Адольф усмехнулся:

– Я понял тебя, Женя. У Романа есть карт-бланш на любые действия в отношении тебя, ведь он вырастил тебя. Но давай сменим тему, я вижу, что ты нервничаешь, а я хочу, чтоб от этой поездки у тебя остались только положительные впечатления. Ты голоден?

Женя отрицательно покачал головой и замолчал, Адольф тоже молчал, лишь улыбался чему-то своему, впереди замигал светофор и переключился на красный, но Адольф лишь прибавил газу и пересек перекресток на красный свет, Женя смотрел на него во все глаза:

– Ты часто так делаешь? – тихо спросил он, – знаешь, я думал, что ты не такой, что ты уважаешь правила, установленные для всех. Нарушать их опасно, для тебя самого и окружающих…

Адольф рассмеялся и посмотрел на Женю, у него в глазах было столько озорного, прямо мальчишеского веселья, что Женя тоже рассмеялся.

– Я редко нарушаю правила, я очень требователен к окружающим. И к себе, – наконец проговорил он, – конкретно сейчас я это сделал, чтобы тебя немного взбодрить, ты замолчал… Я знаю, ты переживаешь, что Роман против нашего общения. Мы знакомы с ним с детства, и кажется, я могу практически дословно сказать тебе, что он думает о твоей поездке, он же против, и считает, что мы слишком разные, и что нам незачем начинать общение, ведь прошло столько лет… Наверняка он язвительно усмехнулся и отпустил несколько нелестных отзывов о моей персоне, ведь так? Но подумай, несмотря на все это ты здесь, со мной… А значит, тебе это действительно нужно…

Женя внимательно выслушал его слова и кивнул головой, соглашаясь, он негромко рассмеялся, обстановка снова потеплела, Адольф весело рассказывал различные истории, наконец, они подъехали к большому и красивому дому, Адольф припарковал машину на подземной парковке и они с Женей прошли огромный холл и поднялись по белоснежным мраморным ступеням к лифтам. Женя осторожно осматривался по сторонам, дом скорее напоминал гостиницу, чем дом в Женином понимании, впрочем, он никогда не бывал до этого в подобных домах.

В большой квартире Женя робко смотрел на роскошь обстановки, мрамор полов и колонн, стену, отделанную натуральным лакированным деревом, дорогую дизайнерскую мебель и ему все больше становилось не по себе. Он нерешительно остановился на пороге и Адольф со смехом взял его за руку, провел в гостиную и усадил на большой диван, обтянутый нежно-бежевой кожей. Сам он подошел к бару и принялся мешать коктейли:

– Сегодня ты будешь пить, – утвердительно проговорил он и Женя рассмеявшись, кивнул.

Адольф протянул ему высокий бокал со льдом, в нем была жидкость красного цвета, Женя сделал глоток и хотел было поставить бокал обратно, но увидев взгляд Адольфа, снова сделал несколько глотков.

– Тебе нужно расслабиться, ты смущен, я же вижу, – усмехнулся Адольф и помолчав, добавил, – я долго готовился к твоему приезду, у меня составлена целая программа на эти четыре дня, я покажу тебе много интересных мест, тебе понравится. Я хочу, чтобы тебе понравилось и ты приезжал чаще. Ты славный, очень хороший, напоминаешь его… Сегодняшний вечер мы проведем дома, ты устал с дороги, к тому же это отличная возможность пообщаться поближе, верно?

Женя кивнул и сделал еще несколько глотков, он чувствовал, как у него начинает кружиться голова:

– Что ты мне намешал, кажется, я совсем пьян… – улыбнулся он.

Адольф пил виски, он лишь улыбнулся и махнул рукой:

– Не забивай голову, это мой фирменный коктейль, – он улыбнулся каким-то своим мыслям и снова бросил быстрый взгляд на Женю, – ну расскажи мне, Женя, как ты жил все эти годы без меня… У тебя есть девушка?

Женя снова рассмеялся и блаженно откинулся на спинку дивана:

– Наверно уже нет, – рассмеялся он, – у нас все было несерьезно…

Адольф кивал головой в такт его словам:

– Я так и понял, Жень. У тебя есть девушки, но все пока несерьезно. И это правильно. Ты еще слишком невзрослый, чтобы заводить семью. Ты сделаешь это позже. Лучше расскажи мне, как тебе живется с Романом. Честно говоря, у меня сложилось ощущение, что у вас попахивает казармой, упал – отжался…

Женя вновь рассмеялся, его щеки от смеха порозовели и Адольф вновь с удовлетворением отметил, как ему идет улыбка.

– Мы с Ромой замечательно живем, – негромко начал Женя и задумался, – я с ним как за каменной стеной, если это выражение вообще можно применить к нашей ситуации, ведь обычно так говорят женщины. Но по отношении меня это тоже работает… – он вновь задумался и потом продолжил, – мы уже давно живем по установленным правилам, поэтому конфликтов между нами теперь почти нет…

– Эти правила установил он? – быстро спросил Адольф, и опустил взгляд вниз, чтобы Женя не заметил блеснувшую в его глазах иронию, но Женя ничего не заметил и продолжил:

– По большей части да. Он готовит, я убираюсь дома. В магазин за продуктами мы ездим по очереди. Машиной пользуемся тоже по очереди, он ездит на ней днем, она нужна ему для работы, а я вечерами.. Вот, наверно, и все…

И он растерянно умолк, Адольф тоже молчал:

– А его постоянный контроль над тобой тоже предписан этими правилами? – язвительно усмехнулся он, – когда я жил у вас, то постоянно слышал, как он звонил тебе каждый час и требовал отчитаться о том, где ты находишься и когда вернешься… Это нормально, по-твоему?

Женя обескуражено улыбнулся:

– По-моему, да, – тихо сказал он, – он просто беспокоится за меня. Ты же знаешь, что отца убили случайно, его хотели ограбить и пырнули ножом. И он долго лежал и истекал кровью. Если бы кто-то стал его искать, то нашел бы и помог ему и он бы остался жив. Поэтому Рома и контролирует каждый мой шаг, он просто не хочет, чтобы со мной случилось что-то плохое…

Адольф опустил глаза вниз и следил за Женей из-под полуопущенных длинных ресниц:

– Знаешь, все это так странно, – негромко заметил он, – я имею ввиду то, что он взял тебя. Отец, да и в последствии и я тоже, наводили о нем справки, и я знаю, что раньше он очень сильно пил. И сидел на наркотиках. Героин. Был связан с криминалом. И вдруг взял тебя к себе. Завязал. Почему?

Женя молчал, теребя бокал с вином в руках, его лицо на миг омрачилось, словно эти слова причинили ему боль, и нехотя ответил:

– Да, я помню, что раньше он очень пил. Он все время лежал на диване и смотрел в потолок такими стеклянными глазами. И мне было очень страшно находиться с ним в одной комнате, я прятался от него под кровать и сидел там, пока отец не возвращался с работы. Он употреблял наркотики потому, что его бросила невеста, которую он очень любил, и он почти полгода не мог придти в себя. Отец забрал его к нам, и мы жили все вместе, а потом когда отца убили, Рома забрал меня к себе из детского дома…

Он умолк и опустил взгляд вниз, его лицо на мгновение омрачилось тревогой, он машинально вынул из кармана телефон и проверил сообщения, Адольф наблюдал за ним.

– Как ты думаешь, зачем он это сделал? – быстро спросил он.

Женя пожал плечами:

– Не знаю. Наверно, ради моего отца, ради памяти о нем. Ведь тогда он еще меня не любил. Он иногда рассказывает о тех днях, он не хотел меня брать, я мешался, путался под ногами, меня нужно было лечить, кормить, одевать, а ему тогда было не до этого, он употреблял. Он забрал меня из детского дома просто чтобы я не там не умер, вылечил, хотел отдать в приемную семью, но потом как-то привык ко мне, бросил пить, колоться, устроился на работу, купил для нас квартиру… – он задумался и растерянно рассмеялся, – он часто мне говорит, что именно я его тогда вытащил… Он тогда не хотел жить, но ему пришлось. Ради меня. А потом он полюбил меня, вот и все…

Он умолк и вопросительно посмотрел на Адольфа.

– Хочешь знать мое мнение о вашей ситуации? – немного погодя спросил он, – еще до того, как я первый раз тебя увидел, сразу понял, что у вас необычные отношения, выходящие за рамки отношений отец-сын. Да ты и не называешь его отцом, а называешь только по имени…

Женя согласно кивнул:

– Он запретил называть его отцом, – словно оправдываясь проговорил он, – когда я был еще маленький, забывался и называл его папой, он всегда поправлял меня, чтобы я называл его просто Ромой. Наверно, ему кажется это неправильным по отношению к моему родному отцу, мне так кажется…