– Твоя мать оказалась к такому не готова, – продолжил папочка сеять смуту в моём сознании. – Я помог вам бежать. Знаешь, это оказалось невероятно тяжело: отпустить тех, кого любишь. Но я отпустил. Вы бы и дальше жили там, если бы… если бы император лично не пришёл ко мне, передав информацию о вашем местонахождении и потребовав вашего незамедлительного возвращения. Мне жаль, что всё так сложилось.

О, а мне-то как жаль! Вовсе не так представляла я себе своё будущее – быть отданной дракону. Но, если уж откинуть страх и сомнения и взглянуть на всё чисто с исследовательской точки зрения, то… была во всём этом капелька чего-то интригующего, влекущего, заинтересовывающего. Могла ли я подумать, что однажды окажусь в Винтерфелле?[1]

– И что теперь? – Спросила негромко, невольно напрягаясь в ожидании ответа.

Он и не порадовал:

– Тебя заберут утром, отвезут во дворец императора, где ты будешь удостоена чести пройти конкурс невест.

Час от часу не легче.

– Мне его нужно просто пройти или обязательно выиграть? – Уточнила я, сразу предполагая самое плохое.

– Выиграть, – ничуть не подвёл мои ожидания отче.

Вот я даже не сомневалась, что услышу именно это! И расстроилась, конечно, и испугалась, куда без этого, но… если так подумать… может, всё не так уж и плохо? Может, будет даже весело?

Я всегда хотела чуда. Верила в сказки, интересовалась мистикой, представляла себя на месте героинь из книг, думая о том, что бы делала на их месте. Мне никогда не верилось, что в мире есть только мы – люди, без магии, чудес и волшебства.

И вся моя жизнь была обычной, скучной, немного печальной. В ней не было ничего удивительного и волшебного. Я даже до сих пор не встретила свою любовь, хотя мне уже девятнадцать. Конечно, это ещё не предел, и у меня всё впереди, но я уже уверена, что в этом не будет чуда.

У меня будет обычный муж, обычная работа до пенсии, дети… Это всё будет так же, как у всех. Ничего удивительного, ничего волшебного, ничего. Самая скучная жизнь.

А тут вдруг волшебство, магия, в которую я всегда верила, сказочные существа, целый дракон и невероятное количество приключений! Да кто от такого откажется по доброй воле? Точно не я.

Эх, вот если бы ещё начало этой истории было мирным и объявившийся отец не показал себя с такой нехорошей стороны… Но с другой стороны, теперь я знаю, чего ожидать от местного населения. А кто предупреждён, тот вооружён.

– Круто, – натянуто улыбнулась я папашке, – а сколько будет длиться этот конкурс?

Мужчина странно на меня поглядел, но ответил:

– Около месяца.

Месяц! Аж целый месяц рядом с драконом! У меня от волнения сердце забилось в два раза быстрее. От волнения и страха, конечно. А если я ещё и выиграю и стану женой дракона… меня невольно пробрало на нервный смех от этой мысли. У нас будут маленькие дракончики! Господи боже…

– Просто превосходно, – задумчиво протянула я, – и чего там делать надо будет?

– Этого никто не знает, – осторожно отозвался король, рассматривая меня с лёгким прищуром, вызванным, видимо, моими смешками.

– А сколько участников будет?

На это мне ответили:

– Двадцать.

– И что, – я продолжила каменный пол под ногами рассматривать, – из двадцати участников никто не поинтересовался, чего от этого конкурса ожидать можно?

Проблемой это, в принципе, не было. Интрига, все дела. Но всё же странно, что действительно никому не было интересно, что с ними делать будут.

Напрягало и ещё кое-что. Если я дракона, как отец сказал, ещё в год заинтересовала, то к чему мне сейчас в этом конкурсе участвовать?

Раздумывая об этом, я повернула голову и всмотрелась в танцующее в камине пламя. Яркое, горячее, таинственное. Интересно, местный Эйзуса[2] такой же? Он тут вообще единственный дракон или они процветают как вид?

Андо́р Ракердо́н усмехнулся, вглядываясь в резвящиеся в камине языки жгучего пламени, сквозь которые отчётливо проступал образ миловидной девушки. Огонь не передавал цветов и запахов, но император Эра́нии точно знал, что чуть вьющиеся, растрепавшиеся в низком хвосте длинные волосы девушки имеют чёрный цвет, внимательный взгляд, устремлённый в пламя, принадлежит тёмно-карим глазам, а гладкая кожа сейчас бледна от лёгкого страха и непонимания.

Он знал и то, что от её волос пахнет дыней, а от одежды – ванилью.

Лорд Ракердон ни в коем случае не был маньяком и не следил за девушкой, он просто знал это.

– Приказы императора не обсуждаются, – прозвучал голос короля Остара Эже́н, – если он приказал явиться к нему и участвовать в конкурсах, значит, так нужно. Он предоставил всю информацию, которую посчитал нужной.

Грустная улыбка скользнула по тонким губам того, кто в этот самый момент пользовался своими врожденными способностями, сквозь огонь наблюдая за ничего не подозревающим правителем и его дочерью.

Девушка в огне повернула голову и, не скрывая скептицизма, посмотрела на отца.

– А если он скажет голову о стену разбить, вы все тут же поспешите выполнять его приказ? – Спросила она с насмешкой.

Хитрая улыбка расползлась по губам императора.

– Какая забавная девочка, – негромко решил он и в который раз подумал о том, что ему давно уже следовало бы избавиться от привычки разговаривать с самим собой.

– Он не прикажет такого, – уверенно ответил ей король, который не вызывал у Андора симпатии.

У него вообще очень немногие вызывали хоть какие-то положительные чувства. За двести лет существования этот дракон достаточное количество раз успел разочароваться в людях и нелюдях, чтобы основательно пересмотреть собственное мировоззрение и принципы.

– Ну да-да, – покивала Яра с умным видом и отвернулась к огню, чтобы поджать полноватые губы и едва заметно покачать головой.

Взгляд императора сам собой устремился на эти губы, изучая их с эстетическим удовольствием. Не тонкие, но и не огромные, при виде которых страшно становится, с ямкой над верхней губой, которая была самую малость меньше нижней.

Не отводя от них взгляда, Андор потянулся, открыл ящик стола и вытащил из него пару листов, взял карандаш и заработал запястьем, привычно изображая на белом пространстве линии, очень скоро принявшие образ девушки, которую он видел в последний раз почти восемнадцать лет назад.

– Как сказал один мудрый человек: хочешь заполучить мужика – порази его, – изрекла великую мудрость Яра уже на следующее утро, стоя посреди огромной гардеробной.

Повезло, что окон в ней не было и девушке пришлось держать в руке подсвечник с горящими свечами, через которые Андор мог беспрепятственно и, самое главное, бессовестно за ней наблюдать. Совести у него вообще не было, чего он даже не скрывал.

– Кто это сказал? – Прозвучал и ещё один голос, принадлежащие Иле́йне Эжен, матери Яры.

Девушка, чьё лицо находилось очень близко к огню, позволяя императору лучше его рассмотреть и, да, зарисовать, с достоинством обернулась, взглянула на мать и гордо объявила:

– Я!

Андор негромко рассмеялся от логики этой особы. И скромности, разумеется.

Зачем следил за ней, он и сам не понимал. Ему просто хотелось. Так же, как и нарисовать её. Так же, как и просидеть почти час перед пламенем, сквозь камин в спальне наблюдая за тем, как беспокойно спит эта девушка, постоянно ворочаясь и что-то бурча.

Она интересовала. Приятная внешность была лишь неплохим дополнением, подарком его внутреннему художнику, но куда больше императора интриговали жизнь Яры, проведённая за пределами этого мира, и то, что заставило его далёкие восемнадцать лет назад обратить внимание на годовалого ребёнка.

То, что таилось за большими карими глазками.

Короткий стук в дверь вывел императора из раздумий. Вскинув голову, он без удовольствия пронаблюдал за тем, как входит в гостиную начальник его службы безопасности, по-военному чеканя шаг, останавливается в нескольких шагах от правителя и, глядя поверх его головы, докладывает: