- Это же банка от "Фанты"! Её вон тот белобрысый мальчишка бросил.

Лешачок сжал кулачки от негодования, но промолчал. На следующий день Маврикий прилёг подремать под листом ландыша. Щебет птиц приятно убаюкивал, как вдруг прямо на него упало что-то цветное и серебристое.

- Может быть, это золото? - вслух подумал лешачок, потирая ручки от жадности.

- Как бы не так! - раздался у него над ухом ехидный мышиный голос. Это пакет от картофельных чипсов! Это опять белобрысый мальчишка мусорит.

- Ну откуда ты всё знаешь? - с досадой крикнул Маврикий - он всё ещё надеялся, что это золото.

- Я ведь зимой не в лесу живу, а в большом доме, в квартире, под ванной. Я жизнь людей хорошо знаю, - отвечала мышь Вероника.

- Ох уж этот мне мальчишка, погоди! - рассвирепел Маврикий. - Ладно бы ещё золото кидал, а то какие-то пакеты! Знать бы его имя!

- Это Стасик из третьего подъезда, - подсказала мышь Вероника. - Я его знаю. У него на кухне моя подруга мышь Алевтина проживает.

- Вот поганец этот Стасик! - возмутился лешачок, и шёрстка на его спинке встала дыбом.

Утром следующего дня лешачок улёгся было загорать. Задремал на солнышке, а когда проснулся, увидел вокруг себя... снег!

- Снег в июле? Загадка природы! Аномальное явление! Влияние циклона! подпрыгивал на кочке Маврикий.

- Ха! Циклона!.. - фыркнула мышь Вероника. - Это всё Стасик. Он пенопластовую коробку раскрошил.

- Ну, Стасик, держись! - пригрозил лешачок. Он всю ночь рылся в старинных книгах - искал подходящее заклинание. И наконец нашёл!

На следующий день Стасик появился снова. Он нёс кулёк конфет. Фантики, словно бабочки, порхали и садились на траву. Лешачок грозно произнёс заклинание, и белобрысый Стасик стал стремительно уменьшаться. Мгновение и он стал ростом с мышку. Маврикий не дал ему ни удивиться, ни опомниться.

- На экскурсию пойдёшь, - постановил он. - По моим владениям.

- Куда я попал-то? - недоумевал Стасик, - О, кажется, я в первобытном мире! Вижу гигантские хвощи и гигантские папоротники! А динозавры у вас водятся?

- Нет, не водятся. Зато водятся белки, мыши, кузнечики, жуки и лешачки вроде меня. И всем нам житья не стало от твоих банок, пакетов и бумажек.

- Ой! - закричал Стасик. - Вижу взорванный секретный завод! А вон и динозавр!

- Балда! Это же ящерица! И никакой это не завод. Это вы с мальчишками костёр вчера жгли и накидали вокруг пластиковых бутылок, железных банок и битого стекла.

- Да-а, - почесал в затылке Стасик. - Прямо экологическое бедствие.

- Это бедствие называется Стасик, - сурово сказал Маврикий. - И чтобы избавиться от этого лесного бедствия, мы решили судить тебя. Вот судья мышь Вероника. Познакомься.

- А чего нам знакомиться, - поморщилась мышь, - приговорить его к заколдовыванию. Заколдуй его, Маврикий. Преврати вон в жука. Пусть-ка поползает по своим банкам-бутылкам!

- Стойте! Стойте! Не превращайте! - раздался вдруг испуганный голос. Это торопилась мышь Алевтина. - Я за Стасика ручаюсь. Он исправится и мусор уберёт! Он хороший. Он меня зимой от мышеловки спас! И сыра кусочек дал!

- Ну, раз кусочек сыра - тогда уж так и быть - простим на первый раз! - согласилась Вероника.

И Стасика простили. Мышь Алевтина оказалась права - мусору в лесу сразу поубавилось. А зимой Стасик птиц пшеном подкармливал.

Хрюхрюси - сын Сумаси

Мы с Зиной сидим на полу. Зине 5 лет. Она - моя двоюродная сестрица.

- Я работаю над книжкой, - говорю я, - а ты рисуй.

И даю ей фломастеры и бумагу. Полминуты тихо. На листочке появляется цветок с точками посередине.

- Это подсолнух, - объясняет Зина. - А это Хрюхрюси.

И рисует что-то похожее на табуретку с головой.

- Кто?

- Хрюхрюси! Хрюхрюси же!

- А он откуда? Из мультфильма?

- Откуда же ещё?! - возмущается Зина.

В самом деле - дожить до таких лет и не знать этого мультфильма!

- А Хрюхрюси - он ослик что ли? - осторожно спрашиваю я, когда на голове, приделанной к табуретке, появляются глаза, нос и улыбка.

- Ты что! Хрюхрюси - это сын Бабаси!

- А Бабаси - кто?

- Бабаси - муж Сумаси!

Ещё не легче!

- А Сумаси-то - кто?

- Ты глупая какая, Таня! Я же говорю: Сумаси - жена Бабаси и мама Хрюхрюси. И дочка Зумпуси.

- А Зумпуси-то кто?

- Бабушка Хрюхрюси. И подружка Жумкуси. И ещё там был плохой король Караби. Он хотел съесть Сумаси. Она от него убегала через колючие кусты, объясняет Зина, пририсовывая к табуретке Хрюхрюси хвост.

- Боже мой, но все они: Хрюхрюси, Бамбаси, Сумаси, Кукареси и другие они - КТО? Люди? Собаки? Зайцы? Лошади?

- Какая ты, Таня, непонятливая! - кричит Зина. - Они же - львы!!!

* * *

Зина просит меня ещё и ещё перечитывать эту историю, записанную по свежим следам. И каждый раз хохочет до слёз. А в конце говорит:

- Какая ты, Таня, смешная!..

ЧУР, НЕ Я РЕТРОГРАД!

Когда ребята спрашивают меня, как я умудрилась придумать весёлые учебники по русскому языку, я всегда вспоминаю одну историю.

На заре туманной юности меня ни за что ни про что обозвали ретроградом, то есть человеком, который выступает против всего нового. Я тогда училась на четвёртом курсе пединститута и проходила педпрактику в школе: вела уроки русского языка и литературы в одном на редкость спокойном классе. Там никто не бузил, не ходил на ушах, не пытался сорвать урок. Для седьмого класса явление редкое, почти невероятное. И вот однажды нам сообщают, что в этом моём седьмом классе будет проводить урок профессор из другого города, и мы, студенты, должны этот урок посетить. Профессор этот вроде бы придумал какую-то очень оригинальную идею обучения детей и даже написал новый учебник. Из газеты "Известия" специально приглашён дяденька-журналист, чтобы он этот самый новый метод осветил в хвалебной статье. Народу на открытый урок пришло много. Студенты расселились сзади на стульях, а я подсела к мальчику Сереже - его сосед в тот день то ли болел, то ли прогуливал.

Звенит звонок и на пороге появляется женщина, немного похожая на фрекен Бок из мультфильма про Карлсона: тоже полная и тоже с пучком. Это она и есть профессор. Она сразу сообщает, что русскому языку в нашей стране учат совершенно неправильно, и вот теперь-то она всем нам покажет, как надо.