− А чего так? Выгнали? – Не растерялся дежурный. – Так и сейчас не пущу.

− Да нет. Ваше дерьмо расхлёбывать поспешил. Я тебя тут ещё не видел, молодой что ли? Кто вами сейчас командует? Всё ещё Прохор бессменный?

Боец минуту смотрел незнакомцу в глаза, и только после этого ответил:

− Убили Прохора. Так ты кто будешь-то?

На лице человека не отразилось ни единой эмоции от этой новости, но шутить сразу перестал. Достал из кармана карточку идентификации личности и протянул в окошко.

− Наёмник я. Широкого профиля. Бродягой кличут. К вам мимоходом – передохнуть, да запасы пополнить.

− Проверим, с списком неугодных сверю, жди. – Буркнул парень и захлопнул люк.

Эта процедура была рутинной и стандартной. В каждом городе хранились списки «неугодных лиц». Убил, украл или просто дебоширил в кабаке – всё туда попадает, с комментариями. Если замечен будешь – тут уже от тяжести проступка. Могут просто от ворот поворот дать, а могут и пристрелить без разбора.

Человек отошёл к стенке, привалился плечом и закурил. Потом поднял голову к стене и крикнул снайперу наверху:

− Хорош лазером слепить. С такого расстояния с рогатки навскидку попасть можно.

Оттуда послышалось гыгыканье, но лазерный прицел отключили.

Вот как… Всё сходится – точно был налёт. Нет больше Прохора. Он был мужик крепкий, сидеть бы не стал в укрытии, но на мелкие банды вряд ли отвлёкся – всё-таки начальник охранения города. Так что это явно не «случайная пуля»… Надо будет на могилку заглянуть, ладили мы.

Что это меняет в данный момент? В принципе, ничего. Разве что задерживаться теперь точно не надо. Переночевать, закупиться и в путь. Ну, к Прохору заглянуть… Информацию по пути соберу. Нельзя по глупости сейчас прогореть, никак нельзя…

С лязгом начали открываться замки двери. Человек выкинул окурок и подошёл туда. «Карточку на выходе получишь» – пробормотал заученную фразу постовой, пропуская его в коридор шлюза в город. Для прохода в города использовались отдельные идентификаторы, так как налёты и наёмные убийства нынче практиковались настолько широко, что это доходило до катастрофических величин. Эта мера позволяла хоть как-то сузить круг подозреваемых, потому что проконтролировать побег из города сторонними путями было крайне сложно – стены могли себе позволить немногие города, да и они не гарантировали абсолютную невозможность этого. Внутренние ворота были открыты нараспашку, а значит бдительность была всё же не самая тревожная.

Город жил своей жизнью. Хотя жизнью это назвать можно с трудом. Низкие бетонные дома, узкие бетонные улицы, ни одной вывески или фонаря. Последние были раньше, но снесли ради экономии – электричество только от ветряков поступает, а их мощности на всё не хватает. Редкие прохожие тоже не сильно выделяются из общей картины, потому что их одежда, обувь и волосы покрыты бетонной крошкой. Она здесь везде, висит в воздухе неплотным туманом. А на заднем фоне этой картины высятся громады заводов, которые своим постоянным гулом окончательно удручают атмосферу этого места.

Бродяга немного постоял, осматриваясь по сторонам. Потом сплюнул, надел капюшон и пошёл уверенным шагом по бетонному лабиринту улочек. А бетонная пыль медленно и неумолимо покрывала его с ног до головы, как будто поглощая чужака, делая его частью этого города.

Людей на улицах было мало – время только шло к вечеру. Не то, чтобы здесь господствовал жёсткий тоталитаризм, но бездельнику выжить в этом городе трудно. Не нужны ему ни художники, ни писатели, ни прочие мыслители. Преследовать и наказывать никто не будет, но и слушать тоже. А пропитание тут стоит немалых денег – почти всё привозное. В пустыне полей не возделаешь. Так что подавляющее большинство жителей работало на заводах и небольшой процент разделялся на всевозможных портных, цирюльников, трактирщиков и прочих, без кого не может обойтись сколь-нибудь цивилизованное общество.

Солнце только подсвечивало изнутри плотный слой пепельных туч, но всё равно краски резко померкли, когда оно зашло ещё и за облако чада, поднимающееся от заводов. Их и без того угрюмые тела резко очертились на фоне тусклого света уходящего дня.

Наёмник не плутал долго. Пройдя явно знакомым маршрутом, подошёл к одному из домов и уверенно толкнул дверь в трактир под названием “Бочка”. На пороге остановился и настороженно оглядел помещение.

Интерьер не поражал изыском. С дюжину тяжёлых деревянных столов и такие же скамьи около них. Вдоль стен столики поменьше, для двоих человек. Посетителей было мало – двое мордатых забулдыг и неприметный работяга, тоскливо смотрящий на кружку перед собой. За стойкой стоял хозяин трактира – крепкий мрачный человек, репутация которого не позволяла дебоширам даже думать о беспорядках в его заведении. Звали его Барк, и никто не знал имя это или прозвище. Едва завидев Бродягу в дверях, он усмехнулся каким-то своим мыслям, после чего взял кружку и начал наполнять её янтарным пивом.

– Опять тебя нелёгкая к нам занесла? – спросил хозяин, когда наёмник подошёл и взгромоздился на табурет прямо перед ним. – Не набегался ещё?

– Ну не всем же пиво разбавлять, сидя на месте. Тебя ещё из города выгнать за это не собирались? – ответил Бродяга, опёршись локтями на стойку и глядя в глаза бармену.

– Из городов за сарказм выгоняют, как я слышал. – невозмутимо ответил тот, ставя перед гостем тяжёлую пивную кружку – Что ж ты тогда к Упёртому не ходишь, а постоянно мне глаза мозолишь?

Упёртым звали хозяина трактира в другом конце города, ближе к заводам. Он упрямо держался за своё заведение, хотя место неудачное с любой точки зрения – посетителей мало, денег у них и того меньше, комнаты снимали хорошо если несколько раз в месяц. За что и получил такое прозвище среди жителей. Впрочем, на это ему было также наплевать.

– К нему топать долго. Да и поговорить не с кем. Ты хоть в курсе новостей. Чего значительного произошло? Перемены трудно не заметить.

– С месяц назад нападение было. – проговорил Барк, сразу поняв суть вопроса. – Непонятно кто и зачем, но потрепали изрядно. Разнесли постовых, вломились в город, пока защитники просыпались. Машин пять было, как говорят, все в броне и с пушками. Сам не видел, здесь был. Но звуки доносились – серьёзные калибры в ход шли. Прохор контратаку повёл и пулю словил, слышал уже?

– Слышал. Единственный толковый боец на весь город. Не завидую я вам теперь.

– Это не только ты понимаешь. В верхушке нашей тоже не дураки оказались – откуда-то наняли командиров. Они теперь за обороной следят и солдат гоняют в хвост и гриву.

– Это ладно. А как дальше развивалось-то? Отбились?

– Знаешь, это самое непонятное в этой истории. Вроде и отступили они, но некоторые говорят, что они кого-то высаживали. И как только эти кто-то вернулись, сразу задний ход дали. Странно это.

– Либо не нашли, либо взяли, что надо, – так выходит?

– Похоже на то. А вот что?

– А не пофигу ли уже? – усмехнулся Бродяга – Таким организованным всё ваше ополчение в подмётки не годится. Не вернёте.

– Это верно. – вздохнул трактирщик – При чём это все понимают. И стена эта – всё равно, что одеялом накрыться.

– Ладно, пойду я отдыхать. – сказал наёмник, ставя пустую кружку на стойку. – Моя комната не занята?

– Нет, заселяйся.

Хозяин положил ключ на то место, откуда забрал бокал из-под пива. Бродяга, кивнув, положил туда же несколько монет и пошёл к лестнице на второй этаж. Постояльцев было немного, так что двери в большинство комнат были открыты. “Своей” наёмник называл самую первую комнату у лестницы, располагающуюся как раз напротив лестничного пролёта.

Зайдя внутрь, он тщательно осмотрел все уголки. Потом запер дверь и придвинул небольшой комод, стоящий возле ближней стенки. После выложил револьвер на столик возле кровати, снял рюкзак и достал оттуда небольшой коробок, в котором лежали два ассиметричных кристалла причудливой формы молочно-белого цвета.