— Теперь она — моя жена, — сказал он тихо, но голосом, которым обычно говорил с людьми, когда подозревал, что они плутуют в карточной игре. В Ровене одно было хорошо — она знала, когда нужно отступить. Она милостиво перестала отдавать приказы и отошла в сторону, счастливо улыбаясь, поздравляя себя, с тем, что все организовала.

Так что сейчас он был наедине с незнакомкой, которая и была, и не была его женой. У него появилось внезапное желание узнать ее получше. Была ли она такой жесткой, какой казалась, когда он ее впервые встретил, или же она была мягкой, какой тоже временами казалась? Расчетлива она или наивна? Сознательно она ранит своим язычком или просто не знает, как лучше поступить?

— Боюсь, что не представляю, как быть обаятельной, — сказала она, не поднимая глаз от тарелки, — обаяние я оставила сестре.

После сегодняшнего дня он уже знал, для того чтобы преодолеть «обаяние» Ровены, нужно иметь очень высокие сапоги. Когда Коул взглянул на макушку жены, он сообразил, что на самом деле еще не видел ее улыбки. Смеется ли она когда-нибудь? Как она выглядит, когда смеется?

Он выпрямился на стуле, как школьный учитель.

— Внимание, мисс Лэсем… э-э… миссис Хантер, — исправил он свою ошибку и нашел, что ему нравится, как прозвучало это имя. — Сейчас у нас будет урок обаяния.

Она взглянула на него с удивлением.

— Ответьте мне на такой вопрос: если вы находитесь наедине с мужчиной и хотите вовлечь его в беседу, что вы скажете?

Взглянув на ее лицо, он увидел, что она это восприняла очень серьезно.

— Спрошу, чем он занимается.

— Он ничего не делает. Мужчина этот — сильный, спокойный человек, а женщина старается вызвать его на разговор.

— Ох, — вздохнула Дори. Это было что-то, о чем она прежде не слышала, но объясняло некоторые вещи, которые она никогда не способна была понять. — Я имею в виду, чем занимается этот человек, чтобы существовать. Поддерживать себя. Может быть, это годилось бы для беседы.

— Хорошее начало. Этот человек — фермер.

— Ну, тогда я спросила бы, каковы виды на урожай.

— М-м… — замычал Коул. — Это могло быть хорошо для человека в возрасте вашего отца, а как насчет мужчины молодого, с хорошей внешностью, широкоплечего?

Глаза у Дори заблестели от легкого смеха.

— Какой ширины плечи у этого мужчины?

Не улыбнувшись и раздвинув руки, Коул сказал:

— Да вот такой, примерно, ширины, нет, вот такой. Глаза Дори заблестели еще веселее.

— Мистер Хантер, мужчин с такими широкими плечами не бывает.

Какой-то момент Коул выглядел озадаченным, потому что посмотрел на свои раздвинутые руки и на собственные плечи и увидел, что раздвинул руки точно на ширину своих плеч. Когда он открыл рот, чтобы сказать, что именно такой ширины его плечи, то по ее глазам сообразил, что она его дразнит. «Ладно, ладно, — подумал он, — я тебя собью».

— Второй вариант: этот мужчина, сидящий рядом с вами, известен как миротворец.

— Миротворец? Вы имеете в виду гангстера? Убийцу?

Лицо Коула стало очень серьезным.

— Миссис Хантер, будьте добры выслушать определение. Урок по очаровыванию, а до сих пор вы не убедили меня, что знаете значение этого слова:

— Ах да, я знаю. Это обозначает — лгать. От этих слов Коул прямо подпрыгнул.

— Очаровывать — значит лгать?

— Ровена очаровывает с помощью лжи.

— Пожалуйста, пример.

Дори собралась уже сказать, что она не способна объяснить ему, что, собственно, имела в виду, говоря о лжи Ровены, но потом сообразила, что она много времени провела, наблюдая за сестрой. Она должна уметь сделать вид, что она Ровена.

Положив локти на стол, она наклонилась так, что ее лицо приблизилось к его лицу, и взмахнула ресницами.

— Ах, мистер Хантер, как много я о вас слышала. Я слышала о вашем уме, о том, как вы примиряете спорящих и спасаете мановением руки целые города. Клянусь, вы такой незаменимый человек! Надеюсь, вы ничего не имеете против, что я так вас разглядываю? Это только потому, что я ищу сапфиры точно такого же цвета, как ваши глаза. А я нигде не могла найти пример такого глубокого темно-голубого цвета. Возможно, в следующий раз, когда я пойду к своему ювелиру, я приглашу вас с собой, чтобы показать ему, какой оттенок я имела в виду.

Дори опять выпрямилась за столом, скрестив руки на груди.

Какое-то время Коул не мог выговорить ни слова. Она высмеяла и его, и сестру, и, конечно, было глупо признаваться, но ему понравилось все, что она только что наговорила. У него даже возникло почти непреодолимое желание достать нож и в его широком лезвии посмотреть на отражение своих глаз.

Он сдержался только потому, что она — это было видно по ее глазам — догадалась, о чем он подумал. Два-ноль в ее пользу, решил он.

— Вранье, — сказал он, — это ужасная вещь. Мужчины тоже лгут, вы знаете об этом?

— Но не Ровене. Ей они не лгут… Что они могут сказать о ее красоте, что будет ложью?

— Истинное очарование обходится без лжи.

— Ха! Ровена — это специалист по очарованию, но все, что она говорит, — ложь.

— Тогда это не настоящее обаяние. Ее красота — вот что завоевывает сердце мужчин. Но что с ней произойдет, когда ее красота померкнет? Ни один мужчина не купится, когда ложь будет звучать из уст, уже не таких красивых.

Он заметил, что сейчас завладел ее вниманием. Явно, ей нравилась ложь, которая звучит так, как будто это правда.

— Так, теперь разрешите мне показать вам истинное очарование. Дайте мне вашу руку.

Она крепко прижала руку к телу.

— Если вы хотите рассказать мне кучу глупых врак о моей волшебной красоте, то я этого не хочу.

— Вы можете на минуту допустить, что у меня есть немного ума? Дайте, наконец, вашу руку.

Глупо, но эта женщина просто достала его. Он был уверен, что никакая другая не отказалась бы от урока обольщения. Особенно если учесть, что мужчина, старающийся ее обольстить, к тому же ее муж.

Он взял ее руку с нежностью. С другой женщиной он бы беспокоился, как бы не испугать, но удивился бы, если бы что-то испугало это крошечное создание. Он поднял ее руку к своему лицу, но не поцеловал. Вместо этого он прижал ее тыльной стороной к своей щеке.

— Знаете, что мне нравится в вас, миссис Хантер? И не стал ждать ее ответа.

— Я люблю вашу честность. Всю свою жизнь я слышал комплименты. Мужчины слишком меня боялись, чтобы сказать что-нибудь неприятное, а женщинам так сильно нравилась моя внешность, что они около меня просто мурлыкали. — В слове «мурлыкать» он прокатил звук «р» нежно, прямо шелково, отчего Дори широко раскрыла глаза. — Встретить женщину, которая честна со мной, — это так освежает. Она убедила меня, что кое-чему я еще должен поучиться. И это воодушевляет, бросая вызов моему способу мышления. Вы заставили меня упорно потрудиться около вас, заставили захотеть доказать вам, будто я могу работать, несмотря на то, что вы-то считаете, будто не могу.

Он поднес ее руку к губам и стал целовать кончики пальцев один за другим.

— Что касается красоты, в вас есть такая искорка, что ваша сестра не может с вами сравниться. Она — как роза в полном цвету, пышная и видная всем, а вы — как фиалка, свежая и сияющая, нежная, но стойкая. У вас не тот тип красоты, который замечают сейчас же, как только посмотрят. Ваша красота нежнее. Ее надо искать, и поэтому она ценится намного дороже.

Дори сидела, при каждом его слове распахивая глаза все шире. Легкое покалывание побежало от ее кисти к плечу, а потом распространилось по телу.

Внезапно он выпустил ее руку.

— Вот, — сказал он, — что я имел в виду. Очаровывание без лжи.

Дори должна была встряхнуть головой, чтобы в ней прояснилось.

— Очаровывающая ложь. Вот что я об этом думаю, — возразила она.

— А что же вы считаете правдой?

— Вы думаете, что я вредная и причиняю одни неприятности. Однако я богатая вредина, а вам нужны деньги.

Коул не знал, был ли он когда-нибудь больше оскорблен. Она сказала, что он женился на ней из-за денег, и только из-за денег, а это, конечно, неправда. Он женился на ней из-за… Вот проклятье! Он точно не знал, почему он на ней женился, но не из-за одних же денег. Мужчина, женившийся из-за денег, называется… называется… каким же это словом? Жиголо, вот как! Он не возражал, когда его называли киллером, но не хотел, чтобы о нем думали как о человеке, который живет за счет женщины.