- Он приближается! - вдруг воскликнула она. - Он приближается, в белой овечьей шкуре на плечах! Он идет через лес из Канады! Он пересечет луг, когда взойдет полная луна, и на плечах у него будет белая овечья шкура. Ты узнаешь его по ней!

   Блуждающий взор Сайленс остановился на ее лице.

   Старуха схватила ее за плечи и начала трясти.

   - Дэвид! Дэвид! Дэвид Уолкотт! - кричала она. - Дэвид Уолкотт с белой овечьей шкурой на плечах! На лугу! Сегодня ночью, когда взойдет полная луна! Будь здесь сегодня ночью, Сайленс Хойт, если хочешь увидеть, как он идет через луг!.. Через северный луг!

   Сайленс слабо ахнула, когда старуха отпустила ее и ушла, бормоча что-то себе под нос. Девушка отправилась домой, села на свое обычное место у камина и принялась за обычную работу.

   Когда Юнис Бишоп подвесила котелок с овсянкой, вошла Гуди Крейн. Смеркалось, но до восхода луны оставался еще час. Гуди Крейн сидела напротив Сайленс, не сводя с нее глаз, а девушка, сама того не желая, смотрела на нее. Золотая брошь на шее старухи поблескивала в свете огня, и это, казалось, привлекало внимание Сайленс.

   За ужином она не сводила с нее глаз, и, даже снова сев за вязанье, продолжала смотреть на золотое пятнышко на шее старухи.

   Взошла луна, озарив серебристым светом ветви деревьев за окном; воздух наполнился стрекотом сверчков. Сайленс беспокойно завозилась, уронив вязанье.

   - Уже близко, - пробормотала Гуди Крейн. Девушка вздрогнула.

   Луна продолжала всходить. Вдова Бишоп пряла, вдова Спир сматывала клубки, Сайленс вязала.

   - Уже близко, - пробормотала Гуди Крейн.

   Сайленс вскрикнула, внезапно и резко. Ее тетя перестала прясть, а миссис Спир - сматывать клубок.

   - Что случилось? - спросила вдова Бишоп. Но Сайленс уже снова вязала.

   - Что случилось? - повторила свой вопрос ее тетя.

   - Я укололась, - ответила Сайленс.

   Тетя вернулась к прерванной работе, время от времени бросая на нее настороженный взгляд. Луна почти взошла. Сайленс пристально смотрела на золотую брошь на шее Гуди Крейн.

   - Тебе лучше идти, - тихо произнесла старуха.

   Сайленс тут же встала.

   - Куда это ты собралась в такое время? - проворчала тетя. Но девушка проскользнула мимо нее.

   - Ты потеряешь не только разум, но и доброе имя! - крикнула Юнис. Но не попыталась остановить Сайленс, зная, что это бесполезно.

   - Белая овечья шкура на плечах, - пробормотала Гуди Крейн, когда Сайленс выходила; Юнис Бишоп и миссис Спир с удивлением посмотрели на нее.

   Сайленс Хойт быстро и бесшумно шла по главной улице Дирфилда к своему обычному месту на террасе возле северного луга. Она пробиралась между дикими вишнями, ветви которых, белые от лунного света, протягивались к ней подобно рукам. Остановилась, повернулась лицом к северному лугу и Канаде и крикнула: "Дэвид! Дэвид!" Но на этот раз голос ее звучал совсем по-другому, а сердце готово было выскочить у нее из груди.

   Дэвид Уолкотт медленно шел через луг; лунный свет играл на белой овечьей шкуре, наброшенной на его плечи. Он все приближался и приближался; наконец, поднялся на террасу и оказался рядом с ней, лицом к лицу.

   - Сайленс, - сказал он.

   Громко вскрикнув, девушка обвила руками его шею, и прижалась к его щеке своей, мокрой от слез.

   - Ты узнаешь меня, милая?

   - Ах, Дэвид! Дэвид!!!

   Деревья сгибались над ними под тяжестью дикого винограда, наполнявшего воздух сладостью; в листве стрекотали ночные насекомые; деревня Дирфилд и долина были залиты лунным светом, словно серебром. Влюбленные застыли в объятиях друг друга, прекрасные, подобно окружавшей их природе Новой Англии, и любовь их была так же прекрасна, как и она.