Адольф тоже молчал, поигрывая бокалом и напряженно думая о чем-то. Потом он перевел взгляд на Женю и привычно легко улыбнулся:

– Я тоже рад, что у меня появился ты – усмехнулся он, – когда ты рядом, у меня нет этого мерзкого ощущения, что я остался один во всем мире. Не бери в голову, у меня это бывает, здешний климат способствует развитию сентиментальности. Но давай сменим тему, эта слишком скучная и неинтересная. Лучше пей. Я хочу, чтобы ты сказал тост…

Он вновь наполнил Жене бокал и долил себе еще виски, Женя смущенно вертел бокал в руках:

– Я хочу сказать, что теперь у тебя есть человек, которому ты дорог… – тихо проговорил он, – я обещаю, что буду рядом если тебе это будет нужно. Я бы хотел, чтобы тебе это было нужно…

Адольф снова рассмеялся и пересев к Жене на диван, обнял его одной рукой. Потом он принялся расспрашивать Женю об учебе, работе, планах на жизнь, хотя все это он уже знал из телефонных разговоров. Женя подробно рассказывал и рассказывал. Они легли спать далеко за полночь. Когда Женя проснулся, Адольф уже был на работе, он приехал вечером, быстро переоделся и принял душ и они с Женей поехали кататься по ночному Петербургу. Все последующие дни слились в один нескончаемый поток новых впечатлений и эмоций, старинные величественные здания, модные заведения, вино и пьянящий влажный воздух, которым было трудно надышаться. В воскресенье вечером Адольф отвез Женю на вокзал, взяв с него обещание приехать еще, и через четыре часа Женя уже был в Москве.

Был уже первый час ночи, когда Женя переступил порог квартиры, неожиданно ему пришло в голову, что за эти четыре дня они с Ромой ни разу не разговаривали друг с другом; Женя несколько раз звонил ему, но он не брал трубку, Женя писал ему смс, на которые тот не отвечал. Несмотря на поздний вечер Роман еще не спал, он молча вышел из своей комнаты и окинул Женю тяжелым насмешливым взглядом и ничего не говоря снова закрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью. Женя неуверенно потоптался перед порогом его комнаты, он ожидал, что Роман начнет подробно его расспрашивать о том, что он делал и как провел время, как это делал обычно. Он молча положил на кухонный стол небольшой серебряный чеканный кувшинчик для вина, подарок для Романа, и тихо ушел к себе.

Утром они встретились на кухне, Роман по-прежнему угрюмо молчал, лишь на его губах иногда появлялась тень усмешки, Женя не знал, что ему говорить и что делать. Он робко посматривал на Романа и молчал.

– Знаешь, мне очень понравилось, – неуверенно начал он, – Петербург красивый город, Адольф показал мне много красивых мест… Он очень рад, что мы с ним теперь общаемся. Я несколько раз звонил тебе…

Роман молчал, устремив вперед тяжелый взгляд и Женя замолчал, не зная, что еще сказать.

– Можно Адольф приедет к нам еще? Он хотел бы… – робко спросил Женя. Роман угрюмо смотрел на него изподлобъя, пронзая Женю тяжелым взглядом:

– Ну пусть приезжает…– с издевкой проговорил он и вышел из кухни. На столе стояли пустые тарелки. Впервые за много лет они остались без завтрака.

Глава ХХХ

Адольф прилетел через две недели поздним вечером пятницы, Женя встретил его в аэропорту и они отправились кататься по ночной Москве, так как домой ехать никому не хотелось. Адольф предложил Жене эти выходные пожить в гостинице, но Женя испуганно покачал головой говоря, что Роман никогда не позволит ему ночевать вне дома. Они останавливались в кафе, пили кофе и отправлялись дальше, болтая обо всем на свете, в машине громко играла музыка, Адольф сидел на правом пассажирском сиденье, он улыбался и шутил, Женя всей кожей ощущал что у него просто отличное настроение и он рад их встрече. Женя тоже был рад, он успел привязаться к этому необычному, не такому как все человеку и скучал, если они не созванивались день или два.

Домой они вернулись только под утро, когда далеко на востоке забрезжил скудный ноябрьский рассвет. Адольф в этот раз расположился вместе с Женей в его комнате, Женя уступил ему свою кровать, устроившись на раскладном кресле. Роман разбудил их вечером, грубо потрясся Женю за плечо.

Его настроение было уже не таким угрюмым, но он все равно был хмур и неразговорчив. Вечером Адольф пригласил их всех в ресторан, и Женя думал, что Роман откажется идти, так как он не особо любил куда-то ходить, но он неожиданно легко согласился, жестко усмехнувшись:

– Что ж, будем дербанить твою золотую карточку, мальчик… Давай…

Сначала разговор не клеился, Женя кожей чувствовал нервозность, он неуверенно посматривал то на одного, то на другого; официант налил ему вина, Женя осторожно сделал глоток и поставил бокал на стол, ощущая как по языку приятно растекается терпкая сладость, почему-то в присутствии Романа алкоголь не лез ему в горло. Адольф ободряюще ему улыбался, он тоже молчал и за столом повисла тяжелая пауза. Наконец он поднялся и с улыбкой наполнил бокалы.

– Я хочу сказать тост, – произнес Адольф, наполняя бокалы коньяком, – сейчас, когда все недоразумения между нами выяснены, я хочу построить крепкие отношения, и не только с Женей. Я также хочу, Роман, чтобы и между нами было взаимопонимание. Я знаю, что ты до сих пор против нашего общения, это видно, Женя переживает. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас официально разрешил нам общаться с Женей, ведь для него это очень важно… Я буду хорошим другом и тебе и ему, и никогда не причиню вам вреда…

Роман усмехнулся и пристально посмотрел ему в глаза.

– А что будет, если я не разрешу? – наконец проронил он, – неужели ты соберешь манатки и свалишь отсюда навсегда?

Женя встревожено перевел взгляд на Адольфа, тот сделал успокаивающий жест рукой и вновь повернулся к Роману:

– Я не отступлюсь, – с улыбкой проговорил он и добавил, – значит, мне придется как-то заставить тебя передумать…

Роман глянул на него в упор, он уже был слегка навеселе, это было сразу заметно по его блестевшим глазам, Женя мельком подумал, что алкоголь странно действует на Романа, тот становился еще более замкнутым и неразговорчивым, а его редкие фразы звучали все язвительнее.

– Мне не нравится слово «заставить», мальчик… – сквозь зубы процедил Роман, сверля Адольфа тяжелым взглядом, Адольф некоторое время смотрел ему в глаза, и потом с улыбкой отвел взгляд в сторону:

– Я неверно выразился, попросить тебя передумать… – с легкой улыбкой поправился он.

Роман шумно выдохнул и откинулся в кресле.

– Ты опять будешь меня полгода окучивать? – резко бросил он. – Нет уж, мне все равно, хотите – общайтесь. Просто я удивлен, зачем это тебе понадобилось, нет, не нужно объяснять, – остановил он Адольфа, – я уже слышал, ты за полгода вынес мне весь мозг… Хочешь – приезжай, я не против…

Адольф смотрел на него с легкой улыбкой, словно что-то решая про себя:

– Это правильное решение, – усмехнулся он, – ведь лучше, чтобы Женя общался со мной у тебя, и под твоим контролем. И если у нас разговор получается с претензией на откровенность, может быть, ты скажешь мне, Рома, чем же я тебе не угодил. Ведь все же поняли, даже Женя, что изначально именно ты настроил его против меня и мне стоило очень больших усилий разубедить его. Я хочу, чтобы ты озвучил мне моменты, которые тебя нервируют, чтобы я мог правильно корректировать дальнейшее общение с тобой…

Роман с усмешкой посмотрел ему в глаза:

– Для начала перестань называть меня Рома, меня это раздражает. Называй меня Роман.

– Хорошо, – легко согласился Адольф, – мне не сложно. Я обращался к тебе так, потому что Женя так тебя называет…

– Женя – это Женя… – сквозь зубы процедил Роман.

Адольф понимающе улыбнулся:

– Я услышал тебя, Роман. Конечно, Жене позволено больше, чем мне, ведь я раздражаю тебя видимо всем своим видом, неужели, причина в банальной ревности?

Роман снова усмехнулся:

– Нет, дело не в этом. Считай, что все это началось в детстве, мне всегда хотелось как следует выдрать тебя ремнем. Ты всегда был слишком бойкий, слишком настырный, а мне это не нравится. Мальчик должен быть тихим и скромным…