расступится, как сказал Моисей.

«Птицы сиживают на деревьях»

а птицы сиживают на деревьях,

и вагоны мчатся по рельсам,

они выстроились друг за другом,

вереница из окон по своему маршруту.

чёрный кот пересёк мне дорогу,

я подумал, что и так немила

жизнь моя,

чёрный кот не испортит погоду,

здесь и так – дожди год за годом.

а птицы летят с громким криком,

будто предвещая беду,

эти птицы мечутся в многоличии

принимая все формы в бреду.

колышется пшеница из золота,

у полей я не вижу конца,

этот сон -

мой самый страшный кошмар.

***

темно. жёлтые огоньки

по дороге всматриваюсь в дома,

хочу оказаться в другой стране,

хочу, чтобы спутались берега.

московский ювелирный завод,

бар.

библиотека, выставленный вон комод,

сад.

торговый центр Цветной, лицей.

мы едем в поисках панацеи.

дети рисуют на запотевших окнах,

за детьми бежит по небу луна,

взрослые смотрят просто,

взрослые не хотят просыпаться с утра.

***

воспоминания с запахом.

детали.

место и время занято,

часами.

в особенности и тонкости

не вклиниться,

в уже отстроенный дом

не добавить кирпичика.

как пахнет время и город разный?

песня навяжет образ.

как звучит Питер, дом трёхэтажный?

картинка ударит в ноздри.

воспоминания с запахом.

«Обратная сторона Земли»

оборотная сторона кремля -

там, где никто не ходит,

обратная сторона земли -

там, где никто не молит.

аллея музеев в белоснежных колоннах,

памятники за заслуги.

по этим дорогам пустуют люди,

а я проезжаю мимо, спеша в пустырь.

каменные замки умерших людей,

где никто никогда не жил.

замки забросили с первых камней,

и в кольцо закрутился дым.

синекрасные ласточки из света и бликов,

пролетают мимо.

по глазам и в глазах я увижу,

улавливая пантомиму.

«Пары»

сладость и радость,

слепота и безумие,

солнце и значимость,

любовь и разумие.

«ква» жёлтой лягушки,

свет от лампы,

поклон сухой старушке

и зелень пальмы.

шорох жёлтой бумаги,

лазурный глаз,

аллеи древней оливы

и шепотливый сказ.

слёзы кристальные,

улыбка сквозь,

ночью холодною

город прибит на гвоздь.

закройте скорее окна -

мороз прополз!

луна без волка

и земля из прямых борозд.

парусник на воде -

мы плывем.

окажемся ли мы где -

никто не скажет, почем.

«Мальчик»

мальчик спит на коленке

что у него в голове?

снится сон,

за ступенькой ступенька

заплетается мулине.

чёрный волос и синий глаз

отражается в фонаре

моя радость и тихий сказ

появляется на лице.

он проснётся однажды утром

и поймёт, что к чему.

всё расставится по закоулкам

дома, что стоит в лесу.

разведу костёр на опушке

перепрыгнем сквозь гнев и лёд,

и затушим огонь, унёсший

в могилу ту ложь и гнёт.

«Золотя волна»

золотая волна плещет,

брызги разлетаются в стороны,

песок на берегу блещет -

крупицы из тонкого шёлка.

дым сигаретный вьётся,

как молоко, пролитое в воду,

а птицам с утра неймется,

пробуждая людей на работу.

тюль из окна рвётся

вылететь на свободу -

от заточения льётся

скупая слеза по бороздам.

жаркий май

или холодная осень?

души святых попадают в рай,

а чьи-то бродят обносками.

пальмы на берегу

колышутся беспристрастно,

кто-то уйдёт на свою войну,

а пальмы останутся непричастны.

«Ленинский проспект»

во дворах ленинского проспекта

лучи рассеяны пылью,

в этих дворах что-нибудь да распито,

и вечер вдыхаем с мыслью.

свет мягок и по-своему золотист,

когда как на улицах – всех слепит,

здесь ветер чувствуется морским,

и птицы взлетают из чёрной тени,

а тишина наступает на пятки смелым,

что заплутали в этой глуши.

здесь не слышно гула чужих машин,

что мчат, сами не зная куда.

здесь, пожалуй, посижу один,

устремляя свой взгляд вникуда.

слова обнищали и растеряли

свой блеск, полноту и ясность,

они никогда и не были богачами,

но вносили в разговор особую пряность.

«Папа»

на жёлтых полях Тосканы,

а может, на узких улицах Рима,

ты будешь гулять чинно,

говорить на языке винном,

обедать за клетчатыми скатертями

и с друзьями болтать о жизни с её чертями.

твои дети будут тебя навещать,

по праздникам будешь всех собирать,

будут песни и шутки,

будут дочки и внуки с веснушками,

ты послушай их смех и плач,

и неуклюже улыбку спрячь.

«Таксисты»

что думают таксисты о разговорах?

о людях, улицах и рыболовах?

я сел в последний ряд машины

с друзьями разговор завёл немилый.

он был о жизни и о смерти,

о вкусностях в районном рестике,

он был про лягушонка и улитку,

другой расстроен пережитой пыткой.

таксист всё слушал и молчал,

и сам он думал как бы невзначай,

что вот – стоит за поворотом мент,

что скушать хочет на обед,

о том, о сём, и всякий бред,

а разговор младых забыл в момент.

я сел в последний ряд машины,

и сигарету – почти что закурил,

водитель сморщил нос невнятно,

и моей мысли след простыл.

я вдруг задумался о том,

что мой водитель родом из краев,

где зелень пахнет, а закат алеет,

и захотел его спросить, а светит

ли звезда на небе чёрном,

когда он возит очередного огра,

мои слова роились в голове,

а образы крутились, как курица на вертеле,

но я так ничего ему и не сказал,

оставив курицу сгорать дотла.

я вышел из машины, хлопнув дверью,

(но мысленно я каюсь за содеянное)

и побежал купить французский круассан,

чтоб цвет еды мне залатал больное сердце,

что думает о жизни не совсем беспечной.

***

мы ходим по большим дорогам,

и тёплый день окутывает нас

закат краснеет, но ещё не сломан

ночной тиши звёздный парад.

а ночь тиха, как пелось в колыбельной,

и ночь легка для понимания

всего, что было в том далеком,

и что осталось без внимания.

ты – муза, крадущаяся рядом

шепча загадки в уши мне,

и их разгадки не окажутся обманом,

что подливали в суп на стороне.

ты – муза, не оставь меня,

в тиши-глуши меж папоротников белых,

я те слова запечатлю в стихах,

что прочитаешь ты однажды смело.

«Заговор»

весь мир был спрятан

под слоем обманной пыли

я возьму тряпку,

проведу по стеклу жизни.

там окажется витраж мира,

где голубые горы и зеленое небо,

красные ягоды и чистая мысль,

реки из мяты и любовь без корысти.

мы проснулись от долгого сна,

и почувствовали запах леса,

что стоит за окном дома

и растёт со времён раздора.

мерный лоскут отрезан,

за дела и ошибки бесов

в этом лесу проросло зерно

что посажено задолго до.

***

рисуя лицо, я его узнаю,

изучаю, смотрю, понимаю.

глаза смотрят с пристрастием,

улыбка украдывается ненастьем.

рисуя узор из цветов полевых,

из света и цвета морской волны,