В комнате стоял тяжёлый воздух, то там, то здесь прорезанный тусклыми солнечными лучами. Иногда можно было заметить частицы пыли, поднимающиеся от движений. Этот вид успокаивал и дарил чувство приятной дремоты.

      Где-то издалека слышались размеренные звуки, которые выводили из сонного состояния. Брэзен старательно отгонял от себя сон. Сосредоточится на задании было сложно, и ритмичность звуков этому никак не способствовала.

– Что это? Что ты нарисовала?

      Над девочкой с белокурыми волосами, собранными в хвостики, склонилась фигура. Изящно подогнув юбку с передником, воспитательница наклонилась вперед, заглянув девочке через плечо.

– Это медаль!

      Девочка явно была довольна проделанной работой. Еще бы. Она самая первая из всей группы детей закончила рисунок. Лицо воспитателя озарила нежная улыбка – рисунок пришелся ей по вкусу. Получив похвалу, девочка вернулась к рисованию. Остальные дети старательно водили карандашами по бумаге. Все хотели как можно быстрее покончить с делом. После этого в детском саду наступало время обеда.

      Не то чтобы это была самая замечательная часть дня. Сегодня, наверняка, снова давали кашу и овощи. Еда не отличалась большим разнообразием. Зато после обеда начиналось свободное время, в течение которого дети были предоставлены сами себе и вольны делать все что угодно. Большинство предпочитало пойти на улицу. Не так часто в Червене выдавались солнечные дни, поэтому никто не хотел тратить их, сидя в затхлом классе.

      Воспитатель проходила мимо парт, останавливаясь около каждого ребенка и рассматривая каракули, которые складывались в умах детей в какие-то определенные предметы. Хоть они и казалось каракулями, воспитатель искренне расспрашивала детей о них, продвигаясь все ближе. Даже не глядя на нее, ему было слышно, что воспитатель близко – её длинная коричневая форменная юбка, касаясь парты, оставляла в воздухе едва слышимый шорох.

– Брэзен, а ты что не рисуешь?

– Не знаю, что нарисовать.

– А чего бы тебе хотелось? Давай подумаем вместе.

      Она участливо присела рядом с ним. От этого движения в воздухе качнулся едва уловимый запах накрахмаленного белья.

– Не знаю. Папу?

– А где твой папа?

– На войне.

– Вот как, так он солдат. Нарисуй его. Он обрадуется рисунку, когда вернется.

      Брэзен не помнил, как выглядел его отец. Но по рассказам матери у него было волевое лицо, тёмные волосы и глубокие карие глаза. Брэзен больше походил на мать.

      Рисовать того, кого никогда не видел, казалось непосильной задачей, но Брэзену нравилась идея обрадовать отца. Он знал, что тот был добрым и обязательно бы похвалил его за хороший рисунок. Поэтому мальчик решил попробовать.

      Начать он собрался с формы. У всех военных она была единообразна. Потянувшись, Брэзен взял серый карандаш и нарисовал прямоугольник, который был ни чем иным, как двубортной шинелью. Старательно его закрасив, он добавил две неровные палочки снизу – бриджи такого же мышиного цвета. Дополняли их чёрные кавалерийские сапоги. Было принято решение фуражку не рисовать – её место заняла копна тёмных волос на бежевом круге, который явно иллюстрировал лицо.

      Рисунок был совсем простым (что еще можно ожидать от ребенка), но даже этого хватило для одобрения.

      К концу занятия уже почти все закончили работы и по одному сдавали их. Было решено вывесить их на стенде в холле. После выставки обещали вернуть рисунки авторам.

      Отодвигая стул, очередной ребенок вставал, относил свой рисунок, получал похвалу и садился на место. Пушка, солдат, ружье, самолет. Темы рисунков повторяли друг друга. И только несколько работ не удостоились чести висеть в холле. Они были не о войне и выбивались из нарисованного.

      Быстро расправившись со сдачей рисунков, дети поспешили в столовую, чтобы получить свою порцию безвкусной еды. Остальная часть дня пролетела незаметно – дети резвились на жухлой траве, играли в догонялки и, конечно, не обходилось без самой любимой забавы – игры «Захват флага». Правила были очень просты: нужно пробраться на территорию противника и захватить флаг врага так, чтобы он, в свою очередь, не успел захватить ваш собственный. Дети так часто играли в нее, что уже разработали свои стратегии, контратаки и обманные маневры. Было принято играть – девочки против мальчиков. Девчонки редко проигрывали, мальчишкам не уступали.

      За играми время пролетело незаметно. О том, что пора заканчивать, оповестил голос воспитателя – начали приходить родители.

      Брэзен был одним из тех, кого забирали последним. Смены на заводе заканчивались поздно. Однако, хоть и с опозданием, но и его забрали.

      Взяв сына за руку, Ода засеменила вниз по улице. Тихий обычно, Брэзен был сегодня достаточно разговорчив, но мать слушала его в пол-уха – она слишком устала, а нужно было еще успеть забрать льготы, начисляемые женам солдат. Необходимо спешить: Бюро Общественных Дел скоро закрывается. И еще надо придумать, что приготовить на ужин. Еды дома было мало.

– Мам, ты меня слышишь?

      Из задумчивости женщину вывел упрямый голос.

– Да, детка, что ты говоришь?

– Я спрашивал, как ты думаешь, папе понравится мой рисунок?

– Конечно, ему точно понравится.

      Мальчик явно оживился. Он хотел спросить что-то еще, но Ода ускорила шаг. Опаздывать было нельзя.

      Пара поспешила дальше. Они еще не знали, что эти льготы будут последними. Совсем скоро они останутся без них. Своего мужа Ода больше никогда не увидит.

глава 5

Брэзен плотнее запахнул ворот пальто. Это не помогало. Холод предательски проникал сквозь него, жаля голую шею. Теплый пар, выходивший из горла, быстро таял в зимнем воздухе.

      Мальчик ускорил шаг. Его поступь гулко отозвалась по мощеным камням, эхом катясь над ними. Уже проносясь по полупустой улице, мальчик свернул на более оживленную. По ней сновали мужчины и женщины, пытаясь как можно скорее убраться отсюда и юркнуть в теплое место.  Несмотря на раннее утро, люди спешили на работу, большинство из них двигались в сторону промышленной части города. Там располагались заводы. В основном там работали женщины.

      Брэзен спешил, маневрируя между прохожими. Все они были похожи, как один. Наверное, так казалось потому, что женщины носили однотипные шерстяные стеганные куртки, из-под которых выглядывали потертые штаны – элемент повседневной рабочей одежды. Немногочисленные мужчины были одеты в военные шинели.

      Весь этот гул шагов заглушали свежие новости, доносившиеся из громкоговорителя. Диктор, хорошо поставленным голосом, вещал об актуальных вестях с передовой. «Благодаря доблестным действиям командира дивизии Прюлома войска Шанмайской армии были отброшены. Задача оказалась чрезвычайно трудной, так как, помимо упорного сопротивления врагу, наша доблестная армия проделала большой путь, сопряженный с опасностями, в числе которых: преодоление минного поля, а также засада, устроенная 1-му и 3-му полкам. После неожиданного налета, совершенного этой ночью, Шанмайскую армию застали врасплох. Это дало преимущество для контрнаступления, которое и было осуществлено бесстрашным командиром Прюломом. В результате боев уничтожено колоссальное сосредоточение вражеских сил. Шанмайская армия деморализована. Победа Червены уже не за горами. Хвала Червене!»