Чтобы добиться благосклонности Гитлера и союза с ним, румынская реакционная правящая клика стала действовать в двух главных направлениях: проводить антисоветские провокации, крича о "советской угрозе", и усиленно спекулировать на заинтересованности гитлеровцев в румынской нефти. Правительство Кароля решило использовать свои выгодные позиции как приманку для быстрого установления контакта с нацистами, упрочения антинародной диктатуры в стране и создания в Юго-Восточной Европе сильного антисоветского фронта.

Советский Союз оставался вне войны. Международная обстановка требовала неуклонного повышения оборонной мощи страны и укрепления границ, что, однако, ни в какой мере не означало со стороны СССР ни угрозы какому бы то ни было государству, включая Германию или страны Юго-Восточной Европы, ни изменения традиционной миролюбивой внешней политики.

Так объективно выглядели некоторые стороны военно-политической обстановки в Европе в конце мая 1940 г.

Однако в сознании политических лидеров рейха и военного командования та же самая обстановка преломлялась в ином виде. Реальность все чаще уступала место иллюзиям. Нацистская верхушка допустила в мае как минимум два просчета. Первое, что представлялось ей в искаженном виде, относилось к оценке возможностей и намерений Великобритании. Гитлер ошибочно считал, что Англия разбита и скоро не сможет продолжать борьбу. Адмирал Ассман, историограф германского флота, свидетельствует о заявлении Гитлера 24 мая: через шесть недель он заключит с Англией мир и тогда предложит ей "любую помощь, которая понадобится для борьбы против большевизма". Но почему же, думал Гитлер, Англия не сдается? Вероятно, приходил он к выводу, она надеется на какое-то изменение политической и военной обстановки, на Советский Союз и США.

Второй и, конечно, основной просчет, ускоривший в мае - июне 1940 г. новое стратегическое решение, заключался во всесторонней недооценке мощи Советского Союза.

Этот просчет, как мы далее увидим, предопределил будущее крушение нацизма.

Итак, нацистские руководители представляли себе в те дни некоторые важнейшие стороны военно-политической обстановки в неверном свете. Сдвиг оценок, догматический, поверхностный и чрезвычайно предвзятый подход к анализу событий и фактов обстановки существенно повлияли на выработку новых стратегических решений.

Глубокий кризис, сначала политический, а потом военный, который переживала Европа на рубеже 30-х и 40-х годов, все большее усиление фашизма и его успешные агрессивные акты создавали непрерывно растущую угрозу Советскому Союзу и требовали от него действенных мер по укреплению своей безопасности. Создание Советским Союзом выдвинутого к Западу фронта обороны стало объективной необходимостью и сыграло положительную, с точки зрения задач антигитлеровской коалиции, роль во второй мировой войне. Реакция всех мастей старалась использовать создание "Восточного фронта" в самых различных провокационных целях. И здесь, как обычно, на первый план выдвигался жупел "советской угрозы", всегда используемый правыми силами для разжигания антикоммунизма.

Начиная с мая 1940 г. антикоммунистическими спекуляциями широко пользовался румынский фашизм, как и несколько раньше финская реакция. В Румынии непрерывно углублялись острейшие социальные противоречия. Нарастала революционная борьба трудящихся масс. Традиция дружбы с Советским Союзом, выработанная трудящимися еще в период Октябрьской революции, была в последующие годы продолжена революционным движением, которое возглавила румынская коммунистическая партия.

Коммунисты активно боролись против подчинения страны фашистскими правителями гитлеровскому диктату и против втягивания ее в антисоветскую войну, которая была совершенно чужда румынскому народу{333}. Правящая клика в ответ на революционизирование народных масс поворачивала к самой крайней реакции.

В последних числах мая 1940 г. румынское правительство резко усилило свою прогитлеровскую ориентацию. Сразу же румынские фашисты начали крупную антисоветскую провокацию. Они стали с конца мая 1940 г. планомерно создавать у Берлина иллюзию готовящегося "вторжения СССР на Балканы" через Румынию.

Так была создана основа для нового этапа антисоветской политики румынской реакции, против которой активно боролась Коммунистическая партия Румынии.

Румынский министр иностранных дел Гафенку еще 22 мая пригласил германского посла в Бухаресте Фабрициуса и попросил через него у Берлина "помощи против советских акций". В последующие дни правительство Кароля стало взывать к германскому фюреру, заявляя, что "создалась угроза стране вследствие подготовки сильного вторжения". Оно стало требовать срочной помощи в "строительстве восточных укреплений". Реакция в высших германских кругах была яро антисоветской. Гитлер сразу понял: в Юго-Восточной Европе появляется так недостающий союзник. Румыния, готовая воевать против СССР, - это важнейший плацдарм, драгоценная нефть, продовольствие, армия. И поскольку война все равно предрешена, нужно ли терять время и упускать случай? Следовало продемонстрировать Румынии готовность к "союзу" и в самом ближайшем будущем занять ключевые позиции страны, особенно нефтяные источники.

Гитлеровцы учли, какие перспективы, причем дешевой ценой, открываются перед ними в Юго-Восточной Европе. Им не составляло никакого труда разобраться в том, что, используя антисоветские провокации фашистских кругов Румынии, они смогут легко и безболезненно получить прочную опору на Балканах и полностью захватить румынскую нефть. Антисоветская истерия в 20-х числах мая в Берлине еще больше усилилась в связи с опубликованием 22 мая сообщения ТАСС о торговых отношениях между СССР и Англией. Составленное строго в духе политики нейтралитета, оно все же было истолковано гитлеровцами как готовность Советского Союза "в принципе прийти к торговому соглашению с Англией".

Конечно, наивно было бы думать, будто провокации фашистской антинародной правящей клики Румынии толкнули гитлеровских агрессоров на решение о войне против Советского Союза. Мы знаем, что такой план созревал давно, на другой, неизмеримо более глубокой основе.

Но если мы хотим установить момент, когда он перешел из состояния общих расчетов в конкретное военно-стратегическое решение, то не можем не учитывать различных, даже самых второстепенных импульсов.

Благоприятную обстановку Гитлер всегда хотел использовать немедленно. И уже в последних числах мая - начале июня появляются отчетливые признаки решения, о чем свидетельствуют многие факты.

Мы сошлемся на документ, который впервые был опубликован в 1958 г. Клее, представляющий собой запись бесед автора с бывшим начальником штаба группы армий "А" генералом Зоденштерном и основанный также на письме последнего к автору{334}. Зоденштерн документально свидетельствует, что 2 июня 1940 г. Гитлер, приехав в штаб группы, расположенный в Шарлевиле, беседовал с глазу на глаз с Рундштедтом и с ним, Зоденштерном. В ходе беседы Гитлер заявил, что Англия, как он ожидает, "будет вскоре готова заключить разумный мир". И тогда у него "освободятся руки для выполнения его великой задачи - рассчитаться с большевизмом". Вечером того же дня, как свидетельствует Зоденштерн, "Рундштедт был очень неспокоен. Он понимал, что предстоит война с Советским Союзом"{335}.

Иодль заявил на Нюрнбергском процессе: "Даже во время кампании на Западе, т. е. в мае - июне 1940 года (Курс. наш. - Д. П.), Гитлер сказал ему, что он решил принять меры против Советского Союза, как только наше военное положение сделает это возможным"{336}.

Различные источники показывают, что именно в конце мая - начале июня 1940 г. гитлеровские командные и разведывательные органы проявляли повышенный интерес к Советскому Союзу и "восточным" делам. В документах командования германского военно-морского флота, посвященных подготовке войны против СССР, содержатся записи последних чисел мая 1940 г., из которых явствует, что гитлеровская верхушка в это время обдумывала повод для будущего нападения на СССР.