Открыв первые страницы, я погрузился в чтение. Могу сказать, во время него я испытывал некоторый дискомфорт – словно залез в чьи-то нестиранные штаны. Носом.
Девушка описывала свои повседневные дни, в целом скучные, иногда не очень… Через полчаса я даже начал зевать. Дурацкая, походу, идея… Но тут, перелистнув очередную страницу, я наткнулся на вклеенный текст – он явно не был написал рукой хозяйки дневника:
Правила игры:
Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.
Правило второе – если ты захочешь закончить играть, то игра закончит играть в тебя.
Правило третье – играть нужно до конца и без остатка.
Правило четвертое – страсть и огонь, боль и разочарование – не более, чем оттенки; придумай все, что захочешь.
Правило пятое – никаких больше правил.
Красивый почерк, даже несколько знакомый. На мужской похож слабовато. Хотя каких сейчас только не бывает…
Следом за правилами несколько страниц дневника было изрисовано набросками лиц, каких-то фигур. Очертания размыты, все принадлежат девушке.
Затем стиль изложения изменился. Он стал рваным, напряженным.
Никогда не думала, что со мной может такое случиться. Все… перевернулось в голове.
Вроде бы привычные вокруг меня предметы стали… другими. Нет, вроде бы остались той же формы, цвета, запаха. Но другие.
Неужели в этом сила?
По-моему, мы просто решили играть.
Несколько страниц далее:
Ничего не понимаю. Мне словно… словно. Не могу выразить. Не хватает воздуха. Проклятье! Я же пишу!
Сука.
Пару недель назад я была другой, а теперь не могу найти себе место. Я каждый день, каждую минуту думаю о тебе! Зачем ты так со мной? Почему?
Ты играешь? Нет, правил, да? Это уже не любовь, это истязание!
Или…
Перелистнул еще несколько:
Я твоя без остатка. Каждым кусочком себя.
Ты управляешь мной, моим телом. Теперь и моей душой.
Больше я неспособна сопротивляться.
Только твоя.
Приказывай.
Я повинуюсь.
....
Приложи руки к груди. Ты слышишь?
Тук-тук!
Неожиданно в мою дверь позвонили, буквально в тот же миг сквозь разбитое окно на кухне донеслись душераздирающие вопли.
Я вздрогнул, грудь тут же сдавило дикой болью. Проклятье, я ведь не сходил к врачу…
Рука скользнула в ящик стола. Пусто. Мурашки теперь уж точно не от холода пробежали по спине. Где пистолет?
Так, спокойно. Он на кухне. Гостей в столь поздний час лучше встречать во всеоружии. Телефон, кстати, лучше положить в карман. Мало ли чего…
Почти бесшумно смотавшись на кухню, я подхватил пистолет. Теперь оставалось столь же ловко подойти к двери.
Под ногами предательски хрустнули осколки.
Проклятье! Теперь уж таиться нечего.
На холодильнике – зеленые 4:18 утра.
– Кто там? – громко крикнул я в коридор.
В ответ молчание.
Подойдя к двери, я приложил ухо к двери. Тишина, я слышу только стук своего сердца.
Некоторое время послушав самого себя, я осторожно посмотрел в глазок: линза явила мне лишь пустую лестничную площадку, освещенную яркой диодной лампой, деревянную дверь квартиры напротив.
Стоит открывать? Недавно кирпич с петардой, теперь эта ерунда.
Выглянуть все же? Чего я боюсь?
Еще раз посмотрел в глазок: без изменений.
Черт! Ноги даже немного подрагивают, чувствую себя ребенком…
Замок щелкнул очень громко. Раньше я не обращал на это внимания, сейчас это было чертовски оглушительно.
Держа пистолет наготове, медленно отрыл дверь. Осторожно выглянув, я убедился в отсутствии кого либо на лестничном марше, ведущем на верхний этаж. Сделав шаг вперед, я посмотрел на площадку ниже – тоже никого.
Странно. Вроде бы пусто, но вот прямо перед дверью – листок бумаги из принтера.
Хмыкнув, я поднял его. Оказалось, на другой стороне было что-то напечатано наклонным шрифтом прямо посередине:
Существует такой цветок, от названия которого бросает в сакральную дрожь – мысли сами по себе рождают образы, фантазия… предлагает варианты…
Очень интересно. Кто-то решил позабавиться со мной сегодня ночью? Или, может, обронил невзначай?
Случайность и предопределенность.
Я покачал головой и затем увидел еще один листок бумаги – он лежал посередине лестницы, ведшей на пятый этаж.
Не совсем отдавая отчет своим действиям, я поднялся и взял его, перевернул, прочел продолжение:
Отчего-то желание обладать им возрастает почти также быстро, как бегут мысли.
Меня охватило странное чувство, по спине забегал холодок. Стало интересно и страшно. До жути!
Поднявшись на межлестничный пролет, я обнаружил следующий листок.
И многие считают, что можно выдать за желанное подделку.
На пятом этаже ждал новый текст:
Ох, уж эти ушлые умишки – вечно норовят сыграть на чужом незнании и доверчивости.
Я шел выше, поднимаясь по этажам, находя новые листки то на лестнице, то на подоконнике пролетов, то вообще приклеенные к стене.
И спешат, выдумывают способы.
Делают это пошло, безвкусно.
Без всякой глубины и силы – подделка разочаровывает своей грубостью, наивной чрезмерностью…
Невозможным максимализмом.
Все черное – от лепестков, до стеблей.
Но если вдуматься изначально, стараясь не попасться на обман…
Можно предположить, что настоящая тьма, великая и бесконечная…
Пугающая и манящая…
Скрывает за своей темной вуалью…
Нежную и покорную, страстную и загадочную…
Я поднялся на десятый этаж и несколько замешкался: к торчавшему на потолке крюку на толстой веревке было подвешено нечто огромное, закрытое темной материей. Лампа на потолке светила очень тускло, но я мог разглядеть очертания висевшего нечто.
Поднял последний листок и прочитал:
Бардовую сердцевину Черной Розы.
Я снова посмотрел на висевший передо мной предмет. Очень большой – сверху точно что-то круглое.
Мне стало очень интересно посмотреть что внутри, ведь…
"мысли сами по себе рождают образы, фантазия… предлагает варианты…"
Немного трясущимися руками я взялся за материю – она висела свободно. Я резко дернул ее в сторону.
В глазах потемнело, дыхание сперло, а ноги подкосились.
Это был повешенный человек. Черт возьми, он был одет в темно-бордовый пиджак!
Лицо перекосила предсмертная гримаса, язык вылез изо рта. Глаза закрыты. Труп стопроцентный труп!
Парень. Молодой, примерно моего возраста. Вот тебе… Господи! Я его знаю! Ну конечно, видел среди фотографий… Оксаны!
Мир перед глазами стал кружиться, руки сами нашли телефон, набрали номер – я даже не смотрел, помнил наизусть.
Какой кошмар, боже…
Точно он, я хорошо запомнил это лицо, прическу.
Она сняла спустя всего три гудка. Голос тихий, заспанный. Возмущенный.
– Оксана, это я, не клади трубку… Тут такое дело, черт. Тот парень, ну твой знакомый, ты еще с ним… В общем, он… – говоря, я снова посмотрел на висевший труп, и телефон выпал из моих рук. Девушка что-то говорила, но я не слышал…
Из нагрудного кармана торчала бумажка – на ней было написано знакомой мне вязью, той самой, что были занесены правила в дневник Хопко.
С трудом поднявшись, я подошел к мертвецу и вынул бумажку, прочитал:
Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.
