В имперской канцелярии происходил церемониал поздравлений. Прибыли почти все "старые боевые соратники" - вся банда, дни которой подходили к концу: Геринг, Геббельс, Гиммлер, Борман и другие, а также верхушка трех видов вооруженных сил вермахта. "Соратники" стали требовать от фюрера, чтобы он покинул Берлин и со своим штабом и главной квартирой переехал в Верхнюю Баварию. Но Гитлер был нерешителен. Единственное, с чем он согласился на случай, если Германия после встречи американцев и русских окажется разделенной на две части, чтобы гросс-адмирал Дениц в северной части рейха, которая тогда станет самостоятельной, взял на себя правление государственными делами. Гиммлер со своим штабом и министерство иностранных дел должны направиться к Деницу на север, Геринг - в южную часть страны. Одновременно разбивался на две части штаб верховного командования. Одна должна была остаться на севере у Деница, другая - двинуться на юг, чтобы поступить в распоряжение, вероятно, Кессельринга.
Основным аргументом, который Гитлер неоднократно высказывал, почему он сам все еще остается в Берлине и, вероятно, останется там, была непоколебимая вера в самого себя. Он верил, что его присутствие будет воодушевлять тех, кто сражается.
Здесь же появился план "освобождения Берлина и разгрома Красной Армии у его стен": с севера от Ораниенбурга на город будет наступать армейская группа Штейнера. Она уничтожит танковые части маршала Жукова, прорвавшиеся севернее города. С запада к Берлину выдвинется снятая с фронта 12-я армия Венка, с юго-востока нанесет контрудар 9-я армия, а с юга двинется со своими войсками фельдмаршал Шернер, чтобы разбить войска 1-го Украинского фронта.
Но дело в том, что не существовало никакой армейской группы Штейнера. Имелся только сам генерал СС Штейнер с небольшим отрядом измученных, грязных, апатичных ко всему солдат. 9-я армия, понесшая огромные потери, вела бои из последних сил. 12-я армия Венка вообще не была пригодна для решения сколько-нибудь крупных задач. Ей крайне не хватало техники, и фактически существовал только один корпус из трех дивизий, укомплектованных 17 18-летними юнцами. В некоторых подразделениях армии половина солдат не имела оружия. Сначала предполагалось 12-й армией восстановить связь с окруженной в Руре группой армий "Б", но когда это оказалось бессмысленным из-за быстрого продвижения фронта, Венк стал получать различные задачи и, наконец, оказался в рейхсканцелярии, перед фюрером.
- Венк, в ваши руки я вручаю судьбу Германии, - торжественно произнес Гитлер.
...Советские войска, преодолевая ожесточенное сопротивление, на шестой день наступления прорвали оборону по Одеру и Нейсе. 21 апреля они вступили в пригороды Берлина.
Тем временем на северном участке фронта Красная Армия разгромила восточно-прусскую группировку и овладела Кенигсбергом, а затем разгромила земландскую и вслед за ней восточнопомеранскую группировки немцев.
Одновременно войска 4-го Украинского фронта совместно с 1-м Чехословацким армейским корпусом вели наступление на территории Чехословакии. В ожесточенных боях в районе Моравска-Острава, который упорно обороняли немецко-фашистские дивизии под командованием Шернера, советские войска, возглавляемые генералами А. А. Гречко и К. С. Москаленко, освободили этот важный промышленный район Чехословакии. При этом советские и чехословацкие воины осуществили прорыв чехословацкой оборонительной линии, созданной еще до войны.
Генерал армии Людвик Свобода вспоминает об этом: "Глубокое чувство негодования и волнения охватило наших воинов, когда они были вынуждены преодолевать эту полосу укреплений, созданных на средства чехословацкого народа и предназначенных для защиты страны от гитлеровской агрессии. Многочисленные жертвы, пролитая кровь и затраченная энергия наших воинов привели нас к глубокому историческому выводу, что наша республика не должна допускать к власти силы, которые могут привести страну к новому Мюнхену!"{1453}
В южных районах Чехословакии войска правого крыла 2-го Украинского фронта совместно с румынскими войсками после ряда боев освободили Братиславу, Брно и двинулись на Прагу...
III
Как только стало известно о решении Гитлера, в ночь на 21 апреля началось всеобщее бегство из Берлина. Петляя среди руин, озаренных зловещими отблесками пожаров, двигались вереницы машин, увозя прочь из столицы, охватываемой железными тисками советских войск, чиновников партии и государственного аппарата, военных с бумагами, сейфами, награбленным имуществом. В безумном ужасе и панике они старались скорее выбраться. Геринг настолько быстро уехал в Баварию, что даже не попрощался со своим начальником штаба Колером, оставленным при Гитлере. Риббентроп с никому не нужными теперь дипломатами пробирался на север, к гросс-адмиралу Деницу. Штаб верховного главнокомандования также разделился на две части - "Юг" и "Север". В первую группу, которая двинулась на юг под руководством заместителя Иодля генерала Винтера, вошел оперативный отдел. Он станет штабом Гитлера, если тот все же уедет из Берлина. Офицеры мчались окольными дорогами, опасаясь появления советских танков, подгоняемые ударами авиации. Только после двух дней блуждания они смогли собраться в казармах Берхтесгадена. Авиация разбомбила 25 апреля Бергхоф - замок Гитлера, виллы Геринга и Бормана, после чего генштабисты еле спаслись в отеле "Шиффмейстер" в Кенигзее.
Другая часть штаба верховного главнокомандования во главе с Иодлем отправилась в Крампниц, севернее Берлина, в те самые мрачные казармы на берегу озера, где Иодль весной 1941 г. обдумывал планы похода на Советский Союз, находясь, конечно, в ином расположении духа.
В столице с Гитлером остались Борман, Бургдорф, заместитель Гиммлера Фегелейн, конечно Геббельс, назначенный комендантом Берлина, и другие.
ОКВ раскололось, но генеральный штаб сухопутных сил еще жил. Он оставался в Цоссене и отсюда безуспешно пытался руководить событиями. Мутный рассвет 21 апреля офицеры генерального штаба встретили с настроением обреченных. Полным развалом, в маразме бесславно кончала свои дни высшая военная организация фашистского рейха.
В 6 часов утра адъютант Кребса, задремавший в приемной, был разбужен телефонным звонком. Командир разведывательного отряда, высланного из Цоссена к югу, волнуясь, сообщал из Луккау:
- Около 40 русских танков промчалось мимо нас. В 7 часов я начну наступление.
Через пару часов снова раздался звонок:
- Наша атака не удалась. Несем большие потери. Моя танковая разведка сообщает о дальнейшем массовом продвижении танков на север.
Следовательно, советские танки идут на Берлин, но раньше они появятся в Цоссене. Кребс немедленно информировал имперскую канцелярию. Он настаивал на срочном отъезде штаба сухопутных сил в Берлин. Русские танки могут вскоре появиться здесь.
Но Гитлер колебался. Его сейчас занимали совсем другие вопросы: действия авиации и наступление армейской группы Штейнера с севера для освобождения Берлина.
Генерал Колер, оставшийся в столице единственным высшим представителем люфтваффе, стал подвергаться особому нажиму из бункера под рейхсканцелярией.
Еще рано утром 21 апреля его вызвал по телефону Гитлер.
- Знаете ли вы, что Берлин находится под артиллерийским обстрелом? Центр города.
- Нет.
- Разве вам не слышно?
- Нет! Я нахожусь в Вильдпарк-Вердер.
Далее последовал такой разговор:
Гитлер: Большое волнение в городе из-за действий дальнобойной артиллерии. Предположительно это орудия тяжелого калибра на железнодорожной установке. Русские соорудили железнодорожный мост через Одер. Военно-воздушные силы должны немедленно определить местонахождение этих орудий и подавить огонь.
Колер: У противника нет ни одного железнодорожного моста через Одер. Может быть, он имел возможность захватить одну тяжелую немецкую батарею и повернуть ее. Но, вероятнее речь идет о пушках среднего калибра русской пехоты, которыми враг может уже обстреливать центр города.
