Виктор не разрешал нам проявлять себя. Если мы игрались и вели себя шумно, то тут же наказывались. Он хотел, чтобы мы были безмолвными солдатиками, а не детьми. Наши желания не были для него важны. Наши чувства не были для него важны. Наш внутренний мир не был важен для него. Он умел концентрироваться только на себе, имея гипертрофированное эго и огромный эгоизм. Он словно считал, что весь этот мир создан для того, что беспрекословно служить ему и исполнять его желания.

Наша семья была бедной, дни рождения не отмечались, подарки дарились очень редко. Мы жили в коммунальной квартире. В ней было 4 комнаты, а две другие принадлежали соседкам. Одна соседка умерла, когда я была ещё маленькой, а её комнату отдали нашей семье, так как она была многодетной. А вторая комната была закрыта, потому что соседка вышла замуж и уехала в другой город.

Однажды мне подарили подарок, который я запомнила на всю жизнь. Это был подарок на моё двенадцатилетие. Мы пошли в магазин, и Наталье очень понравилась красивая, настольная лампа. Лампа была жёлтой, небольшой и достаточно симпатичной. Наша семья не могла позволить себе купить такую лампу просто так, слишком дорого. Бюджет семьи был небольшим. Виктор работал рабочим, и его зарплаты не хватало.

И на следующий день, в свой день рождения, я получила в подарок эту самую лампу! Лампу. Дурацкую лампу. У меня не было лишней одежды, не было джинсов, а только юбка, в которой я ходила в капроновых колготках в минус 15. У меня не было в достаточном количестве нижнего белья. У меня не было любимых игрушек и книг. И я получаю лампу!

Но самое страшное не то, что я получила на день рождения дурацкую лампу, которая на самом деле была подарена Виктором Наталье под предлогом моего дня рождения. Самое страшное, что я улыбалась. Улыбалась, чувствуя обиду. Улыбалась, сетуя на несправедливость. Улыбалась, не имея права заплакать. Такие улыбки хуже самых горьких слёз. Я не имела права закатить истерику и громко зарыдать. Я не имела права сказать, что мне на фиг не нужна эта лампа. Я просто ни на что не имела права.

Я была безмолвным рабом, который верно служил своему хозяину. Я была рабом, который не имел собственной жизни, а был приложением для своего хозяина. Я была в рабстве, из которого не могла выбраться, потому что у меня не было сил выбраться из него. Самое худшее – это быть рабом, имея видимость свободы. Ты кажешься свободным, а по сути ты просто раб.

Игрушки.

Какими были мои игрушки в детстве? Я не знаю. Я не успела их запомнить, потому что Виктор выбросил все игрушки в помойку, когда мне было 4 года. Я не помню ни одной любимой игрушки. Какие они были? У меня даже нет предположений. Скорее всего это была кукла. В садике я любила кукол, я играла в дочки-матери. Я брала пупса на руки, и нежно качала его, мне нравилось заботиться о нём. Мне хотелось о ком-то заботиться, кого-то любить, иметь глубокую эмоциональную связь с любящим меня человеком.

Это случилось одним обычным, летним днём, когда мы были на постоянном пребывании на загородной даче при детском садике, кроме младшего брата Георгия, он недавно родился, и Наталья была с ним. Старшей сестре Анне было 5 лет, мне 4 года, младшей сестре Марии 2 года, а брату всего пару месяцев от роду.

Наталья ушла на прогулку с Георгием на прогулку, а Виктор затеял уборку. Повсюду валялись игрушки, они его раздражали. Он собрал все игрушки в огромный мешок и отнёс к помойке. Когда вернулась Наталья с ребёнком с прогулки, то он ей сказал, что дети уже выросли и игрушки им больше не нужны.

Наталья расстроилась, и побежала к помойке, вдруг мешок ещё там, но его уже не было. После этого Наталья решила, что больше игрушек покупать не будет, потому что на них было потрачено много денег, а они были выброшены. В СССР игрушки не были дешёвыми. Больше Наталья никогда не покупала нам игрушки. Я не помню, расстроилась ли я, не увидев любимые игрушки, когда вернулась после летнего пребывания на загородной даче. Я не помню свои игрушки.

Психопатам не важны чувства других людей. Они их не чувствуют, потому что у них не развиты эмоции. Эгоизм и расчётливый эгоистичный ум. Есть определённая категория психопатов, которые наслаждаются чужим страданием. Это подпитывает и радует их. Виктор был из их числа. Он часто провоцировал меня на негативные эмоции, и наслаждался моими эмоциональными переживаниями. Он любил пугать, ему нравился детский страх и беззащитность.

Хотя у Виктора была достаточно нормальная семья. Его родители жили в относительном достатке, его мать Тамара любила сына слепой, материнской любовью. Она не хотела видеть его недостатки, его некрасивые поступки. Тамара всегда оправдывала его, и всегда обвиняла всех вокруг, когда случалась конфликтная ситуация. Родители Виктора никогда не били его, не обзывали грязными словами, всегда помогали ему деньгами, поэтому теория, что жестокие родители создают жестоких детей, в моей жизни не нашла подтверждения.

Я думаю, что ребёнок рождается, имея зачатки характера, как и положительные, так и отрицательные. А как сложится развитие характера неизвестно, потому что зависит от множества факторов.

Наказания.

Конечно, в моей жизни были наказания. Их было много. Они были разнообразные. Били ремнём, как это было принято в многих советских семьях. Била Наталья, когда она бежала с ремнём, разъярённая и злая, то мы, дети, рассыпались по углам, словно мячики. Прятались под кроватью, в шкафах, под столами. Если Наталья ловила кого-то, то он являлся несчастливцем, попавшим под горячую руку.

Но я никогда не осуждала её, она была многодетной матерью, бесконечно уставшей от стирки, готовки и домашних дел. Её вспышки гнева были вызваны раздражением и физической усталостью.

Виктор наказывал по-другому, он любил наказывать изощрённо. Наказывал за всякие мелочи: громко играли, не убрали игрушки, показали плохое настроение. В принципе мы были послушными детьми, и ничего такого ужасного не делали, просто обычные детские шалости. Однажды он поставил нас со старшей сестрой Анной на горох, но мы рассыпали горох и смеялись, но тогда он придумал другое наказание.

Стоять по два-три часа на табуретке. Это была пытка. Я помню, мне было, наверное, лет семь, я игралась с другом, который пришёл в гости. Мы бегали и весело игрались, за шум меня наказали. Три часа стоять на табуретке. Это очень тяжело, потому что, когда ты стоишь в углу, то ты можешь опереться на стену, а когда ты стоишь неподвижно на табуретке, то такой роскоши нет. Ноги затекают и начинают болеть, тело деревенеет, и ты испытываешь сильный дискомфорт. Я запомнила это наказание на всю жизнь, потому что я помню те ощущения, которые были в теле. Когда после трёхчасового стояния на табуретке, я наконец то слезла с неё, то мне было больно ходить. Ноги затекли и болели, тело ломило. Это крайне неприятные ощущения.

Ещё одна фишка Виктора была, так это устраивать странные суды. Я помню, что мы со старшей сестрой поспорили о чём-то с младшей, чтобы рассудить, кто прав, а кто виноват, Виктор устроил «Божий суд». Он налил в трёхлитровую банку очень горячей воды, а внутрь бросил монетку. И заставил нас лезть рукой и доставать монетку. Это была я и младшая сестра Мария. Я помню, что я не боялась, а смело полезла в горячую воду, хотя не смогла достать монетку, потому что вода была слишком горячей, а Мария практически сразу вынула руку из банки.

Психопаты, любящие страдания других людей, наслаждаются придумыванием наказаний. Им нравится каждый раз мучать жертву по-новому, это для них что-то вроде хобби. Самое главное, что стоит понять, что когда человек так поступает, то это ненормально. Конечно, ребёнок считает это нормальным, потому что ему не с чем сравнить, но когда он вырастает, то осознаёт, что это неправильно.

Когда мы рождаемся, то мы оказываемся в связке с другими людьми. Кому-то улыбается удача, и он рождается в счастливой, любящей семье. Хотя таких семей становится всё меньше и меньше. А кто-то вытаскивает несчастливый билет судьбы, и вместо счастья получает множество негативных эмоций. Если ты родилась в семье несчастливых людей, то вряд ли счастье будет светить тебе по жизни, словно солнце.