Парень пошёл в сторону своего дома, по пути закурив. Может, проблемы какие в семье? Да нет, он обычно в курсе всех семейных ссор Григорьевых. А что тогда? В колледже проблемы? Или опять этот Влад? В любом случае, надо будет обязательно расспросить. Потом, когда Настенька будет в настроении. Сейчас её лучше не трогать, зная характер девушки.

Настя забежала в квартиру, закрыла дверь, и медленно сползла по ней на пол. Что делать Анастасия совершенно точно не знала. Она закрыла руками лицо и заплакала в голос. Хорошо, что дома никого нет.

Тут в дверь раздался звонок. Быстро смахнув слёзы, Настя посмотрела в глазок. Вдруг родители? Но тут же выдохнула с облегчением. Это Таня, пришедшая за конспектами.

Открыв дверь, Настя постаралась улыбнуться:

– Привет. Заходи.

Таня сняла солнечные очки и посмотрела на Анастасию:

– Ты чего, ревела что ли?

– Тебе конспекты нужны были? Вот тетрадь, – девушка протянула подруге нужную ей вещь.

– Не, я тебя одну не оставлю. Насть, что случилось? Димка?

Впуская подругу в квартиру, Григорьева опять заплакала:

– Тань, я не знаю, что мне теперь делать…

В это же самое время Ваня и Аня, о чём-то весело болтая, прогуливались по парку, где уже бежали первые ручейки.

– А знаешь, что я сейчас хочу? – засмеялся парень.

– Что?

– А я хочу мороженого! Ты будешь, м?

– Буду, – Аня прищурилась и посмотрела на киоск с мороженым. – Клубничное.

– А я шоколадное!

И парочка подошла к палатке. А потом, купив ещё и мыльные пузыри, весело гуляли по парку, резвясь, словно маленькие дети.

А в квартире Григорьевых развивалась нешуточная драма…

– Ну, ты скажи, что случилось, тогда и будем думать, что делать, – Татьяна открыла Настин холодильник. – Блин, а что, вчерашней нашей пиццы больше не осталось?

– Я беременна, – всхлипнула Настя.

– О-па… – Таня села на стул. – Как так?

– Я не знаю, как всё получилось, – Анастасия зарыдала ещё сильнее, и сбивчиво пустилась в объяснения. – Там он… а я… и вот… Тань, что мне делать?!

– Сначала успокойся! Молодец. А теперь давай, по порядку…

– Мы были тогда у меня. Он после балета меня ждал, замёрз. Вот…

– Насть, меня эти подробности не интересуют, давай без них обойдёмся? Ты у врача была? Всё точно?

Григорьева встала, вышла с кухни, и вскоре вернулась обратно, положив перед Таней листочек.

– Это что? – поинтересовалась подруга.

– Справка…

Таня взяла в руки документ и пробежала по нему глазами:

– Четыре недели? Месяц? Ну тогда ещё всё в порядке.

– Таня, в каком порядке? Что мне делать? – вновь заплакала Настя.

– Как что делать? Ну, вообще, по-хорошему, думать заранее. Таблеток сейчас не мало выпускают, да и през…

– Тань! Сейчас мне что делать? – перебила подругу Анастасия.

– Что делать? – Таня облокотилась на стол и подняла глаза на Настю. – Аборт. Подожди, а Дима в курсе?

– Нет, не в курсе…

– Ну это ж и хорошо! Тогда точно аборт!

– Убить ребёнка?

– Нет, лучше быть матерью-одиночкой! А потом, сейчас же это и не ребёнок. Это так, хрень какая-то. Ты только подумай: тебе семнадцать! Вся жизнь впереди! Институт, работа. А так, тебе будет тридцать, а твоему этому существу – тринадцать. И что? Всё, обречена быть одна навсегда!

– Почему одна? У меня Димка есть… – опускаясь на стул, сказала Настя.

– А что твой Димка? Да он ещё сам школьник! Загребут его в армию, потом вернётся, скажет, мол, прости, я ещё не видел жизни, ля-ля-ля, все дела. И будешь ты вместо института в пелёнках, одна. До конца жизни!

– Он так не сделает, – прошептала девушка.

– Настя, послушай меня, и не делай ошибок! Аборт и только, пока ещё никто не в курсе.

– Так там же подпись родителей нужна, я несовершеннолетняя…

– И что? Давай, я побуду твоей мамой.

– Тань, ну я не знаю… Оно же живое. Просто взять и убить? Нет, я так не могу! Может, с Димкой посоветоваться?

– Ага. Советуйся. Только потом без соплей, что одна осталась, с дитём на руках. Да он тебя сразу, как про ребёнка узнает, пошлёт куда подальше!

– Он так не сделает.

– А если? Короче, делай, как знаешь, я не буду лезть. Только потом не названивай мне в истерике, что он тебя бросил!

Таня встала и вышла из квартиры. А Настя же осталась сидеть на кухне, плача, и смотря в одну точку. Что делать она как не знала, так и не знает. Хотя, доводы подруги её вполне убедили… Но всё же, не хотелось ей убивать то, что внутри неё самой…

Немного подумав, Настя взяла телефон и набрала номер Димы.

– Слушаю, – довольно ответила его мама.

– Здравствуйте, Светлана Сергеевна… А Диму можно?

– Настенька, привет! Да, конечно, сейчас позову. Димочка! Возьми трубку!

– Алло, – на том конце раздался мелодичный голос.

– Димуль, привет…

– Привет, моя маленькая истеричка.

– Дим, я тебя люблю. Ты прости меня, ладно?

– За что?

– За всё, – Настя вновь заплакала. – Ты же меня не бросишь, да?

– Тихо-тихо… Ты не плачь. Что случилось? Мамка с папкой поругались? Опять Влад с балета?

– Нет, всё хорошо…

– Ты только скажи, ладно? Что случилось?

– Дим, приезжай. Мне очень плохо, – практически по слогам сказала девушка, проглатывая собственные слёзы. – Нам надо поговорить.

– Настя, что случилось? – перешёл на крик Дима.

– Приезжай, ладно?

– Сейчас буду.

И парень, быстро одевшись, решил не ждать грёбаного автобуса, а бегом добежать до дома любимой.

Бегом взлетев на этаж, Дима, одновременно нажимая на дверной звонок, начал долбить кулаками в дверь. Вскоре её открыла Анастасия:

– Ты так быстро…

– Что с тобой? Всё нормально? – он схватил девушку.

– Да, всё хорошо… Пошли на кухню?

– Пойдём. Настюш, ты почему плакала?

– Дим, в общем…

В этот момент Настя действительно хотела рассказать, точнее, спросить совета и поставить перед фактом, но в голове девушки резко эхом вспыли слова Тани: «Ты только подумай: тебе семнадцать! Вся жизнь впереди! Институт, работа. А так, тебе будет тридцать, а твоему этому существу – тринадцать. И что? Всё, обречена быть одна навсегда!»…

– Насть, говори общим текстом, пожалуйста.

– А… Короче, Дим, я не знаю, какие лучше одеть завтра туфли, – соврала она. – Поможешь?

– Что? – Дима склонил голову набок. – Давай-ка правду, из-за чего истерика? И не ври мне, Григорьева!

Настя вздохнула и села на стул. Говорить парню правду ей не хотелось, это однозначно. Поэтому сейчас мозг девушки работал с тройным усилием, пытаясь придумать, почему она рыдала. И тут Григорьева выдала:

– У меня двоюродная тётя умерла…

– Странно, я про неё впервые слышу… – осторожно ответил парень и внимательно посмотрел на свою подругу, пытаясь хоть что-то прочесть в её глазах.

Настя опять заревела, в этот раз уже специально:

– Дима-а-а, она была такой хороший и светлый человек! Просто не верится до сих пор!

– Ладно тебе, успокойся, – Фомин вздохнул и погладил девушку по спине.

И всё-таки, что-то она не договаривает. Тут явно не тётя. Ну да ладно, не пытать же её? Захочет – расскажет сама.

Дима наклонился к девушке и поцеловал её в щёку, после чего та моментально успокоилась. Но мысли в её голове продолжали, не останавливаясь крутиться со скоростью света. Соврав сейчас своему парню, она словно подписалась под тем, что Таня права, и кроме как сделать аборт, естественно не поставив в известность Диму, другого выбора у Насти не было.

***

Стас Подгорный вошёл в квартиру и выдохнул с облегчением. Дома никого не было. Няня гуляла с близняшками, отец как всегда был на работе, а Викки наверняка ходит по магазинам или пошла в салон красоты. Ну да, что ещё делать молодой девушке, если у неё муж депутат?

Перекусив на скорую руку, Стас лёг на диван и включил телевизор. Только ничего интересного там не показывали. Щёлкая каналы, он останавливался на каждом из них на две секунды и лениво просматривал то, что там было. Закончив это бесполезное занятие, он всё-таки нажал на кнопку выключения. «Сходить что ль куда-нибудь?» – промелькнула у парня мысль. Вот только куда?