Это было очень кстати. Поскольку, как недавно стало известно, остававшиеся после ухода Рожественского шесть станций уже закупленной радиоаппаратуры, что не успели установить на судах его эскадры[1], использовали для оснащения кораблей эскадры Дубасова. Так что на Дальний Восток они все же попадут, хоть и другим способом. Но остро стоявших сейчас проблем Тихоокеанского флота, связанных с недостатком средств связи без проводов, теперь те комплекты уже решить не могли.

Кроме того, среди ящиков со станциями радиотелеграфа, по всем бумагам проходящих как багаж миссии, также инкогнито, если еще не с большей скрытностью, из Германии прибыли какие-то новые дальномеры, которые теперь активно испытывают на «Александре» и «Сисое» в обстановке строжайшей секретности. Об этом лейтенанту Белкину сообщил уже перед самым выходом в море старший артиллерист флота барон Гервенец. Он просил передать Рожественскому на словах, что для японцев скоро будет готов хороший сюрприз.

Выслушав рапорт подводников о переходе и прорыве блокады, Рожественский попросил рассказать о японском нападении на Владивосток и залив Посьет, о котором до сих пор на Цусиме не имелось почти никаких сведений. Но всех обстоятельств и последствий бомбардировки прибывшие офицеры не знали, так как в городе не бывали уже давно.

Им было известно лишь, что прямому обстрелу снова подверглись форты Суворова и Линевича. Кроме того, прицельно били по 55-й высоте и бухтам Горностай и Кетовая, где стоят тяжелые батареи и строится новая шестидюймовая. При этом ходят слухи, что кто-то сигнализировал с берега, указывая расположение позиций.

Перекидным огнем оказались сильно разрушены и выгорели восточные окраины города, в основном деревянные рабочие слободки. Ущерб был бы гораздо больше, если бы не загодя устроенные плотины на речках, впадавших в бухту Золотой Рог. Только бесперебойная подача воды с этих прудов позволила остановить продвижение огня. Досталось и морскому госпиталю. Но ни порт, ни мастерские не пострадали, хотя несколько снарядов и разорвалось недалеко от достраивающегося нового дока и казарм Сибирского флотского экипажа.

Сколько и каких кораблей участвовало в нападении, не известно. Из-за сильного тумана в день обстрела с берега видели только два или три больших миноносца. Этот же туман помешал береговым батареям отогнать противника. Каким образом японцы смогли преодолеть минные заграждения, не известно, но, скорее всего, не обошлось без предательства. Они действовали так, будто им были известны границы минных полей, фарватеры, которыми пользуется наш флот, и точные места расположения орудий.

После обстрела заграждения в Амурском и, особенно, в Уссурийском заливе усиливаются, но не хватает мин. Подводники доставили новые схемы минных полей, какими они будут в окончательном виде. Правда, сроки завершения работ еще не определены и зависят, в первую очередь, от бесперебойности работы железной дороги. А это вызывает серьезные опасения, поскольку участившиеся стачки затронули и это ведомство. Часть перегонов уже взяли под свой контроль железнодорожные войска из-за начавшихся стачек и активного саботажа.

Поскольку экипажи подлодок и их командиры буквально валились с ног от усталости, сразу после доклада и последовавших за ним расспросов накоротке их отпустили отсыпаться. Все письменные отчеты и рапорты о техническом состоянии пополнения в отряде подводных миноносцев оставили на потом.

Как позже стало известно, в день выхода наших подлодок из Цусима-зунда на очередную вылазку к корейскому побережью из-за ожидавшегося возвращения большей части японского флота из северных вод вся береговая оборона Фузана и Мозампо была поднята по тревоге для обеспечения безопасности. Поэтому дозоры и оказались усилены, благодаря чему им почти удалось уничтожить «Сома».

Патрульные катера нашли его по оборванной рыбацкой сети, волочившейся за лодкой. Обнаружив и прощупав лотами место его лежки, японцы начали сооружать над ним фугас из связки якорных мин. А когда на входе в фарватер подорвались истребители «Акацуки» и «Араре», японцы решили, что подверглись атаке еще одной лодки.

В результате подрыва «Араре», лишившись руля и правого винта, получил сильную течь в корме, но успел приткнуться к отмели, а «Акацуки», с большой пробоиной в правом борту, сразу потерял ход, так как машинное отделение и кормовую кочегарку быстро затопило. В течение следующих пятнадцати минут он лег на борт и затонул.

Причем все это произошло на виду у шедших юго-восточнее курсом на Мозампо броненосных крейсеров, уже извещенных, что у входа в Фузанскую бухту обнаружена русская подлодка на грунте. Минирование места ее лежки к этому времени было закончено, и фугас подорвали.

Однако почти сразу обнаружилась еще одна субмарина, совсем рядом с местом уничтожения первой и недалеко от места подрыва истребителей, о чем заметившие ее катера тут же известили всех ракетным сигналом и флажным семафором. Одновременно и от дозоров, прикрывавших фарватер, ведущий в бухту Чинхе, по радиотелеграфу получили известие об обнаружении подводной лодки в надводном положении.

Подрыв истребителей и эти сообщения вызвали большой переполох. Одновременно три или даже четыре подлодки на таком небольшом участке моря, да еще и непосредственно перед приходом флота из северных вод! Это было похоже на хорошо организованную засаду. В этот момент сигнальщики «Токивы» заметили подозрительный предмет на воде. Крейсер тут же отвернул от него влево, сообщив сигналом на остальные корабли отряда о подводной лодке справа по борту.

Противоминная артиллерия открыла частую пальбу в воду. Вскоре стреляли уже со всех крейсеров, на оба борта и во все стороны, так как всем теперь мерещились перископы и следы торпед. Строй рассыпался. О дальнейшем продвижении к Мозампо или Фузану уже не могло быть и речи.

С трудом восстановив некоторое подобие боевых порядков, японцы несколькими группами начали отход на юг, в Сасебо. Чтобы дать экипажам прийти в себя от внезапного нападения из-под воды и для поднятия боевого духа, командующий флотом контр-адмирал Като приказал обстрелять укрепления Цусима-зунда.

Тем временем береговая оборона бухты Чинхе нашла на месте погружения виденной ими лодки бензиновое пятно на поверхности воды. Преследовавшие субмарину катера обнаружили его по запаху и характерным разводам. Вскоре увидели несколько всплывших небольших предметов, принятых за мины. Их сразу расстреляли из пулеметов, не рискнув приближаться, после чего они затонули.

Дальнейшие поиски и траление подозрительного места ничего не дали, кроме новых бензиновых пятен, из чего был сделан вывод, что субмарину удалось потопить, тем более что команды катеров в один голос утверждали, что видели множество прямых попаданий в корпус лодки еще до того, как она погрузилась. Это была уже вторая лодка, «потопленная» японцами в этот день.

Получив секретную почту, Рожественский закрылся у себя в каюте, занявшись ее изучением. Из всей корреспонденции самой важной была «Аналитическая записка Главного морского штаба о военной и политической ситуации». В ней сообщалось о беспорядках, набирающих силу в стране, а также о планах американского и английского правительств резко усилить корабельные группировки в Тихом океане.

В связи с этим, по мнению стратегов из-под «шпица», уже через два, максимум три месяца все передвижения коммерческих пароходов могут стать охраняемыми вплоть до Шанхая и других китайских, корейских и японских портов. Имелись сведения, что контр-адмирал Трен в Маниле уже получил приказ разработать соответствующие мероприятия, в которых будут задействованы броненосцы и крейсера, дополнительно выделяемые ему из состава Южно-Атлантической эскадры и даже флота в Атлантике.

Далее до сведения наместника доводилось, что нестабильная внутриполитическая ситуация и вполне возможное явное наращивание военного присутствия третьих стран на театре военных действий, по мнению высшего руководства страны, диктуют необходимость срочного принятия всех возможных мер для скорейшего склонения Японской империи к подписанию мирного договора и окончанию войны.