– Ты же можешь, я знаю, – настаивал брат.

– Нет.

– Я тебя уже вторую неделю прошу помочь, а ты не хочешь! – обиделся, шутя тот, отходя к перекладинам.

Не обращая внимания на брата, я походил несколько раз по рукаходу, на лбу даже капли пота не выявлено, туда и обратно, пока пальцы не окутались в жар, пробегая по всей руке. Теперь хватит. Закончив тренировку, я перевел дыхание, и начал включаться в работу.

До начала занятий осталось пару часов. Не теряя времени даром, я решил поиграть с Китом. Он очень любит перепрыгивать через колёса, не говоря уже про бревно. Я сторонник тренировать вестибулярный аппарат. К окончанию нашей небольшой пробежки, понял, что мне нужно принять душ, всё равно сменную одежду взял с собой.

****

Итак, занятия начались в три часа дня. Пришла младшая группа. Увидев огромную толпу ребят, я чуть не упал от шока! На язык намеревался вопрос: Серёга, откуда их столько взялось? «Секрет фирмы», – ответил бы он на мои возгласы. Я старался сохранять спокойствие, только… При виде пятидесяти учеников, волосы дыбом! И это только дети с пяти-двенадцати лет! А дальше что? Боюсь узнать об этом. Вот это тараканов в наш зал набежало!

Через полчаса пришёл Максим. Пускай он занимался своим «Напротив» в стороне никогда не оставался. Формально он мог прийти ко мне на занятия и помочь с обучением ребят. Тут ни сколько дружба, а интерес играл роль. Он всегда любил находиться в обществе детей, и как только узнал, что я стану открывать своё дело, так сказать, напросился в тренеры ко мне со словами: денег не надо, просто хочу вспомнить то, чем мы увлекались раньше, когда такими же были. В целом, никаких проблем не возникло, и Максима приняли ребята, словно всегда работал с ними, правда он не всегда мог прийти сюда, но если удавалась возможность, всегда заглядывал на пару часов к нам. «Мой мьюзик бар под охраной Юлии», – заверил гордо он. «Да, – согласился однажды я, – цербер ещё тот, только не говори об этом ей!»

– Ого! – опешил он. – А сколько до этого было?

– Тридцать.

– Не слабо, – оценил ответ тот, и улыбнулся.

– Так, всё, собрались, пошли.

Я думал, с ума сойду! Казалось, что двадцать новых учеников не в силах слушать и вникать в суть тренировок, а оказалось совсем наоборот! Каждый старался спросить, уточнить, Серёга тренировал детей от пяти и семи лет. Максим от восьми и десяти. И поскольку одиннадцатилетних и двенадцати летних много, мне досталась эта часть учеников. Некоторые уже давно приходят на секцию, а пара новеньких с интересом слушали меня. «Ничего, справимся», – говорил брат мне. Так и получилось, что без труда проходила первая тренировка для новых ребят.

– Дети, кто умеет на рукаходе лазать? – спросил я.

И раздался такой гам: «Я! – и следом пронеслись подобные смыслу слова. – Только менять руки вовремя не умею», – признались некоторые из толпы. Я не удержался от улыбки и увёл всю свору на задний двор. И все пятьдесят человечков, без моей помощи, почти, прошли от и до, на рукаходе. Потом я сказал перепрыгивать через колёса: в общем, как обычно. «Осталось дождаться старшую группу, а они придут к шести вечера», – подумал с огорчением я, вспомнив Владу. Не по себе от этой мысли стало мне. А если быть точнее дурно… «Ну, ничего, бывало и хуже!» – успокаивал себя, смотря на часы, что тикали на моём запястье. Эх, Дима, Дима… похоже ты влюбляешься сам того не замечая.

****

Пять часов и сорок пять минут… пятьдесят минут… пятьдесят пять…

Я считал время, пока сидел в кабинете. Самого охватило нереальное волнение! Чего я так нервничал, понять не мог! Всё нормально – тренировка и ничего более. Да, конечно, только ты вчера Владе много чего сказал, чего она не думала от тебя услышать. Я не заметил, как на часах наступило ровно шесть вечера. «Вот, как сейчас смотреть ей в глаза?» – испугался вдруг я. Не то что чувствую себя глупо или поступил подло, просто… Просто соберись и выйди, в рот компот!

– Надо идти, – сказал себе строго я, – пока не врос в кресло.

Двадцать пять учеников собирались в зале. Их голоса отражали стены. Кто давно заниматься под моим руководством, уже стояли в строю, – другие ещё подходили: им простительно. Кстати, я сегодня один должен был вести занятия. Когда в зал вошла Влада, я онемел не на шутку. На ней тот же спортивный костюм, только волосы собраны в пучок так, что лоб открыт. В глаза бросился взгляд. Растерянность и шок я увидел в нём. Подойдя к строю, я старался сохранять самообладание. И ни в коем-случае не выдать в словах своё волнение, которое так и намеревалось окатить, как снежный ком, всего и разом с головой меня. Она смотрит на тебя.

– Вижу все пришли. С завтрашнего дня вы приходите без двадцати уже сюда. Переодеваетесь или собираетесь с мыслями, – говорил я, и коротко поглядывал на Владу. Девушка синхронно кивнула со всеми. – И к шести часам ровно стоите в строю.

Раздалось не совсем, как в армии «так точно», а «хорошо, будем знать».

– Хорошо, – похвалил я. – Почему на кроссовках не до конца завязаны шнурки? – менее строго обратился к юной леди я.

– А… – Влада опустила голову вниз. – Торопилась, – призналась скромно она.

– Останься, – промолвил вполголоса я, мысленно оглядев остальных ребят.

Все в ожидании, что им скажу. Хотя ничего нового бы не сказал.

– Остальным выйти на задний двор к рукаходу, пока не стемнело, и ждать меня, – велел я в нравоучительном тоне строю.

Топот скрылся за задними дверями. Влада старательно пыталась завязать шнурки на правом кроссовке, сидя на скамейке. Он всячески выскальзывал из пальцев. Я услышал по шипению маленького котёнка, что начинал нервничать, и ещё раз навязывал бантик. Только он оказался слабым и тут же развязался. Девушка с досадой выдохнула и обернулась в мою сторону. Она отвела глаза в сторону и снова пыталась закончить дело со шнурками, с тихим шиканьем-рычанием. Мои уголки рта так и хотели потянуться вверх, и вместо этого изогнулись в недовольной гримасе. Я устал на это смотреть.

– Тебе помочь? – спросил любопытно я.

Мы находились одни в спортивном зале. Мой голос отразили стены: мягкий для баса, и не высоким для тенора. Я старался разговаривать менее громко, но низким тоном. Влада сердито вздохнула, отбросив в сотый раз шнурки, немного смутившись в лице, подняла глаза на меня.

– Не стоит, спасибо, – вежливо отказалась она.

От очередного протяжного вздоха, я закатил глаза, и подошёл к скамье.

– Отпусти, – мягко молвил я, садясь напротив Влады. – Смотри, что бы туже зафиксировать надо не сразу две петли вместе сплетать, а по очереди.

Белые шнурки выглядели измученными. Я взял два шнурка: на одном кроссовке. Натянув слегка на себя, я согнул один из них в петлю: книгой. Приложив к нему на половину согнутый второй шнурок, но я сложил его книгой только тогда, когда скрестил вместе с первой петлёй. Затянув оба в тугой бантик, я проделал каждое действие медленно и на каждом изгибе своих пальцев глядел на Владу: хотел убедиться, что понимала, о чём говорил.

Лёгкое прикосновение со стороны девушки чувствовал я, будто теплый ветер касался лица при восходе солнца. Ничего приятнее за последние годы не чувствовал, как взгляд Влады. Наверно в эти мгновения я хотел закрыть глаза и ощутить настоящие прикосновение её тонких пальчиков, которые настолько аккуратные были, что боялся тронуть такую неведанную красоту для меня. Просто у кого-то давно девушки не было.… На колкое замечание внутреннего голоса, я не отреагировал.

– Вот так.

Влада посмотрела на меня и кивнула. Повторила всё сказанное со второй парой шнурков.

– Как себя чувствуешь?

Я казался выше, даже сидя на корточках, но посмотрел на девушку снизу-вверх лишь глазами. Наши взгляды встретились и зависли в воздухе напряженной линией, от чего в моих руках накатил холод. Влада отвела очи в сторону, не двигая головой. Хрупкие пальцы сжимали края скамьи.

– Пойдёт, – ответила броско та.

Мне ничего больше в голову не приходило. От переполнения жара в груди, я бесшумно вздохнул носом, вставая на ноги. Немного погодя, я задал настойчивый встречный вопрос, но на тон мягче: