– Пал Матвеич, – сказал Саша, оглянувшись на друга, – мы слушаем и ничего не понимаем. Откуда взялись слитки? Ха! С неба упали, да?

– Не смейся, Саша, – строго сказал учитель. – Я много лет посвятил поискам, и что-то мне подсказывает, что он все же есть, но где, так и не разобрался.

– Расскажите, Пал Матвеич, – начали уговаривать ребята, – вы же нам обещали!

Учитель молчал, посматривая на ребят поверх очков задумчивым взглядом, не замечая, теребил узел галстука, потом вздохнул.

– Хорошо, – сказал он, – но сначала, Саша, хотя бы приблизительно покажи, то место, где видел силуэт птицы.

Саша снова склонился над картой и повел пальцем по линиям, которые расходились от монастыря во все стороны. Так ему легче было ориентироваться. Помнил, что они шли, держась правой стороны тоннелей в подземелье. Прошло несколько минут, и он неуверенно показал.

– Мне кажется, что в этих местах видел, будто чем-то черным нарисовали. Я еще этому удивился, но забыл мальчишкам показать. Времени не было – торопились. Пал Матвеич, а почему план обрывается, словно ходы обрубили? Получается, что дальше Вы не ходили, так? Во, Серёжка, глянь, куда нас тогда занесло! Два раза под рекой проходили, а на отдых остановились где-то под лесом. Ничего себе, устроили марафон! Пал Матвеич, почему вы про птицу спросили и, что это за знаки на карте?

– Ох, любопытный ты, Саша! – усмехнулся учитель, – как и я в молодости. Так, с чего начнем? Хорошо, объясню по знакам. Эти обозначают стороны света, как обычно делается на всех картах. Латинские цифры – уровни, которые я исследовал, простые цифры – ширина, высота и длинна тоннелей. Крестики – опасные места, где встречаются колодцы, провалы и может произойти обрушение свода. Галочки – места, где встречал рисунки птицы. Да-да, которую ты видел! Почему я обратил на нее внимание? Поймете из рассказа. Так, по знакам, кажется, все объяснил. Ах, да, забыл… Обрубленные тоннели… Мне они показались очень странными, словно ходы обрушили, сделав тупики, чтобы никто не смог дальше пройти. И заметь, что все они заканчиваются под опушкой леса. Это я понял, когда все просчитал, измерил на карте, поставил точки, где обрушено, а потом их соединил, и получилась почти прямая линия. Вам не кажется это странным? Вот и я призадумался, когда увидел: природа не могла сама такое сотворить, это вмешательство человека, его рук дело.

– Пал Матвеич, о каких слитках и архиве Вы говорили? Почему искать их начали? – спросил Саша, напоминая учителю.

– Давно эта история началась, давно… – сказал учитель, посматривая на карту, – после окончания института, меня направили в областной городок, где неподалеку находится Серёжино село. Я услышал о монастыре и в свободное время туда ездил. Сначала все осматривал, потом решил более подробно о нем узнать: когда его построили, кто из мастеров работал, куда пропали монахи, когда царя свергли. Стал рыться в городском архиве, благо, что меня допускали туда, как историка. Но я никому не признавался, что ищу на самом деле. Ох, сколько мне пришлось пересмотреть документов – уму непостижимо! И в одной из старых папок, нашел два пожелтевших небольших листа, на которых стояли двуглавые орлы с грифом «Секретно». Сначала, я отбросил их в сторону – искал же сведения о монастыре! А потом, словно меня подтолкнули, опять взял эти бумаги и стал разбираться в написанном. Один документ – приказ о розыске особо опасного преступника по прозвищу Ворон и о вознаграждении за его поимку, но никаких примет не было. Второй документ… даже не документ, а простой листок бумаги, там было написано, что, мол, «Птица» выполнила задание и «рыжики» спрятаны в надежном месте, о котором он позже сообщит. И стояла дата – первые числа сентября 1917 года. С этих бумажек и началась история поиска золотых слитков, а затем и архива, о нем чуть позже расскажу. В тех местах, раньше добывали золото, потом его переплавляли, делая слитки, и под конвоем отвозили в банк, откуда их переправляли куда-то дальше. Вот я и решил узнать всю…

– Пал Матвеевич, добрый день! – раздался голос, и ребята увидели, как в класс вошел завуч. – Хорошо, что не ушли. Директор всех пригласил на совещание. Здравствуйте, ребята! В гости пришли? Молодцы, что не забываете школу! Вы посидите, а мы отлучимся минут на двадцать – тридцать. Что скажете, Пал Матвеевич?

– Ну, если ребята не торопятся… – сказал он, пожав плечами.

– Нет-нет, идите! Мы подождем…

Едва за ними захлопнулась дверь, как Саша быстро схватил тубус, достал из него лист ватмана, из папки вытряхнул несколько скрепок, торопливо схватил план, положил на него свой лист, скрепил и рванулся к окну.

– Серёжка, помогай, – тихо произнес он, прижимая листы к стеклу, достал из кармана карандаши, – держи, а я буду перечерчивать план. Живее…

– Зачем? – шмыгая, спросил Сергей. – Что придумал?

– Не знаю, Серёжка, – сказал Саша, быстро проводя линии и рисуя знаки, – не знаю, но чувствую, что пригодится…

Глава 3

Вернувшись с совещания, учитель увидел, что ребята стоят рядом со стеллажами и о чем-то горячо спорят, показывая на экспонаты.

– Мальчики, что вы раскричались? – спросил Павел Матвеевич и сел, поправив лист ватмана. – В коридоре слышны ваши голоса.

– Мы… Да, так… – запнувшись, пробормотал Саша и направился к парте, – вспоминали, как в походы с Вами ходили и разные вещи старинные разыскивали.

– Да, хорошие были времена, – сказал учитель, – а сейчас очень редко приходится выезжать. И годы свое берут, и забот прибавилось.

– А зачем Вас директор вызывал? – спросил Саша, убедившись, что учитель не заметил, что они брали план.

– Дела, дела… – задумчиво сказал Павел Матвеевич. – Учебный год заканчивается, планы по ремонту школы, планы на лето – кто и чем будет заниматься с учениками. Все, как обычно.

– В этом-то году собираетесь в поход? – спросили ребята.

– Не знаю, не знаю, – ответил учитель. – Хотелось бы ребят куда-нибудь свозить, если время будет свободное.

– Опять в монастырь? – уточнил Саша, переглянувшись с Сергеем.

– Может, и туда, если ребят отпустят родители, а почему вас это заинтересовало? – взглянул на них учитель.

– Нас? Так просто, – сказал Саша. – Мы же все лето будем у дяди Коли, может, и встретимся.

– Пока ремонт в школе не закончим, загадывать не стану, – проговорил учитель, отодвигая в сторону стопку тетрадей, – подожду, а там решим, куда нам податься.

– Пал Матвеич, а что дальше было, – спросили ребята, – когда в архиве нашли…

– Что? А-а-а, вы по поводу слитков? – учитель осторожно провел по плану рукой. – На чем я остановился?

– Это, как его… про Ворона говорили и то, что он спрятал какие-то «рыжики».

– Рыжики, рыжьё – это золото, – захекал, смеясь, Пал Матвеич, – воровской сленг, а Ворон… Он так и остался для меня загадкой. В архиве я больше не нашел никаких упоминаний, документов, которые пролили бы свет на эту таинственную историю. Долго раздумывал, с чего начать поиски. Хотел бросить бесполезное занятие, а потом в голове мелькнула мыслишка: а что, если остался кто-нибудь из тех, кто работал на прииске или на заводе? Дождался отпуска и, никому не говоря, туда поехал. Старых рабочих уже не было, остались в основном молодежь да пришлые, кто на заработки ездит. Рассказали мне про одного старичка, но предупредили, что крутой у него характер, может и на порог не пустить.

Разыскал улицу. Шел, рассматривал номера, наконец-то, добрался до его дома. Забор высокий, ничего не увидишь, только слышно, как собака начала лаять, когда меня учуяла.

Постоял у калитки. Потом все-таки решился. Раз постучал кулаком, второй – тишина. Несколько раз ударил и хотел уйти, думал, что хозяев нет дома, как вдруг кто-то громко цыкнул на собаку, та взвизгнула и замолчала. Потом такой бас раздался, что я вздрогнул от неожиданности:

– Кого надо?

Учитель засмеялся, вспоминая, и продолжил: