- Вон как! Мой напарник прикидывал, что должно быть около одиннадцати тысяч.
Помпрокурора скептически улыбнулся
- Вы в Харькове раскрыли нашу кражу?
- Мы нашли деньги. Чьи - не знаем. Может, и ваши. В Малинихе-то кража не раскрыта?
- Не раскрыта, - неохотно согласился помпрокурора.
- Очень хорошо
- Что уж хорошего! - вздохнул собеседник.
- Я не в том смысле, - уточнил Загаев извиняющимся тоном.
- Следствие вели самые опытные наши сотрудники, было сделано все возможное, - помпрокурора развел руками. - Но... никаких следов: ни орудий взлома, ни отпечатков пальцев. Собака привела к дороге, и все... Можно с уверенностью сказать, что преступник опытный, хитер, осторожен, действовал в перчатках, имел транспорт.
- Подозревали кого?
- Четверо были на подозрении. Не подтвердилось. Проверили всех, отсидевших сроки.
- Меня интересует бывший плотник завода стройматериалов некто Машихин. Тогда он именовался Чирьевым.
- Чирьев? Минуточку... - помпрокурора полистал дело. - Верно, проверялся Зиновий Чирьев. К краже непричастен. Оперативным путем установлено, что в ночь на девятнадцатое сентября из дому не выходил. Потому только и проверяли, что прежде судим. А почему вас интересует Чирьев? И почему у него есть и другая фамилия?
Загаев коротко рассказал о преступлении в Сторожце. Но собеседник пожил плечами;
- Не знаю, не знаю... По нашим материалам, Машихин - заурядный воришка и пьяница. Взломать сейф - не доски украсть. Притом так аккуратно взломать, так замести след, что опытнейшие оперативники ничего... Нет, как хотите, а сейф Чирьеву не по зубам.
- И все-таки что он делал в ночь на девятнадцатое сентября?
- Вот данные проверки! - помпрокурора ткнул пальцем в лист дела. - "В ночь на девятнадцатое сентября из дому не выходил".
Загаев прочитал отпечатанное на машинке сообщение малинихинского участкового.
- Здесь сказано: был пьян. С кем пил, не написано.
- Ну, знаете! Подобным типам компания не обязательна, и в одиночку пьют с аппетитом.
- Как доехать до Малинихи?
- Автобусом. Желаю удачи. Но сомневаюсь, сомневаюсь, чтобы наши оперативники что-то прохлопали...
Старенький автобус урчал, скрипел, переваливаясь на ухабах расквашенного вешними водами, разбитого шоссе. Но местные пассажиры принимали неудобства езды как нечто вполне нормальное. Не роптали. Кое-кто подремывал даже. Терпел и Загаев. Но вздохнул с облегчением, выйдя через полтора часа из автоколымаги на свежий воздух в рабочем поселке Малиниха. Вдохнул с удовольствием полной грудью, огляделся: зеленела хвоя оживших под весенним солнцем деревьев, хороши и красивы были покрытые лесом невысокие горы. Сам поселок довольно большой Двухэтажные "восьмиквартирки" подступили к заводскому забору, частные избы уткнулись огородами в подлесок
Молодой старший лейтенант, малинихинский участковый, встретил Загаева радушно. Повел в столовую, где вкусно и сытно накормили. За чаем разговорились.
- Чирьев? Был такой алкаш. Ну, что вам сказать о нем? Одно доброе дело за ним числится - что уехал отсюда. Мужик безвредный, но и бесполезный. В вытрезвитель часто попадал. У нас свой маленький как бы вытрезвитель. Хотите посмотреть? Ах да, вы про Чирьева... Жил в комнатенке, в восьмиквартирном доме. Одинокий. Разные типы к нему шлялись, алкаши тоже. Почему уехал, не знаю. Три раза за прогулы увольняли, так что пора и уехать...
- С соседями бы его потолковать.
- Это можно. Сейчас адрес уточню.
Он ушел в кабинет заведующего столовой и вскоре вернулся.
- У нас учет поставлен! Вот адрес, Один пойдете? Ладно, если что надо будет, я у себя в кабинете.
Дом из брусьев, в котором обитал когда-то Чирьев-Машихин, стоял на краю поселка, у тракта, ведущего в райцентр. Нужная квартира была закрыта: и новые жильцы бывшей чирьевской комнатенки, и соседи еще не пришли с работы. Загаев пошел пока в управление завода, осмотрел кассу, окно, выслушал воспоминания кассирши. Ничего нового.
Возвратились со смены жители "восьмиквартирки". Но ничем Загаева не порадовали. Кражу помнили, а соседа Зиновия почти забыли. Вот жил в том подъезде электросварщик Крамарев, того помнят: талант к сварочному делу имел и баянист к тому же - что хочешь сыграет. Но Крамарев окончил заочный институт и в Пермь уехал. Еще жил на втором этаже фельдшер Прохин, который сейчас в Новосибирске у дочери живет, Прохина тоже помнят, все к нему домой лечиться ходили, если прихворнется. А Зиновий Чирьев... Этот пьяница-то? В позапрошлом году куда-то делся. И уж пес его знает, что он делал девятнадцатого сентября. Водку пил, поди, что больше-то.
Однако припомнили соседи, что осенью семидесятого года, кажется, приезжали к этому Зиновию двое вроде бы из райцентра. Несколько раз видели их - посидят у Чирьева, выпьют, конечно, и обратно в Седлецк. На чем приезжали? Да на автобусе, поди. Не те личности, чтоб свою "Волгу" иметь. Приметы? Разве упомнишь...
Поздно ночью скрипуном-автобусом вернулся Загаев в Седлецк. Заночевал в гостинице. Утром покопался в архивах автоинспекции: не было ли угона автотранспорта в этом или в соседних районах в сентябре 1970-го? Были угоны. За одну только ночь на девятнадцатое в самом Седлецке четыре случая. Однако, по данным ТАИ, все угонщики выявлены, никто из них за пределы города не выезжал. Меры приняты.
Больше в Седлецке делать было нечего.
5
Ушинский в который уж раз перечитывал свидетельские показания, отыскивая в них еще хоть какую-нибудь зацепку, когда в кабинет вошел Хилькевич.
- Ты теперь вроде выпивохи возле гастронома... Все ищешь "третьего собутыльника". Не нашел еще? А что от Загаева слышно? Не звонил?
- Звонил. Начальство разрешило ему провести Первомай в Харькове, с семьей. После праздника приедет, На Урале добыл немного фактов, но конкретного ничего. Вижу, у тебя есть что-то интересное.
- Слушай, Юрий Трифонович, ты и меня в свою веру обратил, и мне уж этот "третий" стал мерещиться.
- Да ну! Перекрестись, если мерещится.
- Может, вместе перекрестимся. Послушай. Сегодня вдова Машихина приходила в паспортный стол выписывать из домовой книги покойника. И есть одна подробность. Так сказать, привет из загробного мира.
- Ладно, не интригуй, рассказывай.
- Ага, интересно? В общем-то, ничего реального. Так, из мира фантастики.
- Что, в Сторожце завелись черти?
- Представь себе, завелись! Знаешь, почему у вдовы живут сейчас брат с женой? Вот послушай...
Когда сегодня у райотдела вдова ожидала паспортистку, Хилькевич как раз проходил мимо. Подсел к Дарье. Посочувствовал ей. Разговорились в неофициальной обстановке.
- Наверное, неудобно брату ездить каждый день за двенадцать верст? спросил между прочим Хилькевич.
- Не шибко брат доволен, а что делать? Боязно одной-то по ночам... А когда брат с золовкой рядом, тогда ничего.
- Чего ж боязно?
- Так... Помер Зиновий грешной смертынькой... Блазнится разное...
- Что же именно?
Дарья Ивановна замолчала, но Хилькевич попросил рассказать, не стесняться, и она, смущаясь, рассказала...
В первую ночь после смерти мужа ночевала одна. Позапирала окна и двери на засовы, поплакала в подушку о судьбе своей бесталанной и уснула. И вдруг, около полуночи, "прокинулась сама по себе" - проснулась без видимой причины. Занавеска была незадернутой, луна в окошке светит... а за окном стоит он...
- Кто?
- Да Зиновий покойный!.. Когда пьяный, бывало, поздненько заявится - у окошка встанет, ладошками заслонится, в горницу глядит и стукает в стекло тихесенько, чтобы дверь ему отчинила. И тут так же - стоит, ладошками заслонился, в горницу глядит... Всю меня холодом проняло, затрясло, як лихоманкой! Крикнуть хочу - не можу, перекреститься хочу - не можу... Очи от страха заплющнла, а так еще страшней. Открыла очи - нема никого в окне. Только месяц светит... Машина на улице гудит. На стройке, слышно, люди размовляют, кран подъемный звякает - все вижу, слышу. Не сплю, значит. Не во снах привиделось. Так злякалась, что до свету очей не сомкнула! На окно подивиться боюсь, да нет-нет и гляну. Но больше Зиновий не казался. Утром на работу иду, а голова болит, сама я невысланная. Сказать кому, что ночью бачила, не можно, засмеют люди добрые. Скажут - баба суеверная. При дневном-то свете и сама разумею, что во снах-то привиделось, а все одно жутко. На другу ночь ще крепше заперлась. Лежу, не сплю. Уж и полночь миновала - ничего. За день уморилась, да прошлую ночь без сна - гак и дрема клонит. Уснула. И снова прокинулась. Месяц светит, за окном никого нема. А на горище ходит!.. На чердаке! Тихенько так ходит!..
