Джексон был одним из тех редких людей, которые ни на кого не держат зла, он был просто благодарен, что живёт. И она надеялась и молилась, чтобы он нашел кого-то… Кого-то, кто будет относиться к нему так, как он заслуживает. Кого-то, кто излечит его душу. Кого-то, как Драко…
— Ты обнял меня! Что происходит, Джексон?! — она нежно дразнила его, отстранившись.
— Я… эм… — замялся он, покраснев. — Возможно, я с кем-то встречаюсь, — застенчиво, как школьник, прошептал он, делясь впечатлениями о своём первом поцелуе.
— О! Это удивительно, дорогой! Я так счастлива за тебя!
— Мы встретились в приюте для животных, где я работаю волонтером. Он взял себе щенка, а после этого просто продолжил возвращаться в приют каждый день, — он рассмеялся, — его зовут Тео Нотт, и когда я наконец согласился пойти с ним на свидание, он отвез меня в Париж! Мы ужинали на вершине Эйфелевой башни, и, Гермиона, я чувствовал… я чувствовал, что он такой особенный! — последнее он прошептал. — Это глупо с моей стороны, не так ли? — спросил он с застенчивой улыбкой.
— Ни в коем случае! Ты рассказал ему об Энтони? — спросила она, держа его за руку.
— Пока нет, он заедет за мной сегодня, у нас свидание. Думаю, мне придётся сказать ему сегодня, — сказал он со вздохом, как будто боялся, что они расстанутся, как только он ему все расскажет. Гермиона просто успокаивающе сжала его руку, подняла переноску Скорпиуса, и жестом показала, чтобы Джексон вышел вперёд.
— Джексон, знакомься, это сын Драко. Я надеюсь, ты побудешь часик его няней, пока я буду работать? — Гермиона расстегнула ремень безопасности, подняла мальчика из переноски и посадила на деревянный пол. Скорпиус с любопытством посмотрел на шатенку и прошелся вперед, к сидящему перед ним на корточках Джексону. Как только солнце коснулось волос парня, малыш радостно хихикнул, схватил его за волосы и счастливо потянул на себя. Джексон поморщился, но улыбнулся и взял на руки рёбенка с его многочисленными игрушками.
— Я отведу его в заднюю комнату, где мы сможем поиграть во что-нибудь, — сказал он, морщась от боли, когда Скорпиус потянул за волосы сильнее.
Час спустя бухгалтерские книги Гермионы были подсчитаны, балансы были в порядке, и она отправилась на поиски Скорпиуса и Джексона. Они все еще были в задней комнате, читали сказку «Джек и Бобовый стебель». Джексон интересно оживил книгу: копировал голоса огра и самого Джека. Ребёнок восторженно смотрел на него. Гермиона не знала, понимает ли он хоть что-нибудь, но она определенно узнает позже.
***
В течение следующих недель Скорпиус несколько раз посетил педиатра, и Гермиона хотела задать доктору несколько вопросов о росте и развитии мозга мальчика. Она волновалась: Скорпиусу было два или почти два года, его день рождения через месяц, и к этому времени большинство детей… нормальных детей уже разговаривали, и даже с его обширными занятиями логопедией ребенок не делал никаких успехов в фонетике. Гермиона знала, что, возможно, с помощью небольшого магического исследования они смогут изменить генетику Скорпиуса, чтобы он мог лучше привыкнуть к отсутствию у себя части пятнадцатой хромосомы, из-за чего у него и развилась болезнь Ангельмана.
Обсудить это с Драко казалось хорошей идеей, ведь Драко не всегда мог быть рядом, чтобы заботиться о Скорпиусе. Им нужно было придумать способ для Скорпиуса выжить в реальном мире без постоянной помощи взрослых, и магия, казалось, была единственным решением.
Драко не собирался соглашаться на то, чтобы его сына помещали в специальный дом, когда он умрет, особенно если Скорпиус не контролирует свою магию, а волшебный мир не имеет мест, где могут разместиться люди с такими заболеваниями. «Отложив» этот вопрос глубоко в душу, чтобы позднее обговорить его с Драко, она вошла в комнату.
— Мы должны идти прямо сейчас, — сказала она, взяв ребенка на руки. — Большое спасибо, что присматриваешь за ним, Джексон! — она улыбнулась и вышла из комнаты. Как только она сложила вещи в сумку Скорпиуса, над дверью магазина зазвенел колокольчик, и она подняла глаза, чтобы увидеть, как высокий темноволосый Тео Нотт входит в её магазин.
Гермиона подмигнула ему и указала большим пальцем на спину, на что Теодор широко улыбнулся, его глаза темно-шоколадного цвета ярко загорелись, а щеки потеплели ярко-красным румянцем.
Чувствуя себя легкой и счастливой, она вышла из книжного магазина со Скорпиусом на руках. Весна раскрасила цветы во всевозможные краски, сделав воздух сладким от их духов. Теплое солнце и сладкий, свежий запах заставили её думать о Драко ещё больше.
Малыш положил свою маленькую головку ей на плечо, она крепче сжала его переноску. Его теплые пухлые ручки обнимали её шею, а его маленькие ладошки покоились на её локонах. Его пушистая сладко пахнущая головка доверчиво прижималась к её горлу. Своими руками она рассеянно массировала его маленькие ножки.
Снова мысль о том, что её или Драко, или Гарри, или Джинни, или Блейза может не быть здесь завтра, чтобы присматривать за ним, вскружила ей в голову, вызвала странное напряжение в сердце. Она боялась… боялась, что он не сможет выжить сам, что он может… Нет! Она не могла даже думать об этом. Она позаботилась бы о том, чтобы Скорпиус имел средства к существованию без них. Это был бы просто еще один способ для него быть в безопасности. С ними или без них…
***
Ребёнок не был счастлив, и это было очевидно. Вернувшись в квартиру Драко, Гермиона долго пыталась успокоить его. Логопедия оказалась большим разочарованием. Это сплошной стресс для детей с короткой продолжительностью внимания, как у Скорпиуса. У него были проблемы с сидением и прослушиванием или изучением чего-то в принудительной атмосфере обучения. Когда они уходили, терапевт остановил Гермиону и сказал ей, что речь нужно практиковать с ребенком дома, если она хочет увидеть улучшения.
И теперь она сидела с ним, пытаясь заставить его сказать простые вещи, как терапевт: «я» или «мама», «папа», «кошка», «собака». Он не хотел этого делать, и расстроился ещё сильнее, поэтому она сжалилась над ребёнком и отложила книгу. Скорпиус выплеснул свой гнев наилучшим образом — он начал плакать. События дня наваливались на него.
Гермиона встала и подняла его, нежно покачиваясь, успокаивая. Громкие рыдания и небольшие крики гнева вырывались из этого маленького ребёнка, его глаза и нос непрерывно текли, оставляя мокрые пятна на её блузке, когда он прижимался к ней. Она понятия не имела, как справиться с этим, кроме как обнять его и надеяться, что все станет хорошо.
Гермиона поцеловала его в голову, отнесла на кухню и достала наполненную соком кружку. Вернувшись к дивану, она посадила его себе на колени, нежно покачивая, и протянула ему сок.
Скорпиус сердито оттолкнул её руку и спрыгнул с её колен. Гермиона почувствовала надвигающийся шторм и снова потянулась к нему, но ребёнок снова оттолкнул её и начал истерически кричать, хватал игрушки и ломал их, бросая их здесь и там. Он прикусил свой кулак, его голубые глаза были наполнены слезами. Гермиона заметила стеклянный журнальный столик всего в нескольких футах от него и точно знала, почему он бежит в этом направлении. Его магия выходила из-под контроля, все разорванное и игрушки поднялись в воздух, и она услышала громкий треск стекла на кухне. По мере того, как его яростные рыдания поднимались в октавах, так же росла и его неконтролируемая магия.
Теперь Гермиона была напугана!
Она взяла свою палочку и наложила на него левитационное заклинание. Ребёнок плакал и вырывался, когда его подняли с земли, прежде чем он достиг места назначения, размахивая ручками и ножками в воздухе.
У Гермионы разрывалось сердце каждый раз, когда он начинал рыдать громче и боролся, но она ничего не могла сделать. Подняв его извивающееся тело в воздух, она выскочила из гостиной и бросилась в ближайшую ванную комнату, сняв с мальчика заклятие, чтобы открыть кран и направить текущую воду в ванну. Скорпиус продолжал беситься, пока не заметил воду. Его истерика тут же прекратилась, слёзы замедлились до громкой задыхающейся икоты.
