Стас освободился только в семь вечера, до этого времени он каждую свободную минуту писал ей сообщения:

– Мы только поговорили, а я уже соскучился. У тебя точно в роду ведьм не было? Я тут погуглил: зеленые глаза, рыжие волосы и родинка около уха – ведьминские признаки, – влюбленные смайлики.

– У меня не рыжие волосы, а каштановые! – злой колобок; смеющийся колобок.

– То есть, наличие ведьминской крови ты не отрицаешь? – подмигивающий колобок.

– Ну-у-у… – колобок задумался.

– Я так и знал! – и тут же следом поцелуйчики: – Прости, надо бежать. Наколдуй на вечер хорошую погоду!

Но, видимо, в роду Маринки все-таки не было ведьм, потому что к вечеру началась настоящая вакханалия с дождем и градом.

– Я приду за тобой! – скомандовал Стас. – Не смей на улицу выходить!

И Маринка не смела. Она стояла у окошка и смотрела, как Стас, нарушая все правила, заезжает на тротуар, чтобы припарковаться поближе ко входу в общагу. Затем из машины показалось странное сооружение – оказалось это Стас держал над головой куртку. Так он и прибежал за ней.

– У меня зонтик есть, – засмеялась Маринка.

– Ага, зонтик. Тебя вместе с этим зонтиком, как Мери Поппинс, ту-ту. Ветрюга видела какой?

– Может не пойдем никуда? Здесь побудем…

– А как же сюрприз? – подмигнул он.

Маринке и самой не хотелось сидеть в общаге, под осуждающими взглядами Катьки, поэтому она нырнула под заботливо растянутую куртку, и они побежали к машине, шлепая по бурлящим ручьям.

Стас держал куртку над дверцей, пока Маринка забиралась внутрь.

– Ну и погодка, – он прибавил температуру. – Сильно промокла?

Его голос, когда он обращался к ней, неуловимо менялся. Становился таким бархатистым, как шерстка кота. Маринка готова была слушать его голос вечно.

– Мариш?

– А? Ой, прости, заслушалась, у тебя такой голос… м-м-м волшебный, – бесхитростно ответила она, снова вогнав Стаса в краску.

– Ноги промочила?

– Немного…

– Снимай обувь, там воздух горячий, быстро согреешься. Нам ехать минут тридцать.

– Не видно ничего, Стас, – Маринка опасливо положила руку ему на локоть. – Может, просто в машине посидим? Поболтаем?

– А мы на ощупь, – он накрыл ее ладонь своей. – А пальцы-то совсем ледяные! Маришка-ледышка… – сказал и стартанул с места, подняв веер брызг.

А Маринка сжалась и даже глаза зажмурила, мысленно успокаивая себя, не замечая, что сжимает локоть Стаса все сильнее. А Стас включил музыку – Моцарта, и погладил ее по руке: «Расслабься, я опытный водитель.»

– Чуть помедленнее… кони… – выдохнула Маринка. – Чуть помедленнее.

– Слушаюсь, сэр! – отрапортовал он и снизил скорость, затем приглушил музыку. – Время полета увеличивается на час, – голосом стюардессы произнес Стас, и осторожно спросил: – Может, тогда на ночь останешься?

Маринка молчала, поэтому Стас повернулся к ней.

– На дорогу смотри! – пискнула она. – Останусь!

И все сразу изменилось. Ушло напряжение. Душа ликовала и пела в восторге. Вот так просто!

Стас снова прибавил громкость, и Серенада №13 подхватила ликование, слилась с состоянием души. А рука Маринки ослабила хватку, сменив ее легкими поглаживаниями. Куртка Стаса мокрая валялась на заднем сиденье, он остался в футболке и Маринка трогала, изучала рельеф мышц, замирая от наслаждения.

Стас уже не торопился, наоборот, хотелось ехать вечно. Музыка и Маринка. Маринка и ее прикосновения…

– Черт! – нога вжалась в тормоз.

Маринка дернулась вперед. «Пристегнута! – мелькнула мысль. – Уф-ф!»

– Что случилось?

– Да, придурок какой-то решил дорогу перебежать, – Стас тихо ругнулся. – Хорошо я еле полз.

– Как ты его заметил? Не видно же ничего.

– Я же говорю опытный… Ты как?

– Норм. Только язык прикусила.

Стас не удержался, нащупал ее руку и поцеловал пальцы.

– Почти приехали.

Ему понравилось, что Маринка даже не спрашивает – куда? Вот так села и полностью доверилась ему. И он точно знал, куда бы он ее не привез – ей будет хорошо, потому что с ним.

Ливень, похоже, не думал заканчиваться и крупными мазками штриховал природу за стеклом. Поэтому Маринка даже не представляла, где они сейчас и когда Стас, накинув куртку, открыл дверцу, очень удивилась, увидев, что не в городе.

Небольшой домик в окружении сосенок принял их в свое благодатное тепло.

– Сейчас мы камин растопим. – Стас вдруг стал неловким, смешался: – Ты можешь переодеться в ванной, там есть теплые халаты, ты не бойся, они чистые, это… это…

– Стас, – Маринка прикоснулась к его лицу. – Все хорошо. Я хочу быть здесь, – ее пальчики гладили чуть колючую щеку, – с тобой.

– Это дом мамы, – шепнул он. – Здесь не было ни одной девушки. До тебя. Я хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю, – тоже шепнула Маринка.

И она действительно знала.

Несколько секунд или минут они так и стояли, смотря друг другу в глаза, словно давая бессловесную клятву. Наконец, Стас улыбнулся:

– Если мы сейчас не переоденемся, то заболеем. Ванна сразу налево, – он повернул Маринку в нужное направление. – Если что – зови на помощь! – крикнул он вслед.

В ванной Маринка обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Взглянула на себя в зеркало. Щеки алели лихорадочными пятнами, глаза сверкали сумасшедшинкой.

– Я люблю его, – сказала Маринка.

Она и сама не знала кому она это сказала – себе или незримому образу матери Стаса, сказала, как поставила свою подпись в документе. Получите – распишитесь. От этих мыслей стало по счастливому смешно и Маринка прыснула в ладошку.

– Все нормально? – тут же раздалось за дверью.

– Ты подслушиваешь что ли? – стараясь говорить строго, произнесла Маринка.

– Естественно!

Почему все так легко? Все настолько хорошо, что становится немного страшно… Маринка быстро скинула мокрую одежду, стянула резинку с волос и посмотрела на себя. Зеркало отразило незнакомку. Эту девушку Маринка видела впервые. Это точно не она. Слишком… сексуальна? Притягательна? И Маринка поняла – вот такой ее видит Стас. А не конопатой девчонкой с испуганными глазами.

Белоснежный халат принял в свои объятия, скрыв до пят. Мама у Стаса явно была побольше Маринки.

– Спасибо, – шепнула она и вышла из ванной.

Вышла и зажмурилась, потому что подумала, что попала в сказку: сотни свечек горели повсюду и только они освещали дом, создавая новогоднюю атмосферу, мерцая, обещая волшебство.

Стас возился у камина, сидя на корточках. Он уже переоделся в сухой спортивный костюм, который сейчас натянулся на бедрах. Разве можно быть таким совершенным? Маринка неслышно забралась в кресло с ногами, свернулась клубочком и принялась наблюдать за Стасом, любуясь, наслаждаясь каждым его движением.

Когда Стас развел огонь, он обнаружил Маринку, мирно спящую в кресле…

Глава 8

Ноздри щекотал аромат кофе и еще что-то…

– Апчи-хи! – Маринка чихнула и смешно сморщилась, пытаясь спрятаться от назойливого щекотания.

– Хорош, соня! Уже одиннадцать часов, проспишь все на свете!

От голоса Стаса сердце заколотилось. Маринка улыбнулась и приоткрыла глаза. Свет неожиданно ярко резанул, а горло скрутило колючей проволокой.

– Да, ты горишь вся! – ладонь Стаса живительной прохладой накрыла ее лоб. – Лежи, не вставай, я быстро.

Словно она могла пошевелиться! – тело ломило, выкручивая суставы, горло раздирали острые колючки… Маринка всхлипнула от жалости к себе и тут же провалилась в сумрак беспамятства.

Следующий раз она «вынырнула», услышав тихие голоса:

– Я бы все же рекомендовал ее госпитализировать…

– Вы напишите, что надо, я сам…

– Пить, – прошептала Маринка и попыталась встать, но пол выпрыгнул из-под ног, опрокинув ее назад на кровать.

Голоса сплелись в неясный шум и закружились вместе с Маринкой в бешенном хороводе, унося ее во тьму. А потом ей приснился сон: они со Стасом бегут по пшеничному полю, держась за руки, смеются, как дети. Маринка босиком, отчего ноги покалывает, но она не обращает внимания, потому что это и есть счастье – бежать рядом с любимым. Она поворачивается, чтобы сказать Стасу об этом, но вдруг видит, вместо его лица, искаженное злобой лицо Киры. Она пытается выдернуть ладонь из ее цепких пальцев, но та притягивает ее к себе, хищно обнажив клыки. Маринка попыталась закричать, но из горла вылетело только сипение. Яркие вспышки прогнали страшное видение, погрузив Маринку снова во тьму. Следующий раз из сумрака ее выдернул липкий страх, который сковал ее тело, тогда она дернулась и…свалилась с кровати.