В том, что шведский король с удовольствием ухватиться за возможность отомстить вероломным ливонцам, вопреки обещаниям, оставившим его один на один с русскими, я не сомневаюсь. А Рига и в перспективе Курляндское епископство подсластят горечь от потери Герцогства Финляндского и в полной мере компенсируют финансовые потери. Но спешить с пряниками не стоит, для начала куда полезнее кнут. Пусть сполна ощутить горечь поражения и безысходность. Тем более что Иван Васильевич дал мне карт-бланш на то, чтобы попугать Вазу как следует. Тут-то мы с Висковатым и развернулись вовсю ширь своей фантазии! И теперь среди документов, полученных от главы Посольского приказа, лежит, кроме всего прочего, черновой набросок договора с датчанами, на случай если шведы окажутся несговорчивыми.

А в нём предлагается, ни много ни мало, зафрахтовать часть датского флота для обеспечения высадки русских войск на Аландские острова. С осадной артиллерией естественно. Причём расплатиться с датчанами за фрахт предполагалось передачей им права монопольной торговли через Балтику русским хлебом и лесом и пенькой. Тут мне очень помог Иван Михайлович, как опытный дипломат, знавший все болевые точки шведов. Так что, по сути, документ представлял собой концентрированный кошмар для шведского короля, гарантировавший в случае осуществления подобных планов нескончаемую головную боль для правящей Шведской династии на несколько поколений.

Получался замкнутый круг: Аланды – это пистолет, приставленный к голове Швеции, а полное лишение шведских купцов доступа к русской транзитной торговле гарантировало хроническое безденежье. Отсутвие же денег в шведской казне не позволит собрать необходимые средства для содержания флота и армии, способных, хотя бы гарантировать защиту от русского десанта прямиком на Стокгольм, не говоря уже о том, чтобы отбить назад столь важные в стратегическом плане острова!

Впрочем, потребовался мне этот документ не скоро. Лишь когда мы миновали Казань, разговор подошел к финишной черте и среди проектов договора о Вечном Мире и Северном Союзе "случайно" оказался и этот невзрачный черновик. Передав Густаву документы, я плеснул себе в стакан виски со льдом и ухватил с серебряного блюда роскошный кусок пиццы с ветчиной, маленькими маринованными помидорками и острым перцем, а затем отошел к открытому окну каюте. За плеском волн и шумом воды летящей из-под гребного колеса я едва расслышал шорох сворачиваемой в трубку бумаги. Естественно, когда король вернул мне проекты договоров, "датского" черновика среди них уже не оказалось.

…

В Нижний Новгород мы прибыли лишь первого октября, через тридцать шесть дней, после того как миновали место слияния Волги и протоки Бузан. Несмотря на то, что за всё это время встречного ветра практически не было, а иногда он дул буквально в корму, расшивы против течения шли не шибко быстро. В целом мне стало очевидно, что два рейса за период навигации по Волге это предел, если использовать в качестве движителя тягловый скот. Сейчас других вариантов просто нет, но со временем нужно будет решать вопрос. Так что это я для себя отметил на перспективу.

Вариант с котло-машинной установкой я отверг сразу. И не потому, что пока у нас проблема с производством труб. По большому счёту есть ещё немало других вариантов, а вот то, что скопировать такое решение, тем же немецким мастерам, по большому счёту ничего не стоит, пусть и не враз. С другой стороны в будущем их всё равно придётся строить, потому что как только агрегатная мощность начинает превышать тысячи лошадиных сил сложность изготовления двигателей внутреннего сгорания становиться резко выше не только паровых турбин, но и обычных машин тройного расширения. А ДВС с мощностью в десять-двенадцать тысяч лошадок задача совершенно неподъемная как минимум в ближайшие лет пятьдесят, а то и сто.

Но пока есть смысл сосредоточиться на разработке именно двигателя внутреннего сгорания для расшив, причём для решения проблем с обеспечением топлива оптимально будет использовать газогенераторный вариант. Опила у нас немало, а избыточная мощность пневматической системы построенной на базе тромп, вполне позволят наладить прессовку гранул нужного размера, которые можно будет подавать в бункер газогенератора, например шнеком. Впрочем, на деле проблем возникнет не мало, но чем раньше мы начнем их решать, тем быстрее получим результат. Со сроками пока не загадываю, два-три года думаю, уйдет на отработку, да и дальше процесс не остановиться, в таких делах всегда есть то, что можно совершенствовать десятилетиями.

Причём на первое время особо большая мощность не нужна. Достаточно по одному двигателю в полсотни лошадиных сил на каждое гребное колесо. Это даст, ни много ни мало, увеличение скорости вдвое и соответственно позволит делать по четыре рейса до Астрахани за период навигации, а то и по пять. С учётом того, что срок эксплуатации самого судна у нас вряд ли в ближайшее время превысит три-четыре года, окупаемость вырастет очень серьезно. Но главное даже не это, своя инженерная школа – вот что важно!

…

Распрощавшись с Кристофером Хадсоном, который продолжил своё путешествие вверх по Волге, в направлении Ярославля, в сопровождении моего толмача, мы отправились в Выксу. В устье Железницы расшива встала на погрузку, а мы с Густавом Вазой и Якобом Багге, с дюжиной моих бойцов отправились в Москву ямской гоньбой, не дожидаясь, пока в трюм судна загрузят картечь и ядра. Я хотел прихватить с собой также и Ваньку Кожемякина, но ему требовалась ещё пара дней для подготовки монетного станка к перевозке в Москву, а поручить это кому-либо другому он отказался категорически. Ещё две дюжины ребят я послал в Рязань на закупку хлеба.

В Москву мы прибыли девятого октября, ближе к вечеру, и передав Густава Вазу и Якоба Багге Висковатому, я занялся осмотром выбранных моими людьми мест для постройки харчевен. Спешить было некуда, с учётом сокращения светлого времени суток расшивы с грузом должны были добраться до места только концу ноября. Так что обратный путь для них в этом году сопряжен с риском. От Москвы до устья Железницы пустые суда дойдут быстро, благо вниз по течению, но всё зависит от времени их прибытия в Москву и продолжительности разгрузки. К тому же большой вопрос, когда в этом году начнется ледостав на Оке. В том же Нижнем, в XIX веке, лед на Оке мог встать как двадцать первого декабря, так и двадцать первого октября…

Заодно я осмотрел место на Боровицком холме, выделенное государем для строительства "Государева зимнего сада". Именно так сие сооружение именовалось официально. Выбор оказался вполне удачным, есть, где развернуться. Что же касается харчевен, я выбрал пока дюжину: на большее количество просто нет людей. И строительство тут не причём. С этим проблем нет, можно привлечь местных, из числа тех, что торгуют готовыми избами, опыта им не занимать – срубят хоть сарай, хоть терем! Всё дело в управляющих и персонале, самое главное поварах или "кухонных мужиках" как их кличут ныне. Их у меня не шибко много, а если говорить о самых лучших, так и вообще наперечет.

Так что лучше дюжина хороших харчевен, чем сотня плохих: это работа на будущее, тем более что в каждой, кроме обычных палат для простого люда будет и красный терем в три этажа, куда и богатым купцам прилично заглянуть будет. Да и иноземцы наверняка будут постоянными посетителями. А вот для плотной работы с ними нужны особые люди. С этим мне обещал помочь Иван Михайлович. Хотя как посмотреть, кто кому помогать будет в итоге: всё, о чем под хмельком неосторожно проговорятся иноземцы в беседе друг с другом, его ведомству не в меньшей степени будет интересно. Своих специалистов подобного профиля я также буду натаскивать, благо кандидатуры уже подобраны и по большому счёту люди Висковатого займутся не столько работой с иноземцами, сколько обучением своей смены. Кроме того при каждой харчевне будут посменно дежурить подсадные, отобранные из тех местных, что бойки на язык, да за словом в карман не лезут. Задача проста: примечать определенных людей и при обнаружении оных подать соответствующий знак управляющему харчевни.