Проклятье!

— И? — глухо спрашиваю я.

— Мы искали ту девушку, но не нашли. Вероятно, она пробыла в молельне совсем немного и покинула храм.

— Ясно, спасибо.

— Простите, что не смог помочь, — жрец искренне опечален.

— Вы помогли.

Куда пошла Ася? Домашняя затворница, не знающая жизни за пределами особняка, без денег, в холодном платье и тканевых туфлях?

Куда бы я пошёл на её месте?

В голову ничего, кроме храма не приходит. Возможно, Ася не захотела оставаться именно здесь и пошла в другой храм? Логично и даже правильно. Я бы как раз так и поступил. Непрошеная мысль о нашем с Асей сходстве отзывается на языке сладостью.

Я выдыхаю, окончательно успокаиваюсь, ещё раз благодарю жреца и покидаю храм.

Вряд ли Ася ушла далеко. Денег на извозчика у неё не было. Значит, храм в пешей доступности. Надо прикинуть расстояние… Плохо, что она могла пойти в любую сторону — придётся побегать, прежде, чем я её найду. За несколько часов точно управлюсь. И объясню, что не нужно от меня сбегать!

Я подзываю извозчика.

Глава 22

Синьор Катц изменил своим привычкам и не отправился рано утром в контору, а остался дома, что, впрочем, не мешало ему держать руку на пульсе событий, выслушивать доклады, отдавать распоряжения. Можно не сомневаться, что все виновные в перевозке запрещённых грузов скоро будут найдены и… Интересно, а в Эспарте болотистая местность? Чавк, и нету преступных тел. Сомневаюсь, что управляющий переживёт чистку.

Меня синьор Катц пригласил в кабинет сразу после завтрака.

— Доброе утро, дедушка, — улыбаюсь я.

— Доброе, Тали, — синьор сидит в кресле перед шахматной доской и крутит в пальцах ферзя. — Проходи. Не откажешься от партии?

Хорошо, что я внесла онлайн-шахматы в закладки.

— С удовольствием!

Я присаживаюсь напротив синьора так, чтобы столешница прикрыла мои колени, на которые я положу мобильник. Сегодня мне играть белыми? Отлично! Я выставляю в настройках максимальную сложность и вслед за программой переставляю пешку с «Е2» на «Е4».

Синьор склоняется над доской.

Наверное, для него два часа пролетают незаметно, а мне откровенно скучно, потому что я даже красоту битвы двух умов, человеческого и искусственного, оценить не могу — понимания не хватает.

Ожесточённое сражение длится два часа семнадцать минут, и умная программа вновь побеждает. Я поспешно избавляюсь от мобильника.

— Порадовала старика. Снова порадовала! — синьор Катц откидывается на спинку кресла.

— Я надеюсь, однажды вы меня переиграете, — хмыкаю я.

Синьор Катц усмехается, уловив в моих словах намёк, не касающийся шахмат.

— Тали, ты придумала, как организовать в кафе поставки?

— Да. Я уже упоминала, у меня есть Источник интересных возможностей. Вот.

Я кладу перед синьором лист с укороченным описанием Пространственного моста. Про караты я объяснять не буду, достаточно сказать, что мост работает на особых накопителях, которые я смогу получать не чаще раза в месяц.

— Хм… Ненадёжно, ты не находишь?

— Согласна, но я доверяю Источнику достаточно, чтобы рискнуть. Естественно, я позабочусь о неприкосновенном запасе накопителей, ловушкой Крайт для меня не станет.

— Хорошо, Тали. Ты меня приятно удивила. Я готов стать твоим кредитором при условии, что ты вернёшь на треть больше вложенной суммы. На проценты с прибыли претендовать не буду. По-семейному.

Ха.

Наверное, условия неплохие.

— Дедушка, по-семейному, посоветуйте внучке, вы бы рекомендовали мне взять долг на этих условиях?

Синьор расхохотался, утёр выступившие на глазах слёзы.

— Ох, как ты мне нравишься, Тали! Даю слово — условия справедливые, но окончательную сумму мы обсудим, когда ты представишь мне смету, пока же я открыл на твоё имя два счёта. На первом мелочь на дамскую мишуру. Шпильки, булавки, заколки… Новое платье из гардероба моей супруги — это не то, во что должна быть одета моя внучка. За траты средств со второго счёта ты будешь отчитываться, эти деньги на открытие кафе.

— Спасибо.

— Оставь, Тали. Я искренне хочу, чтобы у тебя получилось.

— Дедушка, мне не справиться без помощника. Я не представляю, как оформить аренду или покупку земли, как получить лицензию.

— Тали, Эдан уже два года работает под моим началом. Я собирался дать ему больше самостоятельности, но сейчас из-за этой неприятной истории с грузовой компанией Дамира, я считаю, Эдана лучше отстранить от дел. Помощь тебе в открытии кафе станет для него полезным опытом. Я пришлю его к тебе после полудня, а пока не откажи, составь компанию моей супруге.

Не верю, что она будет рада моему обществу. Или это снова испытание?

Ответ один:

— Да, дедушка. С удовольствием.

— Хм?

— Уверена, когда вы устраивали брак, одним из требований к будущей супруге было наличие ума. Получить возможность пообщаться с умной женщиной всегда приятно.

Синьор усмехается:

— Тали, хитрая лиса, иди.

— Фр-рь! — вклинивается зверёк, всё утро просидевший тихо-тихо.

Я поднимаюсь, приседаю в книксене, бросаю на синьора взгляд из-под ресниц и, подмигнув, ухожу. Да, лисица. И что? Я же не скрываю.

В коридоре меня ждёт Мия. Поймав мой взгляд, горничная быстро поясняет, что должна проводить меня к синьоре Катц, которая прямо сейчас собирается отправиться в город и ради меня задержалась. Хм? Ладно… Я согласно киваю. Встретиться так встретиться, тем более я дедушке уже пообещала. Но я полагала, синьора хочет со мной поговорить за чашечкой чаю и мягко пригрозить, чтобы я не смела даже думать в сторону наследства. Однако синьора уезжает и вряд ли уделит мне больше пяти минут.

Я застаю её в холле у выхода. Синьора точно юная кокетка крутится перед ростовым зеркалом и требует поправить гребни в причёске. Я останавливаюсь неподалёку. Любопытная дама… Синьора замечает меня в отражении, оборачивается.

— Тали, как думаешь, мне больше подойдёт розовый или зелёный палантин? — спрашивает она, будто и впрямь моё мнение имеет для неё значение.

— Синьора, вы очаровательны, и вам подойдёт любой цвет, однако холодный зелёный подчеркнёт свежесть вашего лица. Розовый цвет — забава для незрелых девушек.

— Тали, а ты умеешь говорить сладко, — прищуривается она.

Я не смущаюсь:

— Разве я хоть в чём-то ошиблась, синьора?

Она улыбается, не скрываясь, окидывает меня оценивающим взглядом.

Я улыбаюсь в ответ, и синьора одобрительно хмыкает:

— Идём, Тали.

— М?

— Где ты видела, чтобы хозяйка кафе носила обноски? Ты ведь собираешься открыть респектабельное заведение, а не придорожную забегаловку? В Крайте обучается немало аристократок, и перед ними ты обязана выглядеть достойно. Что ещё более важно, ты носишь фамилию Катц, фамилию моих сыновей.

На улице нас уже ждёт экипаж, и салон оказывается не менее роскошным и гораздо более удобным, чем салон экипажа дорогой сестрёнки. Мия остаётся дома, с нами едет только личная горничная синьоры. Я не возражаю.

И когда дверца захлопывается, а экипаж трогается, я лишь спрашиваю:

— Насколько я могу быть откровенна, синьора Катц? — и взглядом указываю на горничную.

— Ты можешь, Тали. Что ты хотела узнать?

— Я удивлена вашим радушием.

— О? Всего-то? Тали, если я скажу, что последние десять лет мечтала о дочке, ты мне поверишь?

— Поверю. Однако какое отношение ваша мечта имеет ко мне?

Синьора мелодично рассмеялась, а, отсмеявшись, посерьёзнела:

— Тали, я не собираюсь с тобой воевать, я слишком ценю добрые отношения с супругом.

— Добрые…, — эхом повторяю я.

Не сказать, что я не верю. Синьора выглядит искренней. Если она сейчас лжёт, то я преклоняюсь перед её артистизмом.

— Я родила супругу двух сыновей и живу безбедной жизнью. Стоит ли ставить под угрозу своё благополучие ради некрасивой ссоры? Я, Тали, доверяю супругу. Он любит сыновей, и не обидит их ради тебя. Я доверяю сыновьям. Даже без капиталов отца они сумеют за короткий срок стать состоятельными синьорами. Что такое богатство? Дома сгорают, деньги становятся прахом. Умение превращать монету в мешок золота куда ценнее горстки бриллиантов, правда? К тому же… Супруг составил завещание тайно, и у меня нет никакой уверенности, что супруг планирует разделить своё состояние между Дамиром и Эданом. Не удивлюсь, если мальчики получат лишь незначительную часть, а основной капитал уйдёт пожертвованием в монастыри.