Успехи первых двух лет войны в значительной степени повлияли на весь стиль нацистского военного руководства и на характер взаимоотношений между Гитлером и генеральным штабом. С одной стороны, Гитлер поверил в свой гений и в то, что он затем неоднократно называл "превосходством немецкого руководства войной". Генеральный штаб тоже поверил в его гений, позволив убедить себя и в том, и в другом. Пристыженные маловеры, которые перед войной сомневались в ее необходимости, чтобы смыть грех, принялись особенно рьяно служить стратегическому богу фюрера. Давние клевреты усердствовали и без того. В результате 1941 год вплоть до осени прошел под знаком единства и взаимопонимания во всем, за исключением некоторых оперативных вопросов. Разногласия не выходили за рамки лояльных дискуссий "делового" характера.
Начавшиеся кризисы обострили дискуссии, но ни в какой мере не вбили клина между Гитлером и генеральным штабом. Поражение под Москвой, после которого Гитлер возложил на себя командование сухопутными силами, и особенно катастрофа под Сталинградом способствовали дальнейшей концентрации военной власти, которая, однако, практически мало в чем ущемляла права генерального штаба сухопутных сил. Прогрессирующее усиление "единоначалия" Гитлера после Сталинграда отнюдь не лишило военных советников фюрера возможности выражать свое мнение по оперативным вопросам, даже в отдельных случаях противопоставляя его мнению "вождя".
С поражениями и приближением катастрофы генеральный штаб все теснее примыкал к Гитлеру, искал рядом с "гением" спасения от бедствий, неумолимо надвигавшихся на всех них. Конечно, и здесь нет места однозначным оценкам. В среде военных после московского кризиса складывались элементы оппозиции и, как мы видели, даже появились крайние тенденции: убить Гитлера. Но, как мы тоже видели, заговор охватывал весьма узкий круг и ни в малейшей мере не означал какого-либо отхода милитаристов от фашизма. Заговорщика генерал-фельдмаршала Витцлебена изгонял из армии и фактически отправлял на виселицу генерал-фельдмаршал Рундштедт. Генерала Гепнера - генерал Гудериан. Свирепые репрессии выжгли слабые ростки оппозиции.
После Сталинграда и особенно в 1944-1945 гг. Гитлер, бесспорно, укрепил свою единоличную террористическую власть в руководстве вооруженными силами. Он выступал под лозунгами "спасения Германии", требовал крайнего фанатизма и борьбы до конца. По мнению П. Э. Шрамма, Гитлер стал в эти годы военным диктатором. "В гражданском секторе Гитлер сделался диктатором в мирное время; в военном - ...во время войны"{1380}.
Мы считаем оценки такого рода неверными: фашистская диктатура установилась во всех сферах государства с приходом нацистов к власти. Важно другое: превратился ли генеральный штаб в бесправное орудие Гитлера и правда ли, что он поэтому не несет ответственности за ход борьбы и за поражение?
Мы решительно возражаем против тезиса некоторых историков на Западе о "бесправии" генерального штаба на завершающих этапах второй мировой войны и отсюда - о единоличной ответственности Гитлера за проигрыш всех крупных операций и за поражение Германии в войне. Изучение важнейших из существующих документов доказывает, что рост централизации военного руководства ни в какой мере не означал превращения генерального штаба в безвольное и бесправное орудие Гитлера. Генеральный штаб наравне с Гитлером несет перед историей ответственность в самом широком смысле за все главные решения, в том числе и на последней фазе войны.
Абсолютная концентрация власти Гитлером, о которой пишут некоторые историки Запада, во многих отношениях становилась невозможной хотя бы потому, что его принцип "разделяй и властвуй", при котором каждый институт государства и армии противопоставлялся другому и наблюдал за ним, предусматривал и определенную долю самостоятельности этих институтов.
III
Наступательная стратегия германского фашизма потерпела полный крах в 1941-1943 гг. Теперь становился очевидным провал и оборонительной стратегии. Раньше гитлеровцы пуще смерти боялись "затягивания войны" - мечтали о "блицкриге". Теперь они только то и делали, что всеми силами затягивали войну: ожидали каких-то перемен.
Слов нет, с точки зрения "большой стратегии" гитлеровский рейх вел теперь безнадежную войну. Но все-таки он располагал еще настолько сильной военной организацией, что борьба с ним требовала огромного напряжения сил антигитлеровской коалиции, главным образом Советского Союза, по-прежнему выносившего на своих плечах основную тяжесть войны.
Сопротивление гитлеровских войск оставалось яростным и предельно упорным. За проявление неуверенности, отступление без приказа следовали самые страшные репрессии. Весь аппарат террора и принуждения направлялся на одну цель: добиться крайней ожесточенности сопротивления.
Фельдмаршал Рундштедт 21 сентября отправил в войска распоряжение: "Фюрер приказал: поскольку борьба на многих участках перекинулась на немецкую территорию и немецкие города и деревни оказались в зоне боевых действий, необходимо фанатизировать ведение нами боев. В зоне боевых действий нашу борьбу следует довести до предельного упорства, а использование каждого боеспособного человека должно достигнуть максимальной степени. Каждый бункер, каждый квартал немецкого города и каждая немецкая деревня должны превратиться в крепость, у которой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепости в рукопашном бою погибнет под ее развалинами. Речь может идти только об удержании позиций или уничтожении"{1381}.
Пытаясь спасти фашизм и отдалить расплату, гитлеровское военное руководство с лета 1944 г. приняло множество организационных мер, чтобы укрепить вермахт. Меры охватывали разнообразные области, от реорганизации дивизий и внедрения усовершенствованной техники до строительства в тылу мощных оборонительных полос, от призыва всех мало-мальски способных носить оружие до террористической политики "повышения боеспособности". Дальнейшая мобилизация сил проходила под лозунгом усиления "тотальной войны".
Основными в этом отношений следует считать два приказа Гитлера, отданных после катастрофы на Восточном фронте в Белоруссии, во время развития наступления англо-американских войск во Франции и усиления авиационного наступления на Германию.
Приказ "О подготовке к обороне рейха", отданный 19 июля 1944 г., предусматривал широкую программу военных мероприятий, включая введение новой системы военного командования на территории Германии, разработку планов использования вооруженных сил во внутренних округах, изменение системы взаимодействия вермахта с органами нацистской партии, СС и государственного аппарата, планирование строительства укреплений, разрушений в тылу и т. д.
Директива от 25 июля 1944 г. "о тотальной войне" требовала от любой инстанции государственного аппарата, от каждого учреждения, предприятия, от всех немцев абсолютно все подчинить военным интересам{1382}. Подробнейшие меры в развитие директивы излагались в специальных указаниях Бормана и Геббельса 16 августа 1944 г.{1383} "Тотальная война", официально объявленная еще в феврале 1943 г., теперь вступала в свою самую кровавую, террористическую стадию. Геббельс, назначенный в июле 1944 г. "уполномоченным по вопросам тотальной войны", сумел сделать еще одно, последнее усилие в мобилизации оставшихся ресурсов, а верховное командование - в укреплении вооруженных сил.
Больше всего опасаясь дальнейшего развития стремительного наступления Красной Армии к границам рейха, ставка Гитлера потребовала строительства укреплений, с помощью которых она надеялась стабилизировать Восточный фронт. Руководили строительством не только военные инстанции, но в первую очередь партийная канцелярия фюрера во главе с Борманом.
В конце июля ОКВ определило линию основных рубежей. Сразу начались интенсивные инженерные работы. 8 августа 1944 г. гаулейтер Верхней Силезии Брахт сообщал Борману о ходе выполнения директивы, касающейся строительства в "немецком восточном пространстве": "На основе приказа от 28 июля 1944 г. ведется сооружение "линии Б". После установления рубежа саперным штабом 1 августа начались работы силами 3500 человек. В последующие дни, до 7 августа, введено еще примерно 200 тыс. человек, а еще 6 тыс. находятся на марше. Кроме того, скоро будут использованы еще 25 тыс. поляков. Строительство южного участка до границы у Закопане будет начато в середине этого месяца. До настоящего времени готовы 100 км пехотных окопов. Другие 100 км строятся. Общая длина окопов будет 240 км. На многих участках начали копать противотанковые рвы. Многое уже готово"{1384}.
