– Он стал так популярен в последнее время, – брюнетка откинула локон. – Интересно, почему?
– Спасибо, Жас, но я рассказываю про свой лучший секс! Слушай внимательно и не отвлекайся, – девушки многозначительно прикрыли рты. – Значит вечеринка Ван Гога…
– Он все еще организовывает их? – Грета удивленно посмотрела на подруг.
– О, да! Лучшие в городе, – Фоле рассмеялась, но получила локтем в бок от безуспешной рассказчицы.
– Напиши на листочке свои шутки и пришли мне, я опубликую их в «Таймс», – Амалия привычно язвила.
– Как его зовут? – Оливия робко вклинилась в активную беседу. – Он уже звонил тебе?
– Девочка, я обожаю твою наивность, честно, но я не имею представления о том, кто он, чем занимается и каким сотовым оператором пользуется. Зато уверена, что от него пахло Антонио Бандерасом и он носит боксеры Calvin Klein. Неплохо, да? – стрелки на ее глазах остались необъяснимо черными, так было даже в самые худшие времена: горы могли сползти к рекам, но Амалия Джибутти всегда была при идеальном макияже.
– Не представляю, как ты так можешь, – танцовщица грациозно подняла бокал, лед в котором почти растаял, заставив напиток находится у опасной близости к краю.
– А я не представляю, как ты можешь хранить верность парню, который об этом даже не догадывается, – Грета не могла долго находится в стороне.
– Самурайская преданность, дорогая, – Жасмин развела руками и подсела ближе к рыжеволосой собеседнице. – А я вот не представляю, как ты не можешь разглядеть половинку у себя под носом.
– Даже я этого не представляю, – Амалия извиняюще улыбалась. – Не знаю, что у него с техникой, но талант на лицо. Я видела его в плавках на пляже.
– Расскажи лучше о своих плавках. Красив? – актриса быстро сменила тему, пока это не стало достоянием общественности.
– Еще как! Высокий, в хорошей форме, брюнет. Но это все не важно. Я впервые видела мужчину с такими четкими линиями.
– Что ты имеешь в виду? – Жасмин показала официанту на пустой бокал с просьбой повторить.
– Вы когда-нибудь видели парня с идеальной формой бровей? – девочки дружно покачали головой. – А с идеальным бантиком губ? – снова отрицательный ответ. – А с глазами, прорисованными невидимой подводкой?
– Так может он просто подкрашивается? – Грета заставила всех рассмеяться, вторая волна коктейлей дала о себе знать. – Нет, серьезно, вы не представляете какие пошли мужики. Моя коллега застала своего любовника примеряющим ее чулки! Ну чем вам не «Девушка из Дании»? Не успеешь отвернуться, как твои трусы уже стянул к себе очаровательный незнакомец. И вовсе не как трофей…
– Да ну вас! Пойдемте лучше потанцуем. Мне завтра на работу выходить, надо отметить, – Амалия любила жить порывом, поэтому ей никогда не было скучно.
– Даже не верится, что нашу свободную художницу посадят в офисе помощником дизайнера, – она сама недавно сменила малоприбыльное амплуа актрисы на малоинтересную вакансию сотрудника отдела кадров (HR- специалиста, как это принято теперь), но надо отдать ей должное, каждый вечер после работы она посвящала бесконечным репетициям в крохотном домике, где по выходным давали спектакли.
– Из нас четверых только Оливка работает по призванию, правда, девочка?
– Дорогая, ее призвание – танцевать, а не учить располневших тетушек двигать бедрами в такт, – Жасмин дважды приходила к подруге на занятия, где была одарена презрительным взглядом за то, что весила меньше 190 кг и была младше 60 лет. Под конец ее почти затоптали в раздевалке. – А вот тебе очень повезло. Эта работа поможет тебе развиваться в профессии. Освоишь новую форму своего творчества. А сейчас идем, получим пару уроков на танцполе у Оливки.
Надо признаться, танцевали они скверно. Подогретые алкоголем и полные уверенности в своих силах, девушки делали странные кульбиты, Жасмин поверила в свои арабские корни и прирожденный талант к танцу живота, Грета активно показывала на Амалии, чему научилась с Саввой, а Оливия забыла о ритме, позволив себе подурачиться. Танцпол все вытерпит.
Госпожа Ан покинула компанию первой. Она сослалась на физическую усталость после многочисленных занятий и тренировок, но все знали, что она врала. Адам не прошел очередной кастинг, его девушка отказалась приехать, а ему нужна была срочная поддержка. Так было всегда, никто не удивился. Брюнетка нашла своего друга дома, разбитого и потерянного.
– Ты как? – да, да, у нее давно были ключи от его квартиры на вот такой вот случай. – Опять пьешь?
– Будешь виски? – его театральная трагедия вызвала бы тошноту у 99% населения Земли, но влюбленная девушка и не такое вытерпит. Лишь бы быть рядом с предметом обожания, пусть и в качестве жилетки. – Хорошо, что ты приехала.
– Ты опять развел грязь, Адам. Где Нелли? – она ненавидела его очередную пассию, травоядную худышку с многочисленными поклонниками, но еще больше она не терпела пренебрежения к мужчине. Это она должна заставлять его верить себе и своему таланту.
– Она не может нарушать свой режим. Не осуждай ее, она модель. Внешность – все для нее, – блондин провел пальцами по своим волосам, сантиметров десять по длине. – Может мне подстричься?
– Зачем? – Оливия делала онлайн заказ на его любимые роллы и шипучку. Завтра в спортзале сгонит, но сейчас нужна терапия высококалорийной едой. – Ты отлично выглядишь, – это была ее правда. Он будет прекрасен, даже если будет толстым, прыщавым, лысым.
– Всегда одно и то же. Слишком гламурный, недостаточно мужественный, – его квадратные скулы так и не тронула щетина, это он считал своим главным проклятьем. – Разве я виноват, что родился голубоглазым блондином? Разве запрещено быть красивым? Я что виноват, что в моде мужикотавры?
– Конечно нет, – она залилась смехом, вспоминая серию их любимого мультика «Гравити Фолз», про настоящих мужиков полных тестостерона и смелости. – Ты же знаешь, что ты настоящий мужчина. Волосатость не определяет этого. Для тебя найдется место, вот увидишь.
– Мне уже 26, для модельного бизнеса – я старик. Пора слезать с родительской шеи и устраиваться на нормальную работу. Буду каким-нибудь офис-менеджером просиживать штаны за сорок тысяч. Женюсь на женщине с растительностью не в тех местах, зато естественной. Рожу двух детей, которые разочаруют меня сразу, как начнут говорить. Потом все пойдет по накатанной: деньги, деньги, еще денег, много денег. Живот отвиснет до колен, я перестану заниматься сексом не потому, что не могу, а потому, что не хочу лишний раз двигаться. Потом старость и ожидание, что самолюбивые внуки вспомнят про мою пенсию и приедут в гости за денежкой. С женой говорить не буду месяцами, старые люди очень капризные. Умру от какой-нибудь распространенной болезни. На моих похоронах люди скажут: «Хорошо, что он прожил долгую бесполезную жизнь».
– Ты совсем не веришь в себя, – Оливия положила маленькую ладошку на его гладкую щеку. – Твоя индивидуальность, твоя красота поможет тебе занять свою нишу. Именно потому, что кругом темноглазые бородачи, кто-то захочет увидеть на показе такого, как ты.
– Как ты всегда знаешь что сказать? – Адам обнял худую фигурку, кажется, он нее пахло дымом. – Ты была в баре? Я вытащил тебя?
– Да нет, просто с девочками встретились, ничего важного. Я уже собиралась уходить, когда ты написал, – каждое слово, как оправдание. Он не должен узнать, что она бросит все и вся, если нужна ему. – Посмотрим какой-нибудь фильм?
Следующей танцплощадку покинула Амалия. Хорошо приправляясь очередным коктейлем, она призналась подругам, что хочет повторить вчерашнее.
– А если он женат? – Грета тоже еле стояла на ногах.
– Я никогда бы не поехала к занятому мужику, ты о чем? – Джибутти знала, о чем говорила. Первым делом она смотрит на безымянный палец правой руки, это рефлекс. Да и у него дома ничего не свидетельствовало ни о женщине, ни о детях. – Я люблю развлекаться, но у меня жесткие принципы.
Девочки утвердительно кивнули. Благословив ее на новый поход, они долго махали рукой, пока ее такси не скрылось за углом. Она точно запомнила адрес и код домофона: вчера они долго не могли войти, не в силах отцепиться друг от друга. Вообще-то, она никогда не делала так: никогда не появлялась там, куда ее не приглашали. Но воспоминания о его жилистых руках плюс черные глаза, которые заставили ее упасть в этот омут, сделали свое дело, она подъехала к знакомому подъезду с шикарной вазой-клумбой. Именно ее они вчера снесли в порыве страсти. Цифры и ключи и вот она пошатываясь идет к лифту. Тело горело, вытесняя помутневшее сознание. Двадцать первый этаж и новомодный звонок в дверь с камерой.
