— О, ты тоже вспомнил о наших свиданиях. Иди, сядь рядом со мной. Нам нужно многое обсудить.

Он посмотрел на Элис и против своей воли принялся сравнивать ее с Джудит. Элис красива, это точно, но улыбка, в которую сложился ее крохотный ротик, выглядит какой-то жалкой, даже можно сказать скупой. А синие глаза скорее напоминают льдинки, а не сапфиры. Платье Элис, в котором сочетались красный, оранжевый и зеленый цвета, показалось Гевину кричащим по сравнению с ее прежними нарядами, сделавшими ее образ в его представлении ярким и сверкающим.

— Неужели все так изменилось, что ты не хочешь сесть поближе ко мне? — Да, все изменилось. — Гевин не заметил, как по лицу Элис промелькнула тень.

— Ты все еще сердишься на меня? Я тебе сотню раз повторяла, что меня выдали за Эдмунда насильно. Но теперь, когда я стала вдовой, мы…

— Элис, — перебил он ее, — прошу тебя, не заводи снова этот разговор. — Он должен сказать ей, но ему страшно причинить ей боль. Она так нежна и ранима, так беспомощна перед страданиями, которые приносит жизнь. — Я не оставлю Джудит, я не собираюсь обращаться к королю, я не соглашусь ни на развод, ни на какие другие меры.

— Я… я не понимаю. Ведь нам предоставился такой шанс.

Он накрыл ладонью ее сложенные на коленях руки.

— Нет, у нас нет никакого шанса.

— Гевин! Что ты говоришь?

— Я полюбил ее, — просто сказал он. Глаза Элис блеснули гневом, но она заставила себя сдержаться.

— Ты же утверждал, что не полюбишь ее. В день своей свадьбы ты поклялся, что никогда не полюбишь ее.

Это воспоминание вызвало у Гевина улыбку. В тот день были даны две клятвы. Джудит поклялась, что он получит только то, что возьмет силой. Как же восхитительно она нарушила ее! И он тоже нарушил свою клятву.

— Разве ты забыла, что собиралась покончить жизнь самоубийством? Я был готов на все, чтобы помешать тебе.

— И теперь тебя не волнует, что я сделаю со своей жизнью?

— Вовсе нет! Ты же знаешь, что навсегда останешься в моем сердце. Ты моя первая любовь, и я никогда не забуду тебя.

Элис посмотрела на него расширившимися от изумления глазами.

— Ты говоришь так, словно я уже мертва. Скажи, она полностью завладела твоим сердцем? Неужели мне ничего не осталось?

— Я уже говорил тебе, Элис, что ты всегда будешь жить в моем сердце. Ты должна смириться.

Элис улыбнулась, ее глаза стали наполняться слезами.

— Неужели я должна принять такой удар со стойкостью, присущей мужчинам? Но Гевин, я всего лишь женщина, слабая и ранимая. Возможно, твое чувство ко мне остыло, но моя душа воспылала к тебе еще более сильной страстью, когда я вновь увидела тебя. Ты хоть знаешь, во что превратилась моя жизнь с Эдмундом? Он обращался со мной как со служанкой, запирал меня в комнате.

— Элис…

— А не догадываешься почему? Потому что на твоей свадьбе он следил за нами. Да, он видел, как мы ушли в сад. Он знал, когда мы с тобой оставались одни в твоей палатке. Помнишь, как ты целовал меня на следующее утро после свадьбы? — Гевин кивнул. Ему было неприятно слушать ее признания. — За то время, что мы были женаты, он не упустил ни одной возможности напомнить мне о наших с тобой встречах. Но я все терпела, чуть ли не с радостью, потому что знала, что ты любишь меня. Каждую ночь я проводила в мечтах о тебе, о твоей любви ко мне.

— Элис, ты должна остановиться.

— Скажи, — еле слышно произнесла она, — ты хоть раз вспоминал обо мне?

— Да, — искренне ответил он. — В первое время. Но Джудит — замечательная женщина, добрая и ласковая. Я никогда не предполагал, что полюблю ее. Ведь, как тебе известно, я женился на ней ради ее земель.

Элис вздохнула.

— Что же мне делать? Мое сердце отдано тебе, так было всегда, так и будет.

— Элис, это ни к чему не приведет. Между нами все кончено. Я женат и люблю свою жену. Теперь наши с тобой дороги разошлись.

— Ты так холоден со мной. — Элис коснулась его руки, потом погладила плечо. — Когда-то ты был совсем другим.

Гевин хорошо помнил свои встречи с Элис. Он был ослеплен и свято верил, что любовь должна проявляться именно так, как у Элис. Теперь же, когда он познал неистовую в своей страсти Джудит, ему было неприятно даже думать о близости с Элис. Он не забыл, какое отвращение она испытывала к его прикосновениям. Нет, их близость с Элис было примитивным совокуплением, просто животной похотью, ничем иным.

Элис не поняла, что выражает лицо Гевина. Она продолжала гладить его, но когда ее рука скользнула к его шее, он резко встал. Элис, решившая, что ее прикосновение возбудило в нем желание, тоже поднялась и, прижавшись к нему всем телом, обняла его.

— Я вижу, что ты ничего не забыл, — прошептала она, подставляя ему лицо для поцелуя. Гевин осторожно отстранил ее от себя.

— Нет, Элис.

Она злобно посмотрела на него, ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Неужели она превратила тебя в тряпку? Ты что, боишься ее?

— Нет, — ответил Гевин, удивленный столь странным выводом и резкой сменой в настроении Элис. Ему было странно видеть свою бывшую возлюбленную, всегда такую мягкую и уравновешенную, столь разгневанной.

Элис быстро сообразила, что совершила ошибку, позволив своим эмоциям выплеснуться наружу. Она принялась моргать до тех пор, пока на ресницах не заблестели слезы.

— Это прощание, — прошептала она. — Могу ли я надеяться на последний поцелуй? Неужели после того, что мы значили друг для друга, ты откажешь мне в этом?

Элис выглядела очаровательно, он так любил ее когда-то. Гевин вытер след от скатившейся по ее щеке слезинке.

— Нет, — произнес он. — Я не откажу тебе в последнем поцелуе. — Он осторожно взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал.

Но Элис ждала от него отнюдь не нежности. Гевин почти забыл, что она может быть столь яростна в проявлении своих чувств. Просунув язык ему в рот, Элис сжала зубами его губу. Но на этот раз Гевин не испытал никакого трепета, напротив, его охватило нечто вроде отвращения. Ему захотелось побыстрее избавиться от Элис.

— Я должен идти, — проговорил он, стараясь не показать своего недовольства.

Но Элис все равно почувствовала, что Гевин изменился. С помощью этого поцелуя она намеревалась вернуть себе контроль над ним, однако ее попытка оказалась безуспешной. Более того, он, кажется, еще сильнее отдалился от нее. Она прикусила язык, чтобы не дать вырваться оскорблениям, и напустила на себя печальный вид. Но Гевин уже направлялся к своей лошади.

— Будь проклята эта сука! — процедила Элис сквозь стиснутые зубы. Эта рыжеволосая ведьма отняла у нее любовника!

Или только думает, что отняла. Губы Элис тронула улыбка. Пусть эта Риведун считает, будто Гевин принадлежит ей, будто ей стоит поманить его пальчиком, и он окажется у ее ног. Но она ошибается! Элис не допустит, чтобы кто-то отобрал у нее то, что всегда было ее собственностью. Нет, она станет бороться, и Гевин вернется к ней… опять окажется в ее власти.

Ей столько сил пришлось потратить на то, чтобы добраться сюда, ко двору, и оказаться рядом с Гевином. Она даже Позволила ускользнуть убийце своего мужа. Она будет следить за этой шлюхой и выяснит, где ее слабое место. И тогда Элис вернет себе все, чем она когда-то владела. Даже если она бросит Гевина, это решение будет принято ею, Элис, а не им.

Гевин по весь опор гнал своего коня, чтобы присоединиться к остальным участникам охоты. Он надеялся, что никто не заметил его довольно продолжительного отсутствия, и благодарил Бога за то, что Джудит не видела, как он поцеловал Элис. Никакие объяснения не смогли бы успокоить ее. Но все кончено. Хотя это было чрезвычайно тяжело, он все же нашел" в себе силы порвать с Элис и теперь навсегда освободился от нее.

Гевин увидел свою жену, вабиком подманивавшую сокола. Внезапно в нем поднялось острое желание, и он еще сильнее пришпорил коня. Подскакав к Джудит, он наклонился и выхватил у нее из рук повод.

— Гевин! — испуганно воскликнула Джудит, уцепившись за луку седла. Встревоженный сокол захлопал крыльями.