– А чтобы ты сделал, если бы у тебя отобрали члена семьи? Пускай и такого вредного. – Поцеловала Адриана Уолда.

– Я бы тебя не отдал. – Подмигнул он Эмили. – «Я бы тебя отдал». – Подумал он следом и заулыбался.

Мама Уолда молодая женщина лет тридцати пяти, с длинными светлыми прямыми волосами, небольшим шрамом на правой щеке, о происхождении которого она никому не говорила, кроме своего мужа.

– Кто сказал, что я эту старую шавку у него отберу? – Лойд наигранно негодовал.

– Ну а что ты собираешься делать?

– Да пусть он просто намордник надевает.

– У тебя была собака, ты надевал намордник каждый раз, когда она на людей лаяла и когда ты с ней гулял?

– Во-первых, моя собака была на поводке, во вторых – она, как и ты кусала меня, когда я пытался надеть ей намордник.

– Хаха. – Сарказмом ответила мама Уолда.

Мужчине среднего роста, с короткими чёрными волосами, подкаченным телосложением и с прекрасным чувством юмора, как думал он сам.

– А что было? – Доел своё желе Уолдо.

– Опять сосед собаку отпускает. А твоя мать против отлова собак. Вот думаю, может и её в приют заодно. – Задумался он, поглядывая на свою жену.

– А готовить тебе кто будет? Сосед? – Улыбнулась Адриана.

Готовила она отменно, много и с огромным желанием. Такая еда приятнее языку, чем ресторанная. Лойд не смог бы уже прожить без её еды и об этом говорил его едва видный пресс.

– … Я позже придумаю ответ на этот вопрос. – Приступил он к еде. – И вообще, раз сосед дожил до такого возраста, живя большую часть лет, один, и готовит сам. То с его едой я бы прожил намного больше, чем с твоей вкусной.

В этой тёплой обстановке, Уолда смущало лишь одно – почему он сразу не увидел того ворона, хоть тот был перед его глазами? Сидел прямо на спинке серого кресла. Видел то он его отчётливо, а вот заметил не сразу.

Но сейчас это не важным. Пора уезжать в школу.

Как же долго тянулась эта дорога, словно они катались по кругу, проезжая мимо свою школу не раз. Чем ближе они подъезжали, тем всё сильнее волновался Уолдо. Он не мог успокоиться, даже когда полностью был уверен, что всё будет хорошо. Будто, изнутри кто-то хотел, чтобы он боялся людей и чувствовал себя с ними неловко. И у него это очень хорошо получалось.

По пути они подхватили подругу – одноклассницу Эмили. Всю дорогу они слушали радио и подпевали каждой песни. Это выглядело вполне нормально, пока в дело не вступил отец. Эта троица быстро вошла во вкус. Из-за этого, отец Уолда чуть было не врезался. Всё та же знакомая птица пролетела около лобового стекла и крылом задела край машины. Лойд резко затормозил и так же быстро свернул вбок, чтобы не мешать дальнейшему движению. Ему показалось, что он задел что-то, когда вывернул. Открыв окно, Уолдо пытался быстро увидеть, та ли эта была птица или нет. И да. Эта был тот же ворон. Как же гордо он восседал на обычном фонарном столбе, и как же человечно смотрел он боком на Уолда своим чёрным, как тень глазом. Как только Уолдо бросил на неё взор, она так же быстро улетела прочь, снова не дав Уолду возможности видеть куда.

Пока отец отвечал на звонок, и пока он рассматривал машину, Уолдо задумался, смотря в окно на стороне, где болтали Эмили с её подругой. Его твёрдый, грустный взгляд отражался в окне переливами, рикошетя былыми воспоминаниями о жизни, которой «не было», но которую он помнит. Пожалуй, эти воспоминания будут давить на него всегда, заставляя отгораживаться от всего мира, но также давая силы искать своё место в нём.

От нарастающих мыслей, его отвлекла капля, скользившая по запотевшему стеклу, разрезав его отражение неровной линией на стекле. Уолдо отвернулся в другую сторону, в чуть приоткрытое и совсем не запотевшее окно. И тогда всё для него замерло. Всё и все, кроме одной девушки. Глаза его никогда не видели так много света. У Уолда замерло дыхание, как только он увидел её развивающиеся длинные волосы, цвета светлого, каштанового. Она шла так тихо и спокойно, что сердце затихло в ответ. Её голубые глаза были направлены в книгу, которую она разглядывала по пути, не замечая никого вокруг и ловко умудряясь ни в кого не врезаться. А какие же у неё были глаза. Уолдо просто утонул в них, хотя смотрел издали. Кожа у неё была гладкой, нежной, прохладной. И Уолдо не знал, как он это понимает. Лишь на миг оторвавшись от своей книги, она, вдруг, посмотрела прямо на Уолда, будто, зная, что он сейчас смотрит на неё. Замедлив ход, она медленно опустила книгу, прищурилась в недоумении и улыбнулась такой милой и такой простой, такой детской улыбкой, словно понимала, что Уолду именно этого и не хватало. Ему показалось, что только она могла его спасти. Но их знакомство прервалось через пару секунд, когда машина снова двинулась.

Но это не мешало Уолду видеть её глаза перед собой. Но чем ближе они подъезжали к школе, тем больше образ её исчезал, заменяя собой другой особой. Той, кто его давно предал и ту, чья красота не уступало девушке с улицы. Уолдо вспомнил ту, кто научил его сомневаться в красоте. Взгляд его опять затвердел, когда машина уже остановилась у школы.

– Если что звоните! – Произнёс отец, уже набирая скорость.

Школа была не большая и не маленькая, в самый раз для этого города. Всё основное тут было, даже парк, в котором учителя часто проводили свои занятия, особенно по физкультуре. В том парке днём всегда было мало людей, а если и были, то они гуляли в той части, где стоял небольшой фонтан посреди детской площадки.

– А вы не торопитесь. – Поправляя свои очки, произнёс Реджи.

Очки он не носил. Уолдо не стал спрашивать, зачем он их напялил.

– Ну ладно, мы пошли. – С пренебрежением произнесла Эмили.

Она считала Реджи недоумком. В её глазах он часто подтверждал это мнение.

– Она как всегда. – Проводил её взглядом Реджи. – Итак, пошли, я тебя со всеми познакомлю.

Ель с одним стволом, но, из которой росло сразу четыре ели, росла прямо посреди двора, окружённая кустами роз, скошенной травой и двумя статуями по сторонам, с одной стороны которой был воин – символ силы, а с другой некий учёный или мудрец – символ ума. Уолду это понравилось больше всего. Такая тонкая работа в обычной школе не часто встречается. Прошлая его школа была лишь вместилищем учеников, а эта пока таила сюрпризы. Трещины на асфальте во дворе создавали вокруг этой большой ели восемь неровных кругов, на которых никто внимания не обращал, раз их не чинят.

– Может тут и потайная дверь найдётся. – Подумал Уолдо ни с того, ни с сего.

И как же там было много народу. Каждый высматривал свой класс, пытался протиснуться вперёд, туда, где места вообще не было. Уолдо не встречал ни одного недовольного лица среди них, они все были довольны.

Немного постоя на месте, Уолдо с Реджи направились подальше от толпы, в сторону младшей школы. Уолдо старался не отставать от Реджи и медленно, маленькими шагами преследовал его. Со стороны они были похожи на двух неуклюжих пингвинов, качаясь из стороны в сторону. Отойдя довольно далеко, туда, где они могли слышать свои голоса, Реджи стал всматриваться в стены школы.

– В прошлом году мы стояли прямо под вот теми открытыми окнами. – Вытянул Реджи два пальца в сторону. – В этом году мы стали старше, значит сместились влево. Выходи, наши стоят ближе к стене. Если нет, то будем думать дальше.

Толпа всё сгущалась, и идти у них быстрее не получалось. Однако, Реджи был прав, одноклассники стояли прямо там, куда он указал. Они смеялись, болтая на только им понятные темы. Реджи не успел представить Уолда всем, да и те, кто с ним познакомился, не расслышали имени.

– Здравствуйте… – Приглушила всех свои приветствием директриса.

У неё был настолько громкий голос, что микрофон ей был не нужен. Привлекательная женщина в торжественном костюме, осанкой военного, с алыми короткими волосами смотрела на всех, пока те сами не замолчали. Несмотря на её грозный вид, с её лица не сходила улыбка. Она была рада видеть всех, оббегая глазами своих учеников и держа руки за спиной, в окружении учителей, которые в этом году станут классными руководителями. После её длительной речи, на её место вышли школьные кружки: лёгкая, тяжёлая атлетика, бокс, танцы, музыкальные таланты, и интеллектуальные игры, которые после будут участвовать в городских, а затем в региональных соревнованиях.