– Кто ты, черт тебя дери, такой? – губы барабанщика скривились в усмешке. – Водитель…

– Ладно, ладно, – сказал Джимми Рэй, вставая между нами, – давайте все успокоимся. Мы все здесь друзья…

– Черта с два, – сказал я, не сводя глаз с Райана. Одной рукой я крепко держал Кейси, а другую сжал в кулак. Адреналин бежал по моим венам, и это было чертовски здорово и безрассудно. Я не был жестоким парнем, но если этот ублюдок хотел драки, я был готов.

Участники группы, подгоняемые Джимми, двинулись к дому. Райан был слишком пьян, чтобы драться, и, я думаю, знал это. Он показал мне средний палец и позволил своим товарищам увести себя. Лола осталась позади.

– У нас все хорошо? – спросил Джимми. – Ты в порядке, котенок?

Кейси отстранилась, но осталась рядом, держась за манжету моей куртки. Она натянуто улыбнулась.

– Конечно, Джимми. Я в порядке.

– Ни хрена подобного, – сказала Лола, свирепо глядя на своего менеджера, – если Райан снова прикоснется к ней, я отрежу ему член. Избавься от них, Джимми. Найди еще одну группу для разогрева.

Мне нравилась Лола.

Кейси махнула рукой.

– Нет-нет, ничего страшного. Все нормально…

– Нет, не нормально, – сказал я.

Джимми потер подбородок.

– Это что-то серьезное? Мы должны решить это прямо сейчас? На эту вечеринку придет сотня человек…

Пока он говорил, подъезжали другие машины, такси и лимузины – непрерывный поток. Если я не уберу лимузин в ближайшее время, мне будет не выехать.

Я посмотрел на Кейси сверху вниз. Она была пьяна, и если я позволю ей войти в этот дом, она напьется еще больше. Или отключится. Райан все равно мог позволить себе взять то, что ему нужно, а в большом доме, где бушует вечеринка, кто знает, что могло произойти?

«Придерживайся расписания», – подумал я, а мои руки двигались сами по себе. Я взял лицо Кейси и осторожно наклонил, заставляя ее посмотреть на меня. Ее пухлые губы, подкрашенные красной помадой, дрожали. Темный макияж превратил глаза в сапфиры, бледно-голубые с более темным кольцом вокруг радужки. Раньше я этого не замечал. Красивая. Ей здесь не место.

– Ты хочешь уйти? – спросил я.

Ее глаза смотрели прямо в мои, но я не заметил в них того блеска, который увидел во время обеда. Однако ее голос был тверд, когда она ответила:

– Да, хочу.

Я улыбнулся ей, странно гордый.

– Будет исполнено.

Ее остекленевшие глаза расширились от удивления, затем, обдав меня пропитанным виски дыханием, она прижалась ко мне.

– Все хорошо, Джимми, – пробормотала она. – Джона… Он так добр ко мне.

Я проводил ее до переднего сиденья лимузина и помог сесть. Ее голова откинулась на подголовник, глаза закрылись, и я пристегнул ее ремнем безопасности.

– Соберешь ей сумку? – попросил я Лолу, закрывая дверь.

Она прищурилась, оценивая меня, затем кивнула и вошла в дом.

Джимми посмотрел ей вслед, потом повернулся ко мне.

– «Соберешь сумку»?

– Она поживет у меня несколько дней, – сказал я.

Он шумно выдохнул:

– Мы уезжаем во вторник.

Джимми тоже был чертовски пьян, но старался делать вид, что контролирует ситуацию.

– У нас впереди еще двадцать пять городов, и она работает по контракту. Просто чтобы ты знал.

– Я знаю это, – сказал я каменным голосом и поднялся на все свои 182 сантиметра, возвышаясь над ним. – Она решила отдохнуть от сцены.

«И что потом?» – спросил меня предостерегающий голос. Я проигнорировал его.

– Перерыв… Хорошо. – Джимми закурил и ткнул в меня двумя пальцами, между которыми сжимал сигарету. – Я знаю, где ты работаешь. Если хочешь сохранить свою работу, позаботься о ней.

– Сделаю это лучше вас.

– Ты думаешь, что ты для нее особенный? Ее герой? – он фыркнул от смеха. – Сними номер, приятель.

Он отступил в дом, который быстро заполнялся людьми. Лола вернулась с вещевой сумкой и небольшим кожаным рюкзаком. Я взял их и подошел к багажнику.

– А в чем тут дело? – спросила Лола. – Вы двое?..

– Нет, – я бросил сумки в багажник. – Ей нужно немного отдохнуть. Очевидно.

– Значит, она отдохнет несколько дней на твоем диване, а потом присоединится к нам, прежде чем мы покинем Вегас?

– Таков план, – я захлопнул крышку багажника, – если ты беспокоишься, в безопасности ли она со мной, то да. Я клянусь своей жизнью, что никогда не причиню ей боль, хорошо?

Лола медленно кивнула.

– Ладно, хорошо. Возможно, так будет даже лучше – хорошо бы ей оставаться трезвой в течение сорока восьми часов подряд. Я люблю ее до безумия, но она просто гребаная идиотка. Это наш большой прорыв. Вернее, мой большой прорыв, и если она соберется и будет держать себя в руках, она увидит, что это и ее успех.

«Сомневаюсь».

Я пересел на водительское место.

– Я позвоню ей, – сказала Лола, следуя за мной. – Чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Надеюсь, что так и будет, – ответил я и захлопнул дверь.

В лимузине быстро не поездишь, но мне удалось чуть разогнаться, и розовый дворец исчез из вида.

Я поехал обратно в А-1, чтобы вернуть машину. Мне пришлось тащить Кейси через весь гараж к своему грузовику. Каким-то чудом нас никто не увидел. Вернувшись к себе, я снова вспомнил прошлую ночь, только от Кейси не пахло блевотиной и дымом. Запахи ее духов, пота и виски наполнили меня, когда я вытащил ее из грузовика.

На этот раз она не была в отключке, а плавала в опьянении – иногда глубоко под водой, едва держась на ногах, иногда поднималась на поверхность, способная идти со мной. Дважды она обвивала руками мою шею и шептала на ухо, как она благодарна, что я спас ее. Моя кожа покрылась мурашками, и пах напрягся, когда я пытался уложить ее в кровать.

– Джона, – вздохнула она, прижимаясь ко мне, пытаясь притянуть к себе на кровать. – Ты так добр ко мне. Последний хороший человек на земле.

– Кейси, подожди…

Я попытался осторожно высвободить свою шею из ее рук, но она была настойчива. Ее губы коснулись моей кожи над воротником формы. Теплые, влажные поцелуи под ухом, а потом ее зубы коснулись мочки, и мне пришлось стиснуть губы. Она лизала и дразнила, меня втягивало внутрь ее рта, словно гравитацией, я готов был рухнуть на нее, в нее. Мои руки жаждали мягкости ее кожи и волос, полного изгиба ее груди под моей ладонью.

– Кейси, – сказал я, – мы не можем…

– Мы можем, – шепот раздался у моей щеки. Ее губы двигались вдоль моей челюсти, оставляя след на коже – за это время я почти забыл, что значит прикосновение женщины. Она запустила руки мне в волосы, из ее горла вырвались тихие хриплые звуки желания. Ее рот почти нашел мой, когда острый запах виски обжег меня, заставив отвернуться, как от пощечины.

«Какого черта ты делаешь?»

Я отстранился прежде, чем ее губы нашли мои, и высвободился из ее объятий.

– Ты совсем не веселый, – пробормотала она, а затем вытянула руки над головой, обхватив пальцами деревянную раму кровати. Ее груди упирались в тонкую блестящую ткань черного топа.

– Не будь таким. Иди в кровать, детка.

Реальность словно окатила меня ведром ледяной воды.

«Сейчас на моем месте мог быть кто угодно».

– Тебе нужно отоспаться, – резко сказал я. Я расстегнул сумку, которую Лола упаковала, и стал рыться внутри, пока не нашел футболку и пару мягких шорт. Положил их на кровать и направился к двери.

Не успел я выключить свет, как до меня донесся ее голос, тонкий и хрупкий в темноте:

– Подожди. Джона?..

Я остановился, но не обернулся, мои плечи поникли.

– Да?

– Останься. Потолок… он вращается…

«Не делай этого».

Но я сделал. Втянулся.

Развернувшись, медленно пошел обратно к кровати. Единственный свет шел с улицы, отбрасывал серебристый отблеск на кровать, на ее волосы, выбившиеся из узла на голове. Она протянула руку. Взяв ее, я сел рядом.