пытался проникнуть в разум, кого нибудь из тех, кто, приближаясь к базе стараясь остаться незамеченным.– Странно, такое ощущение, что там никого нет!

– Может новобранцев везут? – С робкой надеждой спросила Наталья и сразу же вздохнула, понимая, что новобранцев привезут не раньше, чем мы покинем базу, и их доставят по центральной трассе, а не по заброшенной дороге.