Все это верховное командование рассматривало как предварительные действия перед генеральным наступлением.
Но был ли генеральный штаб сухопутных сил с самого начала 1942 г. вполне и до конца убежден в успехе нового замысла, т. е. в возможности окончательной победы над Советским Союзом? Нет, полностью не был. 1941 год и разгром под Москвой не прошли даром и кое-чему научили. Хойзингер пишет: "Гальдер долгое время вынашивал идею: есть ли смысл окончательно перейти, на Востоке к обороне, потому что говорить о наступлении больше уже невозможно... Ну а что тогда? Если мы дадим русским передышку, а угроза со стороны Америки усилится, тогда инициатива окажется в руках врага, и мы ее уже никогда себе не вернем. Итак, нам ничего другого не остается, как еще раз сделать попытку, несмотря на существующие сомнения"{772}.
Скептицизм Гальдера вполне отражал то чувство неуверенности, которое появилось в генеральном штабе сухопутных сил после разгрома под Москвой и провала плана "Барбаросса". Кроме того, затяжная борьба на Востоке вызывала опасения перед возможным вторым фронтом в Европе. "В генеральном штабе сухопутных сил и в разведывательном отделе, - приходит к заключению Варлимонт, - цель военного плана на 1942 год по старому стратегическому принципу видели в том, чтобы любым способом справиться сперва с одним противником, прежде чем другой смог бы полностью развернуть свои силы"{773}.
Обстановка, в которую теперь попала гитлеровская политическая и военная верхушка, вернее, которую она сама создала, по мнению нацистских военных заправил, не оставляла выбора. И если существовали некоторые оттенки в подходе к решению у Гальдера, Гитлера, Иодля и Кейтеля, то, когда подводилась черта, итог сходился: надо наступать и победить Советский Союз. Однако штаб флота продолжал отстаивать свою точку зрения. Редер упорно придерживался традиционной антианглийской морской доктрины кайзеровских времен. Вместе с тем он, быть может, лучше других знал Россию, так как жил в ней некоторое время, и не верил в возможность победить ее, особенно теперь, после всего, что произошло в минувшем году.
Свои взгляды Редер изложил еще 20 февраля 1942 г. в так называемых "Соображениях по поводу обстановки" и несколько позже в специальном докладе Гитлеру. Командующий флотом тоже настаивал на прорыве к Ближнему и Среднему Востоку, но путь через Советский Союз казался ему теперь очень трудным.
На Восточном фронте Редер предлагал больше не наступать. Он хотел главные усилия перенести в район Средиземного моря, а удар через Кавказ, если для него появятся благоприятные предпосылки, сделать вспомогательным. Если удастся наладить прямое взаимодействие между германским и японским военным руководством и вооруженными силами обоих партнеров, то можно будет "сделать главным шансом 1942 г. коалиционную войну держав тройственного пакта"{774}.
Несколько раньше, 13 февраля 1942 г., Редер докладывал Гитлеру: позиция Суэц - Басра представляет собой западную опору британского господства в индийском пространстве. Если эту позицию удастся сокрушить совместными усилиями держав оси, то стратегические последствия для Британской империи должны стать уничтожающими.
Штаб флота предлагал "немедленный германо-итальянский удар против британской ключевой позиции Суэц", что имело бы важнейшее значение для "полного урегулирования положения в Средиземном море", для захвата Мосульских нефтяных источников (здесь Редер делал особый акцент), для изменения в более благожелательную сторону позиции Турции, стран Дальнего Востока, "арабского и индийского движения" и, кроме того, повлияло бы на весь Восточный фронт и Кавказ.
- Англичане сами рассматривают теперешнюю угрозу Египту как особенно сильную, - доказывал Гитлеру гросс-адмирал, - и опасаются установления стратегической связи немецкого и итальянского военного руководства с японским. Японцы добиваются признания решающего значения прямой связи на морских и воздушных путях с Германией{775}.
На заседании 20 февраля перед самым узким кругом ответственных военных руководителей Редер говорил:
- Из обоих стратегических путей наступления против британских позиций на Ближнем Востоке первый ведет через южную Россию, Кавказ в Иран, второй - через Средиземное море, Северную Африку, в Египет - Суэц. Оба пути имеют большие трудности с точки зрения снабжения и характера местности. При теперешней слабости английских позиций на Суэцком канале вряд ли есть сомнение, что стратегическая цель - Суэц - может быть завоевана быстрее, чем дорога через Кавказ.
- На основе этой истины, - продолжал Редер, - руководство военно-морских сил приходит к выводу, что необходимо провести удар на Суэц - Египет и этим решить задачу охраны европейского жизненного пространства. Со стратегической точки зрения самым благоприятным было бы немедленно, по возможности еще до периода дождей, провести наступление на Суэц, используя теперешнее состояние противника и при полном вводе итальянского флота{776}.
Предложения Редер а показательны как свидетельство разочарования и сомнений руководителя одного из видов германских вооруженных сил относительно перспектив войны против Советского Союза. С другой стороны, отклонение проекта Редера говорило о том первостепенном значении, которое верховное командование придавало войне против СССР.
V
План летнего наступления 1942 г. впервые стал предметом официального обсуждения в главной квартире Гитлера 28 марта. Из соображений секретности адъютанты на это совещание пригласили самый узкий круг лиц. Гальдер на основе данных ему раньше указаний представил расчеты по развертыванию сухопутных сил, которые Гитлер одобрил. Сразу же Иодль поручил своему штабу "резюмировать соображения фюрера в директиве ОКВ"{777}. Когда 4 апреля начальник штаба оперативного руководства представил первый набросок документа Гитлеру, тот заявил, что напишет директиву сам. Авторство директивы историки ФРГ приписывают Гитлеру, прозрачно намекая, что фюрер во всем и виноват. Но этот факт не имеет никакого значения, ибо директива отражала единую согласованную точку зрения всех высших инстанций вермахта, прежде всего ОКВ, ОКХ, ОКЛ.
На следующий день вышла в свет директива No 41 - план второго "молниеносного похода против Советского Союза" (операция "Блау").
Противник израсходовал этой зимой большинство резервов, констатировал Гитлер. Мы должны снова овладеть инициативой и навязать ему свою волю. "Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров". Главная операция планировалась на южном участке с целью "уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет".
В связи с тем, что необходимые войска будут подходить постепенно, операция по плану распадалась с севера на юг на ряд последовательных, но связанных друг с другом ударов. По заключению Гитлера, "русские нечувствительны к окружению оперативного характера". Поэтому особое требование состояло в необходимости "плотного окружения группировок противника"{778}. Когда войска Красной Армии удастся разгромить западнее Дона последовательными ударами, наносимыми от Воронежа до Ростова, и подвижные группировки, наступающие с севера и от Таганрога, соединятся под Сталинградом, задача будет решена, и затем очень скоро падет Кавказ. Операция "Блау", как мы подробно говорили ранее, преследовала многие цели: и военно-экономические - захват промышленно-сырьевых ресурсов юга Советского Союза, прежде всего нефти, и политические - отрезать СССР от коммуникаций с союзниками через Ближний Восток, и стратегические проведение в будущем огромной охватывающей операции из районов Кавказа, Средиземноморья и Северной Африки в направлении Ближнего Востока. В его основе, мы подчеркнем еще раз, лежала давняя программа германского империализма по захвату богатств "юга России".
Генеральный штаб полностью согласился с Гитлером. Никто из генералов не сомневался в целесообразности совместно принятого решения. Никто, включая Гальдера, больше не вспоминал Клаузевица. Все молча отказались от аргументаций 1941 г.
