— Нет никакого смысла, Гарри, как объяснять безутешной матери, что её сын виновен? — тихо сказала Джинни. Она ещё не была готова смотреть на Гермиону.

— Гермиона, мы поймем, если ты захочешь привлечь аврорат, — извиняясь начал говорить Гарри.

— Нет! — взорвалась Джинни. — Разве недостаточно того, что она отправила моего брата в тюрьму, так теперь еще и маму! Я не позволю, чтобы это произошло! — зарычала она.

— Это не тебе решать, — спокойно сказал Гарри своей жене. — Твоя мать отправила за ней убийцу, и если Гермиона решит воспользоваться своими законными правами, то мы не будем ей в этом мешать.

— Я не могу поверить, что ты принимаешь её сторону! — закричала Джинни на мужа.

— Джинни, я не принимаю ничью сторону! Вот что получилось! Неужели ты не понимаешь, что твоя мать угрожала ребенку! Если бы этот человек не сделал то, что она ему сказала! Приди уже в себя! — сказал Гарри в ярости, почти встряхнув жену.

— Я уверена, что воспоминания ложные! — отчаянно сказала Джинни.

— Это не так. Я усыпил его, прежде чем взять их, чтобы их нельзя было подделать, — твердо сказал Драко. — Во сне человеческое тело беззащитно.

— Гермиона, что ты будешь делать? — спросил Гарри.

— Не спрашивай её об этом! — в ужасе сказала Джинни.

— Джинни! Заткнись! Я знаю, что сейчас у тебя может быть не лучшее мнение обо мне, но ты можешь заткнуться и дать мне подумать секунду? — закричала Гермиона, наконец, теряя терпение.

Джинни опешила от внезапного нападения и замолчала, смотря на девушку.

— Сначала нам нужно разбудить мистера Ливингстона и добраться до его дочери. Это воспоминание должно было быть сегодняшним. Если он не лжет. Тогда Молли всё ещё будет с маленькой девочкой. Джинни, ты можешь поговорить там со своей матерью. Я не собираюсь обсуждать это в суде… просто поговори с ней, попробуй объяснить ей смысл, — сказала Гермиона.

— Хорошо, мы пойдем. Все мы.

========== Глава 42. Авада Кедавра ==========

Эдриан потряс головой, пытаясь отогнать наркотическую сонливость, и посмотрел на четырех человек, смотрящих в ответ на него. Выражение лица каждого из них варьировалось от совершенно яростного бунтарства до смиренного отрешения.

Это была рыжая и ее муж. Другая пара держалась друг за друга, как будто приливы этой новой проблемы могли забрать их из рук друг друга.

Наемник почувствовал в груди унылое одиночество, и вспомнил о дочери. Сегодняшний день прошел так ужасно неправильно, что он чуть не застонал вслух.

Беатрис была в серьезной опасности, и тот факт, что он не смог выполнить свою работу, напугал его… Теперь он по-настоящему испугался за жизнь своей маленькой девочки.

— Мы знаем о вашей дочери, и о том, что вы не солгали. Мы можем помочь, но вам нужно выполнить свою часть сделки, — сначала заговорила Гермиона.

Эдриан почувствовал облегчение, пронзающее его, такое сладкое и чистое, что его сердце на секунду остановилось, пока он не услышал эти страшные слова. И это заставило его очнуться.

— Конечно, ты должен внести свой вклад.

— Что мне необходимо сделать? — осторожно спросил он.

— Скажи нам, где твоя дочь. Все остальное мы сделаем сами, — сказал Гарри.

А что он теряет? Он предпочел бы, чтобы эти люди ворвались в его дом и забрали Беатрис у Молли. Эта женщина потеряла все свои чувства. Эдриан никогда бы не осмелился выйти сегодня на задание, но Молли сама появилась у его двери. Ее палочка прижалась к его груди в тот момент, когда он открыл несчастную дверь. И Молли угрожала ему.

Поэтому он оделся так быстро, как только мог, чтобы выполнить ее приказ, и к тому времени Беатрис уже прицепилась к Молли. Всего один ее взгляд уничтожил все, что он хотел возразить.

Он выпалил адрес и просто надеялся на лучшее.

***

Драко, Гермиона, Гарри и Джинни стояли у дома в полном разочаровании.

Джинни выглядела угрюмой; её муж, очевидно, ничуть не уступал ей в плаксивости. Она злилась на Гарри, она злилась на всех. Гермиона могла понять боль того, что думает Джинни о потере матери, и она не винила за её злые слова или какие-то действия.

Она просто чувствовала… жалость, глубокую жалость, и вот тогда она прозрела… Они относились к этому, будто это просто нападение Пожирателя Смерти, а на самом деле это была просто страдающая, убитая горем мать, которая пытается справиться с кризисом так, как она считала, ей будет лучше.

Они не могли пойти в дом всем скопом, это просто вызвало бы весьма бурную реакцию.

— Я иду одна, — объявила Гермиона, сняв с себя чары невидимости, и прежде чем кто-то мог остановить её, она уже подошла к ступенькам.

— Стоять, Драко! Стоять! — прошипел Гарри, положив руку на плечо друга, когда увидел, что тот начинает двигаться к своей жене. — Мы следим за ее безопасностью, — заверил он, осторожно двинувшись за Гермионой.

Дверь была открыта, и измученная жизнью Молли Уизли появилась в поле зрения. Её усталое лицо исказилось в маске ненависти, когда она увидела Гермиону. Она даже не потрудилась спрятаться.

— Ты! — прорычала Молли, её холодный голос сочился ядом. — Что ты здесь делаешь?

— Здравствуйте, миссис Уизли, — мягко сказала Гермиона.

Молли посмотрела на маленькую девочку.

— Беатрис, иди в свою комнату, — приказала она малышке.

Гермиона последовала за ней в дом.

— Я просто пришла поговорить.

— Поговорить?! — Молли истерически засмеялась. — Зачем мне с тобой разговаривать? — маниакальная улыбка появилась на ее лице.

И прежде чем Гермиона смогла что-то сделать, миссис Уизли вытащила палочку и закричала:

— Круцио!

— Ты сука! — рычала Молли. — Хочешь «поговорить»? Ты хочешь поговорить, пока мой сын сидит в тюрьме и гниет… из-за твоей грязной лжи! И ты хочешь поговорить об этом? — кричала она на визжащую от боли девушку.

Гермиона почувствовала, как ледяные осколки стекла пронзают ее кожу, а следом свирепое пламя обожгло ее. Круциатус продолжался и продолжался.

Поэтому она сделала единственное, что смогла. Она закричала. Ее страдальческие, громкие крики агонии, в сочетании с холодным безумным смехом Молли, создали невероятную какофонию.

— Пожалуйста, Молли! — она отчаянно умоляла. — Пожалуйста, прекрати это делать! Пожалуйста… я умоляю тебя, — всхлипывала Гермиона. Агония внутри вышла на новый уровень.

— Никогда! Мой сын… Он любил тебя, Гермиона! Он любил тебя! Почему ты не ответила ему взаимностью? Почему ты заставила его сделать это с тобой?! — Молли кричала, как сумасшедшая.

Драко услышал ее первым. Ему было все равно, что случилось с чарами, он просто быстро двинулся вверх по лестнице и толкнул дверь. Он знал, что что-то не так, что-то было неправильно, и он не понимал, пока не увидел…

На полу кухни лежала его жена, корчась от волн заклятия, которые сотрясали её тело, а над ней стояла Молли Уизли, торжествующе ухмыляясь.

— Сектумсемпра! — закричала Молли. Она не заметила, как появился Драко, и была потрясена, когда он оттолкнул Гермиону в сторону и взял на себя весь удар проклятия.

Словно невидимый кинжал пронзил его тело. Его грудь превратилась в одно большое красное пятно. Чем больше было злобы в заклинании, тем серьезнее становились последствия. Он повалился на пол, проклятие разрезало его кожу вплоть до каждой мышцы и сухожилия, вытягивая кровь из его жизни, словно это просто вода.

Кровь просто текла без остановки.

— Драко! Нет! — закричала Гермиона. Её страх превзошел её боль, когда она безуспешно пыталась добраться до него. — О, Драко! — рыдала она, когда он потерял сознание. — Пожалуйста, остановись! — умоляла Гермиона отчаявшуюся женщину. — Пожалуйста!

— Круцио! — Молли повторила проклятие.

И остолбенела на секунду… Это не входило в ее планы! Он не должен был защищать свою жену!

Не опуская палочки, она повернулась к Гермионе. Пытки больше не забавляли ее.

Теперь она просто хотела смерти Гермионе, хотела справедливости.