— Какая? — настороженно спросил Королев.

— Вася не хочет ворошить прошлое. Она не хочет ни видеть мать, ни подавать заявление на Градского. И вот здесь, Тимыч, тебе придется как следует повозиться, если хочешь, чтобы справедливость в конце концов восторжествовала. Ты со мной?

Королев замолчал, внимательно всматриваясь в лицо друга. Казалось, внутри него происходит какая-то борьба, следы которой отражались на лице в едва уловимой мимике.

— Ты со мной? — повторил свой вопрос Кирилл. — Ты доверяешь своему брату?

— С тобой, — сдался Королев. — Давай засадим этих животных.

Голованов с трудом улыбнулся. Тимур ударом рассек ему губу, но теперь это было не важно. Он протянул товарищу руку. Королев крепко пожал ее. Голованов потянул его на себя и обнял друга, похлопав его по плечу.

— А ты, оказывается, знатный Отелло, — пошутил Кирилл.

— Иди ты, — отмахнулся Королев.

А затем тихо добавил:

— Прости меня, Кирыч…

Глава 32

В баре было накурено. Сизый дым, перемешанный с ароматами дамских духов, витал в воздухе, пробираясь под кожу. Тимур поднес к лицу руку и принюхался — он весь пропах этим запахом.

Стрелки часов давно минули полночь.

Они заняли с Кириллом дальний угловой столик и оттуда могли наблюдать, как танцуют на стойке полуголые девицы под фальшивые завывания какого-то новоявленного рокера, который прыгал из стороны в сторону на маленькой сцене с гитарой, пытаясь завести полусонную расслабленную публику.

Они могли все это наблюдать, но были заняты совсем другим.

На столе стояла почти пустая бутылка бренди и тарелка с объеденной лимонной кожурой. Голованов опрокинул очередную стопку спиртного, поднес к лицу руку и громко втянул в себя запах собственного тела, после чего бросил в рот последний кусочек лимона, поморщился.

— Надо бы еще заказать, — сказал он, прожевав.

— По мне, так хватит, — отмахнулся Королев. — Не хочу. Разве что еще по паре стаканов. На этом точно все.

— Ты? Не хочешь? — улыбнулся Кирилл. — Не могу поверить, правда. Пас. Просто сдаюсь.

Мужчина развел руки в стороны и откинулся на спинку мягкого дивана, продолжая пронзать товарища недвусмысленным веселым взглядом. — Уж не потому ли это, что у тебя в доме этажом выше твоей спальни спит прекрасная принцесса? Король нашел свою королеву?

— Да иди ты, — недовольно пробурчал Тимур. — Опять твои подколы?

— Кстати, — не обращая внимания не недовольство друга, продолжил Голованов. — С этими приключениями все никак не доходят руки поблагодарить тебя за мамину картину. Правда, спасибо. Ты даже не представляешь, что ты сделал для меня.

Лицо мужчины изменилось, он посерьезнел. Королев лишь кивнул в ответ головой, выливая остатки выпивки себе в стакан.

— Я и так давно хотел сделать это для тебя. Просто все никак не мог придумать, как заставить этого старикашку продать картину мне. Он должен был оказаться в очень большом долгу передо мной. Это дело случая. Мне повезло.

— Да-да, удивительное совпадение, — отозвался Голованов.

— Да и то, здесь больше связи отца свое дело сделали, чем я. Я лишь вовремя воспользовался ситуацией. Нам повезло, что его внук попался с этой гадостью. Отец, правда, до сих пор не понимает, зачем мне надо было вытаскивать из передряги незнакомого человека.

— Как бы там ни было, Тимыч, спасибо тебе огромное! Вовек не забуду. Тем более, что тот спор ты выиграл и не должен был делать этого для меня.

Королев поднял на товарища глаза. В его взгляде проскользнуло что-то грозное, пугающее. Голованов прокашлялся, заметив перемену настроения друга.

— Больше никогда не напоминай мне про этот глупый спор, — строго процедил Тимур. — Вася не заслуживает этого.

— Конечно, прости.

— Она ни в коем случае не должна узнать об этой выходке, понимаешь? Поэтому я так злюсь.

— Ну, уж нет, — скривился Голованов, — ты же не думаешь, что я что-то расскажу? Смотри, обижусь.

— Не думаю, конечно. Но эту тему лучше больше не поднимать.

— Я могила, — Кирилл жестом изобразил, что закрыл рот на замок. — Я и сам не сделаю такое Васе. Она этого не переживет.

Королев с благодарностью посмотрел на товарища, после чего поднял в воздух стакан с выпивкой:

— За Васю, — произнес он, после чего отправил содержимое стакана себе в рот.

Некоторое время они молчали. Голованов закурил, без особого интереса наблюдая за тем, как сухощавая официантка с пепельным каре убирает с их стола посуду. Рокер на сцене перестал, наконец, скакать и затянул какую-то нудную балладу. Музыка стала тише. Тимур решил воспользоваться моментом:

— Вернемся к нашей теме. То, что ты хочешь посадить Градского, я уже понял. А какой-нибудь мало-мальски приличный план у тебя есть? Ты представляешь себе, с чем тебе придется столкнуться?

— Догадываюсь, — ухмыльнулся Голованов. — Папины дружки от него недалеко ушли. Яблочки от яблони, как говорится. Но соображения есть.

— Например?

— Нам нужны свидетели, улики, медицинские записи из карты ее мужа из психдиспансера, если возможно, видеозаписи из той студии, или хотя бы из бизнес-центра. В общем, все, что так или иначе укажет на причастность этого типа к попытке изнасилования. Но идеальным вариантом будет найти кого-то еще из той шайки.

— А вот это действительно было бы очень кстати, — согласился Королев.

— Еще лучше, если у этого кого-то будет зуб на Градского, — добавил Голованов. — Тогда можно будет заставить его говорить.

— А об ее матери ты подумал? Эта женщина может стать бедой на нашу голову.

Кирилл закачал головой, закусив губу и сделав длинную затяжку. Судя по всему, Королев попал в точку. Мать Василисы действительно очень беспокоила его. Судя по всему, ждать от нее материнского сочувствия и поддержки не приходилось.

— Я попросил своих ребят все разузнать о ней. Кто, откуда, чем занимается или занималась в прошлом. Чтобы противостоять ей, нам нужны сведения.

— Все это незаконно, ты же понимаешь? — предупредил его товарищ. — Если всплывет, что мы копаемся в этом деле, у тебя будут проблемы. Во-первых, отец прижмет тебя, Градский его партнер…

— Да знаю я, знаю, — перебил его Голованов.

— И? Что думаешь?

— Думаю, что мы доведем это дело до конца. Мама не простила бы мне, если бы я спустил это на тормоза. То, что именно в этот момент ко мне вернулась ее картина, я воспринимаю, как знак. Понимаешь? Наверное, она сверху дает мне свое добро, благословение. Хочешь, смейся, хочешь нет, но вот такие мысли крутятся в голове у половозрелого мужика. К тому же, мне все равно, что сделает отец. Я давно уже не завишу ни от него, ни от его денег. Ты сам знаешь, какие у нас отношения. Не думаю, что дело дойдет до прямых угроз. Максимум, что он сможет противопоставить мне — свое пресловутое наследство. Пусть подавится. Шлюхам его больше достанется. Я переживу.

— Кирыч, не заводись, — сказал Королев, жестом пригласив официантку к столу. — Девушка, повторите, пожалуйста.

Голованов замолчал и погрустнел. Желваки на его лице начали ходить ходуном. Он едва сдерживал себя, со злостью гася сигарету в пепельнице. По сжатым в крепкий кулак ладоням было ясно, насколько его расстроили собственные слова. Королев знал, что после смерти матери товарищ во всем винил отца. Голованов ненавидел его за многочисленные измены, разгульный образ жизни и полное равнодушие, но все же, как и любой ребенок, ждал, что тот рано или поздно изменится, заметит его и оценит. Такая же боль жила и в его душе.

— Ты в порядке? — осторожно спросил Тимур, подливая другу из новой бутылки.

— Буду в порядке, — с грустной улыбкой ответил Кирилл, — обязательно буду. Давай сменим тему.

— Ты опять по поводу Васи?

— Да. Нам нужно как-то получить ее согласие на участие в этом деле. Без нее все развалится.

— Я знаю, на что ты намекаешь, но она не станет меня слушать. Очень упрямая. Принципиальная.

— Не станет слушать тебя? Самого Королева? — Кирилл недоверчиво посмотрел на него. — А как же «по моему щелчку сделает»? Или ты забыл свое любимое выражение?