— Ловко! — рассмеялся Гракх. — Недаром он мне так понравился тогда, в Сен-Мало!

— А вы имели честь знать Сюркуфа? — удивленно поднял брови Манчини.

— Да, капитан, — ответила за Гракха Марианна. — В свое время он очень помог мне, показав себя как благородным, так и решительным человеком.

— Вот оно что… — протянул Манчини. — И вам, как я могу догадываться, не очень-то приятны мои рассказы о некоторых подробностях биографии Сюркуфа…

Марианна вздохнула:

— Признаться, да. Но что поделать — на этом свете трудно встретить ангела… Мне глубоко отвратительна работорговля, — но моя признательность Сюркуфу тем не менее непоколебима. Хотя, конечно, меня совсем не обрадовали ваши сведения о его персоне.

— Так, может быть, достаточно о Сюркуфе? — предложил Манчини.

— Нет-нет, продолжайте. Мне бы хотелось побольше узнать об этом незаурядном человеке.

— Извольте… Да, что касается решительности — то тут, вы правы, с Сюркуфом мало кто может поспорить. Например, однажды он захватил английский корабль «Тритон» с командой в сто пятьдесят человек, — а против них в абордажной атаке действовали только лишь двадцать французов, считая самого капитана. Англичанам, естественно, подвиги Сюркуфа были не по нраву — и они распускали слухи о том, что он-де сущий зверь, не щадит пленных…

— На Сюркуфа это непохоже! — встрепенулся Гракх. — Никогда бы не поверил!

— Совершенно справедливо, — кивнул Манчини. — Ведь это никак не соответствовало истине. Например, захватив в неравном бою судно «Джейн» — перевес сил на сей раз был в пользу француза, — Сюркуф, признавая мужество, с которым вел бой капитан англичан, вернул ему шпагу. Удача практически неизменно сопутствовала Сюркуфу — и уже одно его имя наводило трепет. Когда в тысяча восемьсот шестом году англичане вновь блокировали французские острова в Индийском океане и их обитателям грозил голод, доблестный корсар всего лишь за три месяца захватил четырнадцать судов, груженных рисом, — и выручил таким образом соотечественников. После же заключения мира с Англией Сюркуф отошел от корсарства, благо им было уже накоплено немалое состояние. Но, говорят, его суда до сих пор занимаются перевозкой живого товара…

— Тем более что Декларацию прав человека теперь никто и в грош не ставит, — добавил Жоливаль, покручивая ус.

— Да-да, — кивнул Манчини.

Марианна сидела, погруженная в глубокие раздумья. Как все-таки непросты и неоднозначны люди — даже лучшие из лучших…

— Я вас не огорчил, княгиня? — осведомился капитан Манчини.

— Нет, капитан. Уж, видно, так жесток наш век, что в нем трудно жить, боясь замарать белые перчатки.

Молчавший в течение всего ужина помощник капитана Карлуччи негромко обратился к ней:

— Простите, если я говорю лишнее, но… Вероятно, вам довелось немало испытать, если вы способны на такие слова. И в них звучит столь явственная грусть…

— Что говорить о пережитом… — вздохнула Марианна. — Мои друзья, Аркадиус и Гракх, были свидетелями и участниками многих передряг, выпавших на мою долю. Надо бы упросить месье Жоливаля засесть за роман — он ведь владеет пером. И, ручаюсь, книга оказалась бы нескучной.

Аркадиус хмыкнул:

— Для этого надобно хорошенько запастись чернилами. Но покамест, право слово, рано браться за перо: ведь ваша эпопея еще не кончена.

— Зачем вы так, Жоливаль? — зябко передернула плечами Марианна. — Я уже сыта по горло всяческими авантюрами, поверьте.

— И тем не менее пустились в очередную, — улыбнулся Аркадиус.

— Сдается мне, — вежливо сказал капитан, — что следующий совместный ужин нам надлежит устроить завтра же — и тогда вы, княгиня, возможно, сочтете уместным поделиться с нами хотя бы частью своих приключений.

— Не знаю, право, — грустно промолвила Марианна. — Перипетии моей жизни со стороны, вероятно, могут казаться занятными историями авантюрного жанра. Но я стараюсь поменьше вспоминать о прошлом — ведь в нем немало и жутких страниц, способных вызвать содрогание…

Она подняла глаза и натолкнулась на взгляд Лауры, которая смотрела на хозяйку со смешанным чувством восхищения, любопытства и сострадания.

Манчини смущенно кашлянул:

— Простите, я вовсе не хотел лезть к вам в душу и вызывать на откровенность…

— Пустяки, капитан… Я готова удовлетворить ваш интерес и рассказать что-либо из пережитого, — успокоила Марианна капитана. — Но только при одном условии…

— К вашим услугам…

— При условии, что наш будущий ужин будет столь же изыскан, как и этот, — закончила Марианна.

— Вы делаете комплимент нашему коку, — наклонил голову Манчини.

— Что ж, завтрашний вечер обещает быть весьма интересным, — добавил Карлуччи.

Сердечно распрощавшись с капитаном и его помощником, Марианна со спутниками вышла на палубу. Ночь уже простерлась над океаном, разукрасив аспидное небо несметной россыпью звезд.

— Какое чудо… — восхищенно вздохнула Лаура. — Это фея ночи разложила свои драгоценности и любуется ими… Никогда в жизни я не видела столько звезд.

— Да вы сущий ребенок, голубушка, — добродушно усмехнулся Жоливаль. — Впрочем, уже отменно созревший.

В темноте Марианна не видела лица Лауры, но не сомневалась, что на щеках девушки сейчас загорелся жаркий стыдливый румянец.

— Не смущайте мою девушку, Аркадиус, — мягко попросила она. — Она слишком добродетельна для ваших рискованных суждений.

— Рискованных? Разве? — удивился Жоливаль, от души воздавший должное за ужином капитанскому коньяку.

— Именно, именно. Гракх, может быть, ты составишь компанию Лауре в прогулке под звездами?

— С удовольствием, — отозвался тот — без особого, впрочем, энтузиазма.

— Ах, нет-нет, госпожа! — взволнованно воскликнула Лаура. — Если вы позволите, я немножко посижу у вас в каюте перед сном.

— Ну, разумеется, моя девочка, — сказала Марианна. — Приятных сновидений, друзья.

— Не иначе мне сегодня будут сниться русалки! — пьяновато хохотнул Аркадиус. — Русалки-блондинки, русалки-брюнетки…

— Еще бы — ведь вы так непостоянны. Берите пример с Гракха — ему снятся исключительно лошади.

— Что ж, ему можно только позавидовать, — отозвался Жоливаль, похлопывая Гракха по плечу. — Видеть во сне лошадей — это добрая примета. Преуспевание в делах, благоприятные обстоятельства, удовлетворение желаний — вот что сулят эти животные. То-то он у нас такой счастливчик!

Гракх только смущенно хмыкнул в ответ.

— Не тушуйся, паренек! — приободрил его Жоливаль. — Давай-ка зайдем на пару минут ко мне — у меня припасена бутылочка отменного кьянти. Кстати, русалки в сновидениях — помимо чисто эстетического удовольствия — тоже весьма хороший знак. Они предвещают странную необъяснимую удачу — вот как! Впрочем, все удачи в моей жизни — совершенно необъяснимы… Ладно, Гракх, пошли, пошли…

— Кажется, Аркадиус, вы очень внимательно проштудировали сонник, который взяли у меня почитать, — улыбнулась Марианна.

— Но запомнил только счастливые предсказания — донеслось из темноты.

Войдя в каюту Марианны, Лаура попросила:

— Можно, я не буду зажигать лампу, госпожа?

— Почему, Лаура?

— Знаете, я всегда сижу в своей каюте перед сном без света у окошка…

— У иллюминатора, — поправила Марианна.

— Да, у иллюминатора, — поправилась Лаура. — А там, снаружи, — ночной океан, темная бездна, которая словно бы манит за собою, зовет…

— Может быть, Жоливаль прав — и ты и впрямь наяда? — улыбнулась Марианна.

— Ой, ну что вы…

— Иди ко мне, — тихо предложила Марианна. — Послушаем океан вместе.

Она уселась на постель и привлекла к себе девушку. Та прилегла рядом, доверчиво положив голову на колени Марианне.

— Тебе удобно?

— Да, госпожа…

Несколько минут висящий в иллюминаторе узенький месяц, похожий на лимонную корочку, мог слышать только поскрипывание такелажа — едва ли до него доносилось тихое дыхание двух молодых женщин.

— Госпожа… — нарушила молчание Лаура. — Вы говорили сегодня об океане — сравнивали его с мужчиной…