Не стану скрывать, что на тот момент я был стопроцентным олицетворением современного подростка, который полностью зависит от окружающей его техники. Да, я уже начинал увлекаться литературой и пробовал что-то писать и сочинять, но эти попытки были весьма неуклюжими, бесплодными и не доставляли особой радости. Поэтому большую часть свободного времени я смотрел всё подряд по телевизору, играл в компьютерные игры и пропадал на просторах интернета. У меня действительно была зависимость, и ломка началась уже тогда, когда мы только подъезжали к деревне! В общем, единственное, что оправдывало моё нахождение там, это осознание того, что эта поездка почти наверняка окажется последней в моей жизни, но при этом то самое осознание было главной причиной моей грусти. Мне действительно было тяжело – меня наполняло множество самых противоречивых чувств. И когда наша машина остановилась перед воротами того самого деревенского домика, они только обострились. Как же я любил это место, как много времени я проводил здесь в детстве и как расстраивался из-за того, что приходило время уезжать, я всегда хотел остаться здесь ещё хотя бы на пару часов – даже не верилось, что за последние годы я практически не появлялся здесь. Мне постоянно предлагали съездить, но я почти всегда отказывался. Безусловно, причиной тому было множество новых жизненных радостей, которые отнимали столько времени, но всё равно – мне всегда было так трудно расставаться с тем, что было дорого, даже если это и было очень давно.
Наш домик, конечно же, не был образцом роскоши и шедевром архитектуры даже по меркам нашей деревни. Его построил мой дедушка примерно за тридцать лет до моего рождения, построил своими собственными руками и без помощи каких-либо профессиональных строителей. Практически всё было сделано из дерева, только представьте, всё от начала до конца – небольшой дом с крыльцом, крышей, чердаком, четырьмя окнами и погребом, а также ворота, сарай и забор, который огораживал сад, двор и огород. В общем, работа была проделана грандиозная, и лишь этого факта достаточно для того, чтобы по-хорошему восхищаться этим творением. Там всегда было спокойно, красиво и уютно. Миновав ворота, мы попадали в небольшой двор, который украшал зелёный травяной ковёр, а также множество кустарников и одно большое дерево – кажется, это была калина. В дальней части двора виднелся небольшой заборчик, там же был вход в огород, а также большой сарай, который одновременно был местом для сбора дров и всевозможных огородных инструментов, начиная с вёдер и заканчивая вилами, а в прежние времена он был ещё и местом обитания кур. Справа от сарая располагался тот самый дом, который на самом деле был немногим больше сарая – только другой формы и значительно выше за счёт чердака, благодаря которому крыша имела треугольную форму.
Взойдя на миниатюрное крыльцо, преодолев всего три ступеньки, мы оказывались перед входом в дом. Он состоял всего из двух примерно одинаковых комнат – сначала мы попадали в прихожую. Там сразу же бросалась в глаза куча старой обуви, стоявшей справа от входа, а слева на полу занимала своё место какая-нибудь огородная добыча – картошка, лук или что-нибудь в этом роде. Через большое продолговатое окно, располагавшееся слева, почти всегда светило солнце – оно как раз выходило на юг. В дальней части прихожей стояла кровать, а также огромный величественного вида комод, вселявший уважение не только благодаря своим размерам, но прежде всего благодаря своему солидному возрасту. Он был забит множеством загадочных предметов, к которым я боялся прикасаться в детстве, когда я был заметно ниже этого комода. Но самым интересным предметом, безусловно, была старинная керосиновая лампа, которая стояла на комоде и которой приходилось пользоваться тогда, когда в нашей деревне ещё не было электричества, а эти времена были не так уж давно. Справа от комода была вешалка, с которой свисала старая одежда – это были всевозможные куртки и кофты, принадлежавшие бабушке и дедушке, которые так и оставили многие свои вещи на тех местах, которые они занимали много лет. В самом центре стены, разделяющей прихожую и жилую комнату, была двойная дверь, которая тоже закрывалась на ключ.
Вторая комната была заметно уютнее, что не удивительно, ведь именно она и предназначалась для жилья, – здесь одновременно была кухня и спальня. В первую очередь этот эффект достигался за счёт того, что деревянные стены в ней, в отличие от прихожей, были покрашены извёсткой. Слева от входа стояли две кровати, которые не сильно отличались от той, что стояла в прихожей, а в дальнем левом углу стоял «сундук», как я всегда его называл, наполненный старыми игрушками, с которыми я любил играть в детстве. По центру сразу же бросалась в глаза миниатюрная печь, которая, несмотря на свои невеликие размеры, достойно справлялась со своей миссией – обогревать жилище в холодные весенние и осенние дни. Зимой же здесь уже давным-давно никто не жил и практически не появлялся. По соседству с печкой располагался огромный шкаф, который возвышался практически до самого потолка и который явно шёл в комплекте с комодом, потому что они были сделаны в одном стиле и из одного сорта дерева. А в правой части комнаты стоял средних размеров стол, присутствие которого и позволяло назвать эту комнату «кухней», к тому же именно на нём хранились тарелки и столовые приборы. Кастрюля и сковородка же хранились в небольшом шкафчике, стоявшем справа от входа, прислонившись к стене. А ещё над кроватью висела старая картина, на которую я очень часто засматривался в детстве, и мне всегда казалось, что на ней изображён берег нашей Бирюсы, причём совсем рядом с нашей деревней. Но меня убеждали, что эта картина привезена ещё из Мелитополя – украинского города, где я родился и где моя семья жила в начале девяностых, соответственно, на ней никак не могла быть изображена Бирюса. В комнате было три окна – два выходили на улицу, и из них также был виден наш скромный сад, а из третьего можно было полюбоваться огородом, полем, дорогой и видневшимся вдали берегом реки.
Всего же наш участок занимал чуть больше двух тысяч квадратных метров – он был двадцать метров в ширину и сто метров в длину. Правда, почти половина этой территории была непригодна для выращивания чего-либо, кроме самой обычной травы, потому что середина участка находилась в низине и почва там была заболоченной. Зато ту же самую траву можно было косить и заготавливать как сено. И как нетрудно догадаться, в ближней части к дому располагался огород, на котором выращивались картошка, лук, морковь, клубника, малина и многое другое. А в дальней части нашего участка росло ещё несколько плодоносных кустарников и деревьев. Самой любимой моей ягодой была облепиха, и ради неё в детстве я не ленился и пробегал через всё поле, не боясь замараться и промочить ноги. А избежать этого можно было только переступая с кочки на кочку, которые возвышались над водой в той самой низменности.
Я мог бы долго пытаться описывать свои чувства, которые я испытываю, воспоминая всё это, но это как раз тот случай, когда никакие слова не смогут выразить всю палитру чувств. Достаточно сказать, что, несмотря на то, что прошло уже очень много времени, все эти картины остаются столь же чёткими, как будто я видел их вчера, и они будут жить в своём первозданном виде, пока буду жить я. Меня наполняет безумный трепет каждый раз, когда я вспоминаю их, и лишь раз за разом с грустью спрашиваю, прямо как в тот день: «Неужели всё это больше никогда не будет нашим?!» Но я возвращаюсь к своему повествованию.
Нам понадобился примерно час на то, чтобы обустроиться, вытащить из машины всё, что мы привезли с собой, и немного перекусить после дороги. Родители вышли во двор, а я занял место на одной из кроватей – в доме была такая приятная прохлада, которая спасала от стоявшей вот уже который день подряд страшной жары. Ближе к вечеру температура поднималась почти до тридцати градусов, небо было ясным и беспощадному солнцу ничто не мешало направлять свои лучи на измученную землю. А я тем временем был в глубокой задумчивости и пытался решить всё те же проблемы. Через несколько минут в дом вошла мама и поспешила обратиться ко мне, и её тон показался мне неоправданно восторженным для подобной минуты:
