Я взглянула на следующий столик, который принадлежал Лиаму. «Лимо». На столике в принципе, ничего не лежало, кроме салфеток, бумажных платков и вазы с розами. А вот на диванчике творился полный беспорядок. Подойдя ближе, я поняла, что это одежда, в которой они выступали. Переодевались ведь они раз пять, за всё время. Дотронувшись до серой футболки, я почувствовала, что она абсолютно мокрая. Они точно, полностью выкладываются на концерте.

В следующей зоне творился полный бедлам. На столике лежало всё, что не поподя. Расчески, лак для волос, средства для укладки волос, фен, полотенце, бутылка со спрайтом, растаявшее мороженное, пицца, телефон, какие-то бумаги, почему-то две вазы с розами и магнолией. Но как бы это не казалось странным, вся использованная одежда на диванчике, была аккуратно сложена. Я посмотрела на имя владельца этого стола, и им оказался Найл, а точнее «Найлер».

Взглянув на следующее зеркало, я улыбнулась. Оно оказалось Луи. На зеркале присутствовала размашистая надпись: «Томмо». На столике стояло пару флакончиков, расчёска, лак для волос и ваза с розами. На диване разбросана его одежда, и я, подойдя, взяла его рубашку, в которой он выходил на сцену на первую песню. Она из мягкого материала, и сразу чувствуется, что не из дешевых. Как же она восхитительно пахнет, хоть и всё ещё влажная. Я поднесла воротник к носу, сделала глубокий вдох, и закрыла глаза, от божественного запаха одеколона, дезодоранта и пота.

–Мм… – выдохнула я. Тишину разрушил звонок моего телефона, и от испуга, у меня выпала рубашка, фотоаппарат и блокнот. Я начала рыться в сумке.

–Да, – ответила я, поднося телефон к уху.

–Виталина. Я не поняла, почему это ты остаешься там?

Голос у моей сестры был, мягко говоря, взбешенный. Редко слышала такие интонации в таком возрасте. Обычно это бывало, когда мне было примерно восемь или десять лет. От этого мне становилось не по себе.

–Ань, мне предложили пообщаться, вот я и решила согласиться.

Блин, если бы мне попался этот Олег, я бы ему врезала. Как он мог позвонить Ане?

–Ты с одним из этих парней с завышенной самооценкой, которые привыкли, что им дают всё, что они пожелают? Ты ведь не дура!

Я удивлённо посмотрела в окно, осознавая, что мне только что сказала Аня. Как вообще можно обо мне такое подумать? Она знает меня не первый день, поэтому это звучит глупо. Редко бывали такие моменты, когда я говорила с Аней о парнях, но сейчас она с такими наездами меня ругает. Да, может она и не так знакомилась со всеми своими парнями, и даже с мужем, но мы совершенно разные, хоть она и утверждает меня в обратном.

Меня разозлило такое отношение к себе.

–Да, Аня. Я как раз таки и не дура. Я отвечаю за все свои поступки и за свою жизнь. А теперь извини, у меня вторая линия. Домой, не знаю когда приду, но можешь не ждать.

–Вит, но хоть с кем? – уже мягче сказала она. Надеюсь, она не подлизывается, потому что я не в том состоянии.

–Посмотри в интернете, и отгадай, – зло сказала я, и переключилась на вторую линию.

–Вита, привет, ты освободилась? – спросила Алёнка. Голос расстроенный, значит, что-то случилось. Я сразу же попыталась упокоиться, и избавиться от осадка, который остался после разговора с Аней.

–Да Алён. Что случилось? – как можно ласковее, сказала я.

–Я хотела посоветоваться. Это опять из-за Тимкиной мамы.

–Опять? Да уж, повезло тебе со свекровью, – расстроено, сказала я.

Моя подруга, год назад вышла замуж, и ей досталась не самая идеальная свекровь, о которой можно было только мечтать. Мне она ничего плохого не сделала, но вот моя подруга уже настрадалась.

–И не говори, сама знаю.

–Что на этот раз? – спросила я, и села на диванчик Луи.

–Она опять промывала мозг, на счёт внуков. Не знаю, что делать.

–Пипец! – в ярости сказала я. – Ты ещё не говорила Тимке, что беременна?

–Нет, я решила, что лучше подождать, – сказала она, и голос её понизился. Я почувствовала, что она заплакала. Не привыкла, что Алёна плачет. Ведь она всегда была такой весёлой, энергичной, не унывающей, а тут у неё начался токсикоз, и понеслась.

–Алён, тихо. Тише. Не плачь, – пыталась я успокоить её. – Тебе нельзя волноваться, слышишь? Тимке стоит всё рассказать. Она дома?

–Да. Я в маленькой комнате, Тимка в ночную смену пошел.

–А Виталик?

–Он поехал с друзьями отдыхать на дачу.

–Маме рассказывала?

–Нет.

–И правильно. Ей лучше не знать. Сходи, попей зелёного чая, ложись спать, а завтра Тимка придёт с работы, и ты ему расскажешь.

–Ты думаешь, он обрадуется? – спросила она тихим заплаканным голосом.

–Конечно, обрадуется. Он хочет стать отцом уже два года, поэтому успокойся, пожалуйста.

Она шмыгнула несколько раз носом, и тихо засмеялась. Наверно, вспомнила, как мы постоянно говорили Тимке, что она беременна, а он бедняга, вёлся. Но радовался.

–Скучаю по тебе. Когда приезжаешь?

Ничего себе, а это приятно слышать, от Алёнки. Она никогда не говорила, что скучает.

–Через девять дней. Я тоже по тебе соскучилась, солнце. Спокойной ночи.

–Пока, – сказала она, и я нажала на отбой.

Я улыбнулась. Алёна замужем год, и на первом месяце беременности. Да я ей завидую, по-доброму. У неё просто великолепный муж, которого я просто обожаю. Хоть он об этом и не знает.

Вдруг, дверь открылась, и кто-то зашел в комнату.

–Ты что творишь? – зашипел чей-то голос. Как я поняла, это Зейн. Меня, видимо, никто не заметил за одеждой. Я затаила дыхание. Надо ли показывать им, что я здесь?

–Зейн, – проговорил уставший голос. Гарри?

–Что на тебя нашло? Ты можешь, хотя бы один концерт, не думать о своём… о своей сексуальной потребности. В конце концов, мы первый раз в России, проведи этот вечер нормально, как обычный двадцатилетний парень.

–Я не в настроении проводить обычный вечер. Мне нужна энергия.

–Придурок похотливый. Пожертвуй одним, слышишь, одним вечером. Мы тут будем неделю. Завтра кого-нибудь найдешь.

–Ладно. А теперь я пойду, мамочка, – с сарказмом сказал Гарри, и хлопнул дверью.

Зейн постоял, и пошел, видимо в свой сектор. Я испугалась. Вдруг он подумает, что я какая-нибудь бешеная фанатка. Как только он появился в поле моего зрения, я соскочила.

Он удивлено посмотрел мне в глаза, и рот приоткрыл. А если он подумает, что я тайком пробралась за кулисы? Вдруг, он сейчас вызовет охрану, и меня повяжут? Вдруг, они вызовут полицию, и отвезут в кутузку? Блин, Аня меня убьет.

–Я не собиралась подслушивать, – покраснев, пролепетала я. Господи, как же стыдно.

–Что ты здесь делаешь? – спросил он, и подошел ко мне. Как ни странно, на лице лежала ухмылка.

–Аа… – протянула я, не понимая, как сказать.

–Ой, Зейн, она ко мне, – сказал Луи, ворвавшись в комнату. Он вошел как раз таки во время. У меня сердце в пятки ушло, когда я подумала, о том, что мне придётся объяснять кому-то такое. Стыдно!

–К тебе? – улыбаясь, спросил он друга. На лице читалось явное, не скрываемое удивление.

–Да, ко мне, – сказала он, и приподнял брови.

Зейн так радостно улыбнулся, что мне стало намного легче. Он не вызовет охрану, которая не вызовет полицию. Переведя взгляд с меня на Луи, Зейн усмехнулся.

–Ну ладно. Скоро общее фото, – сказал он, и, взяв со столика бутылку с водой, вышел из комнаты.

Луи повернулся ко мне, и застенчиво улыбнулся. Я покраснела, но смотрела прямо в глаза. Теперь, когда тут никого нет, я могу смотреть, пока меня не выгнали.

–Привет, – прошептал он.

–Привет, – улыбнулась я.

–Знаешь, я увидел тебя на концерте. Ты просто стояла и смотрела. Ты не наша фанатка?

-Мне не нравиться это слово. Я люблю ваши голоса, ваши песни, и вас.

Он протянул руку, и я протянула ему свою. Взяв её, он начал гладить костяшки пальцев. Это мило.