- Сдавайся, Уду, - гордо велел молодой гном, - или я отрублю тебе голову.

Злобно скрипнув зубами, Уду посмотрел прямо в глаза Дерка, и тот вздрогнул, но не от страха. В тот же миг Уду прошептал какие-то слова и растаял на месте. От него осталось лишь облако чёрного дыма, мгновенно растаявшего в воздухе.

- Колдун! - воскликнула Дарда, спешиваясь рядом с Дерком. Молодой гном продолжал стоять неподвижно. Он всё вспоминал взгляд Уду и его тихий, шипящий голос. Слова были ему непонятны, но странным образом осели в его мозгу и смущали его разум. Как будто вожак гоблинов чем-то заразил его.

- Я так и думала, что он колдун, - горячо говорила Дарда, ведя Дерка за руку. - Ну, так что с того! Мы победили! Теперь этот проклятый Уду подумает тысячу раз, прежде чем лезть на Кавем!

Дерк почти не слушал её. Он всё пытался вспомнить слова вожака.

- Дерк! - подбежал к ним молодой гном. - Идём скорее. Твой отец ранен.

Эти слова вывели Дерка из оцепенения. Сорвавшись с места, он бросился вслед за гномом, и вскоре оказался на краю долины, куда уже отнесли раненых. Среди них лежал Рогин, сын Худдена. Мощные доспехи, сделанные им лично, не были пробиты, но отравленная стрела гоблина задела ему щёку, и теперь он лежал навзничь, не в силах пошевелиться, а по его доброму лицу растекалась зловещая бледность.

- Дерк, сынок! - прошептал он, пока онемевший от горя Дерк прижимал его руку к своей мокрой от слёз щеке. - Ты славно сражался… Ты истинный воин, Дерк… Я горжусь тобой.

- Отец, клянусь, я не подведу тебя, - всхлипывая, проговорил Дерк. - Я продолжу дело нашей семьи!

Но Рогин уже ничего не ответил.

========== 3 ==========

Вернувшись домой, Дерк впервые почувствовал одиночество. Их дом находился неподалёку от Кавема: отец любил спокойствие. Пока Рогин был жив, несколько вырубленных в скале залов были наполнены теплом и уютом. Теперь они были наполнены только секирами, кинжалами, наковальнями и молотками. Наследие Рогина продолжало жить, в то время как сам он был с почестями похоронен глубоко в скале.

Дерк сказал друзьям, что хочет побыть один, но одиночество тяготило его. От тоски он не мог ни есть, ни спать. Его преследовала мысль: если бы он не стал тратить время на Уду и сразу постарался пробиться к отцу!.. Если бы отказался вступить в запасный отряд и встретил врага в строю пехоты, плечом к плечу с Рогином!.. Если бы…

Но Дерк был силён духом, и вскоре нашёл средство от тоски. Он вспомнил клятву, которую дал отцу, и принялся её исполнять. Он должен стать достойным сыном своего отца! Разве не отметил Анар его жертву? Дерк, сын Рогина, величайший мастер из всех живущих - вот какова его судьба!

… Он был терпелив и упорен. Он работал не покладая рук, останавливаясь лишь тогда, когда не мог от усталости поднять молот. Если иногда и возникали в его памяти те времена, когда он веселился со своими друзьями, когда состязался с ними в борьбе или скачках, то он хмурился и прогонял от себя эти мысли. Всё это глупости, детские игры! Он знает свой путь. И, как и всякий гном, он будет упорен в достижении цели.

Прошёл год, и у Дерка накопилось некоторое количество вещей, созданных им лично. Здесь был золотой кулон в виде ястребиной головы, и серебряное блюдо с чеканкой, и мощная булава, усеянная шипами. Но, глядя на них, Дерк был недоволен - ведь всё это не шло ни в какое сравнение с произведениями Рогина! Там чеканка была тоньше, резьба - изящнее, закалка - крепче. Когда немногие покупатели заглядывали в его мастерскую, они восхищённо рассматривали творения Рогина, но лишь скользили взглядом по его вещам.

Проходил месяц за месяцем, и отчаяние Дерка росло. Он старался как мог, прикладывал все свои силы, использовал всё мастерство - и у него ничего не получалось. Он помрачнел, его лицо совсем потемнело от жара печи, а глаза, прежде сиявшие так ярко, теперь лишь изредка вспыхивали мрачно из-под нахмуренных бровей. Покупатели теперь приходили совсем редко - их пугала и сердила недоброжелательность Дерка. Скоро они перестали приходить совсем, и Дерк не сразу это заметил - одиночество, которое когда-то так мучило его, стало для него привычным, как старый тёплый плащ. Сам он тоже редко выходил в город, даже для того, чтобы купить продуктов. Торговцы привозили хлеб, мясо и сырьё для изделий к двери его пещеры, всегда находя на месте деньги и список того, что нужно привезти в следующий раз. Дерк отгородился от всего мира, чтобы ничто и никто не мешали ему постигать искусство. Во что бы то ни стало, он должен был исполнить свою клятву. Он должен был стать великим мастером.

Однажды ночью, пока Дерк сидел, погрузившись в раздумье, в дверь громко постучали. Плечи Дерка вздрогнули от неожиданности. Подумав, он решил не отпирать, но стук повторился. Раздражённый гном поднялся на ноги. Знать, какой-то новенький торговец, самоуверенный и пустоголовый!

Но за дверью оказался не торговец. Это был худощавый странствующий бард, низкорослый даже для гнома, с пышными белыми усами и приветливым взглядом.

- Доброго дня тебе, юноша! - поприветствовал он Дерка. Голос у него был певучий и радостный. - Дозволь зайти. У меня позади долгий путь.

Дерк так долго буравил его тяжёлым взглядом, что бард заволновался: уж не глух ли хозяин дома? Но потом Дерк мотнул головой:

- Входи.

Устроившись у очага, бард примостил арфу на коленях и бережно её погладил, смахивая дорожную пыль. Потом вытянул ноги, довольно вздохнул и огляделся по сторонам:

- Какая красота! Никогда в жизни не видел столько дивных вещей!.. Сразу видно, что я попал в Кавем. Город, воспетый в легендах! Сам я из королевства Лодвин, где правит славный Кармонд… Да что это я! Совсем разболтался. Не держи зла, добрый хозяин: целый месяц я бродил по пустынным холмам, беседуя разве что с птицами… До чего же приятно снова увидеть гнома! Как твое имя, юноша?

- Дерк, сын Рогина, сына Худдена, - отозвался Дерк. Слова его прозвучали отрывисто, но говоря их, он горделиво выпрямился.

Гость восхищённо улыбнулся:

- Вот как! Я много слышал о твоем отце! Прости, я не представился. Моё имя Нарин. Вряд ли ты когда-нибудь слышал обо мне, но ты мог слышать песни, которые я сочинял. Вот, прислушайся!

Он заиграл на арфе простенькую, но приятную мелодию, с удивительной нежностью касаясь струн своими короткими, толстыми пальцами. Дерк вздрогнул. Уже давно в этих комнатах не звучала музыка. Она вдруг напомнила Дерку дни его молодости. В глазах у него защипало, и он разозлился. Слыханное ли дело - плакать из-за глупой мелодии!

- Хватит! - слишком громко и резко велел он. - У меня болит голова.

- Как угодно, - с еле слышным вздохом ответил Нарин и опустил арфу. Когда он шевельнулся, плащ его на миг распахнулся, и Дерк замер, увидев, как что-то блеснуло на поясе у бродячего певца. Это была прямоугольная пряжка, медная, с тонкой резьбой, изображающей что-то вроде изогнувшей шею птицы. Пряжка была хорошо знакома Дерку.

- Можно мне взглянуть на твой пояс? - спросил он, боясь, что его голос задрожит. Но дружелюбный Нарин ничего не заподозрил. Улыбнувшись, он расстегнул пояс и протянул его Дерку:

- Вот. Красивая застёжка, правда? Мне её подарил перед смертью мой брат. Когда-то он купил её в этом городе.

Дерк еле слышал его. Потеплевшими пальцами он ощупывал пряжку, и сердце его трепетало от восхищения. Эта пряжка стоила дороже, чем всё имущество певца, вместе взятое. В центре прямоугольного кусочка металла, отделанного по краю узором из мелких листьев и цветов кувшинки, сидела изящная цапля. Её длинный клюв служил застёжкой для ремня. Вместо глаза был вставлен крошечный голубоватый самоцвет. Вне всякого сомнения, эту вещь сделал его отец.

- И в самом деле, прекрасная вещица, - проговорил Дерк глухим голосом. А потом, сам того не ожидая, спросил: - Ты не продашь мне её?

Нарин не ожидал такого вопроса. Его маленькие глаза удивлённо расширились, а рот приоткрылся. Но он быстро справился с собой, и лицо его погрустнело: