На завершающем этапе борьбы регулярные соединения вермахта оставались активной силой против антифашистского движения в Польше. Чрезвычайно наглядным в этом отношении было участие войск немецко-фашистской армии в подавлении Варшавского восстания. Спровоцированное польской эмигрантской реакцией и ее представителями в Польше, без согласования с командованием Красной Армии и другими военными организациями в Варшаве, восстание длилось более двух месяцев. Всю возможную помощь повстанцам оказало советское командование.
Подавление восстания гитлеровцами осуществлялось по прямому требованию генерала Гудериана, в то время начальника генерального штаба сухопутных сил. Преступная по методам и цели борьба с Варшавским восстанием была делом рук не только эсэсовцев фон дем Бах Зелевского, но и 9-й армии, входившей в состав группы армий "Центр". 3 октября 1944 г. командующий армией от себя и от имени командующего группой Моделя поздравил "всех солдат сухопутных сил, войска СС, авиации, полиции и всех других, кто с оружием в руках участвовал в подавлении восстания"{1307}. Ведя совместную с эсэсовцами борьбу против гражданского населения польской столицы, вермахт превратил Варшаву в руины.
Но "Варшавское восстание переросло своих безответственных вдохновителей и стало массовым патриотическим выступлением населения города, ставившего своей целью помочь наступавшей Красной Армии изгнать ненавистных гитлеровских оккупантов. Именно таким это восстание останется в памяти польского наорда{1308}.
Борьба народов в тылу врага, вызванная к жизни справедливыми целями войны против нацистских агрессоров и их "нового порядка", стала фактором стратегического значения. На советско-германском фронте немецко-фашистские войска, действовавшие против партизан, с лета 1942 г. составляли в среднем около 10% всех сухопутных сил фашистской Германии, находившихся на этом фронте{1309}. Согласно статистике историка ГДР Г. Кюнриха, специально против советских партизан гитлеровское военное руководство ввело в общей сложности 25 дивизий вермахта, 327 543 эсэсовцев, солдат и офицеров СД и полиции, около 500 тыс. вспомогательных войск{1310}.
Таков был прямой военный вклад национально-освободительной борьбы народов Европы в общее дело разгрома фашизма.
Глава восьмая. Катастрофа
Кульминация
I
Приближалось лето сорок четвертого года. Вряд ли кто-нибудь и в стане агрессоров, и, тем более, в лагере антигитлеровской коалиции сомневался, что оно принесет всем участникам борьбы важные, быть может решающие, события. Нацисты напряженно ожидали новых ударов Красной Армии на Востоке и возможной высадки союзников на Западе.
Еще три года назад ставка Гитлера горячо и настойчиво стремилась к войне кратковременной, скоротечной. Теперь она не желала ничего кроме затягивания войны. "Позиционность", казавшаяся три года назад проклятием, теперь превратилась в желанное высшее благо. Закрепиться, отсидеться, остановить на неподвижных фронтах этот мощный вал с Востока, который неумолимо и грозно накатывался на рейх, дождаться политических конфликтов в лагере противника, которые обязательно наступят и чудесно повернут ход событий, - такой стала теперь главная мечта обитателей "Вольфшанце", все еще цепко державших в своих руках захваченное ими "право" действовать от имени германского народа. В ставке Гитлера учащенно, с перебоями, но все еще гулко билось сердце фашистского вермахта, распластанного на Европе, давящего ее бесчисленными щупальцами, внушая вот уже пять лет ненависть сотням миллионов людей.
Ставка верховного главнокомандования нацистской военной машины, окруженная непроницаемой тайной, постепенно делала войну тайной и для себя. Фашистский главарь хотел слышать только хорошее, и его лизоблюды старались, как могли, подкрашивать вести с фронта, чтобы они если уж не ласкали ухо фюрера - где теперь до нежностей, - то хотя бы не вызывали его бешеного гнева, который обрушивался на них самих. Война становилась для сидящих здесь все абстрактнее, они передвигали на штабных картах свои дивизии, обозначенные синим цветом, как шахматные фигурки, и отдавали приказы, которые со временем все меньше отвечали происходившему на полях сражений. И лишь с огромным трудом они осознавали, что неумолимо идет великое Освобождение Европы.
Гитлеровские генералы, кое чему наученные прошлой осенью и зимой, теперь не могли высокомерно убеждать себя, будто Советский Союз "истощен", а резервы его "иссякли" лишь потому, что им этого очень хотелось. Со страхом прислушивались они к ненадежной тишине временно остановившегося Восточного фронта. Они старались понять дальнейшие планы советской стратегии, чтобы потом как можно лучше расставить свои силы. Днем и ночью напряженно работал нацистский центр по руководству войной. Сотни вышколенных генштабистов, склоняясь над картами, изучали данные, всасываемые сюда из разных мест расчлененного на сотни дивизий гигантского фронта. Эти данные затем переплавлялись в особой важности доклады о наиболее вероятных действиях главного противника и о необходимых контрмерах.
Детальный анализ, оконченный в принципиальной своей части уже в первой половине мая, позволил сделать очень важные выводы о намерениях Советского Верховного Командования, которые затем и были положены в основу всех расчетов германской стратегии на лето сорок четвертого года.
Германские высшие штабы не сомневались, что перерыв, наступивший в боевых действиях Красной Армии, как говорилось в анализе обстановки, данной генеральным штабом, "не должен привести к ложному заключению, что Советский Союз в людском и материальном отношении не в состоянии продолжать решительные наступательные операции". Наоборот, теперь в ОКХ исходили из неизбежности возобновления наступления Советского Союза, "которое по силе не уступит наступательным действиям последних месяцев".
Главный вопрос заключался, конечно, в том, чтобы определить, где же Красная Армия нанесет предстоящим летом свой главный удар. Тщательное исследование этой проблемы привело нацистских стратегов к следующим заключениям.
Советское военное руководство имеет две возможности продолжать наступление: первая - нанести главный удар в районе Балтийского моря или, как назвали немецкие генштабисты эту предполагаемую операцию Красной Армии, "балтийская". Вторая возможность - сосредоточить главные усилия против Балкан и провести "балканскую операцию". Что же выберет Красная Армия?
"Балтийская операция", т. е. по расчетам ОКХ, наступление из района Луцка и Ковеля через Варшаву на северо-запад к побережью Балтийского моря, могла бы стать "очень смелой операцией". Однако Советский Союз не пойдет на нее, потому что не захочет вторгаться непосредственно на территорию Германии, где встретит упорное сопротивление и не сможет "преобразовать политическую структуру германской империи", и это сделает всю операцию бесперспективной.
Другое дело - на Балканах. Гитлеровские стратеги не сомневались, что советское командование изберет на лето именно второй вариант действий и будет наступать главными силами только на Балканы. Причем Красная Армия не станет медлить с ударом, ибо ей нужно опередить союзников, которые готовятся двинуть силы в том же направлении.
Наступление советских войск в летней кампании произойдет, заключили гитлеровские стратеги, между Черным морем и Припятью, чтобы через Румынию и Венгрию ударить на Балканы "и распространить сферу русского влияния на Средиземное море".
Чем же, рассуждали в германской ставке, выгоден Советскому Союзу "балканский вариант"? Прежде всего тем, что на Балканах будто бы расположены "политически колеблющиеся и большей частью коммунистически настроенные государства". Над ними, дескать, легче одержать победу. С другой стороны, реализация "балканской операции" позволит Советскому Союзу выйти к Дарданеллам и занять подступы к Средиземному морю, что якобы "составляет давнюю цель России". Германская разведка на Восточном фронте уверенно сообщала: по всем данным, советское командование решилось на "балканскую операцию".
