Мистер Паркер рассеянно вынул из кармана две хрустящих долларовых купюры и потянулся за конвертом.

   - Еще десять центов, - напомнила Пенни. - Для тебя это, может быть, пустяк, но уж никак не для девушки, живущей на недельное пособие.

   Десяти центов у издателя не оказалось, и, к большому удовольствию Пенни, он протянул ей двадцатипятицентовик. Вскрыв конверт, он прочел телеграмму, и лицо его потемнело.

   - Что-то случилось? - удивленно спросила Пенни.

   Мистер Паркер смял лист в шар и швырнул в корзину для бумаг.

   - Твоя меткость оставляет желать лучшего, - улыбнулась Пенни, наклонившись и подняв скомканный лист. Расправив его, она прочитала:

   "Ваша редакторская статья "Свобода прессы", опубликованная в Star в четверг, совершенно отвратительна. Вашей дешевой газетенке нужно меньше свободы и больше порядочности. Если бы наши предки знали, в какую желтую прессу превратится печать, они задумались бы, стоит ли предоставлять ей свободу. Почему бы вам не убрать американский флаг с первой страницы вашей газеты и не заменить его кассовым аппаратом? Покажите ваше истинное лицо, мистер Паркер, символ лицемерия!"

   - Хватит - дальше читать не нужно! - сказал издатель, прежде чем Пенни успела прочитать половину.

   - Папа, ты сейчас похож на бедного старого раненного льва! - сказала она, и в ее голубых глазах мелькнуло озорство. - Мне казалось, ты гордишься тем, что тебя никогда не задевали подобные письма. Неужели ты изменился?

   - Я не против критики, - отрезал мистер Паркер, - но не желаю платить за оскорбления.

   - Эта жемчужина литературного творчества обошлась тебе всего в два доллара десять центов. К счастью, я получила их раньше, чем ты вскрыл конверт.

   Мистер Паркер опустил руки на стол с такой силой, что в окнах задребезжали стекла.

   - Этот ненормальный, подписывающий свои послания "Разгневанный читатель", "Бен Боумен" или еще каким именем, которое приходит ему на ум, прислал мне за последний месяц шесть посланий! Я сыт ими по горло!

   - Ты их сохранил?

   - Все до единого. Это ничтожество критикует все: от юмора до рекламы. Мне это надоело!

   - Почему бы тебе не поступить просто? - спросила Пенни. - Не принимать этих посланий.

   - Это не так просто, - прорычал издатель. - Каждый день в Star приходит множество писем, с горячими новостями из-за границы от наших корреспондентов, от репортеров, которые присылают материалы. Мы платим за эти материалы. А этот парень достаточно умен, чтобы использовать разные имена и посылать их из разных мест. Иногда он обращается непосредственно ко мне, иногда - к Девитту, или еще кому-нибудь из сотрудников.

   - В таком случае, боюсь, тебе не повезло, - улыбнулась Пенни. - Как насчет того, чтобы немного отдохнуть от проблем?

   - Уже поздно, - спохватился мистер Паркер, взглянув на часы. - Почти полночь. Пора отправляться домой.

   Взяв шляпу, мистер Паркер выключил свет, запер дверь, и они с Пенни спустились по лестнице на улицу. На стоянке, напротив здания Star, он все время ходил в ожидании, пока служащий подгонит машину.

   - Поведу я, - сказала Пенни, садясь за руль. - В твоем нынешнем настроении ты вполне способен ненароком сбить пару-другую пешеходов.

   - Я вне себя, - пробормотал мистер Паркер, мыслями вернувшись к посланию. - Назвать мою газету желтой прессой, каково? И этот намек на кассовый аппарат!

   - Ах, всем известно, что Star - лучшая газета штата, - сказала Пенни, пытаясь поднять ему настроение. - Ты хороший редактор и замечательный отец.

   - Спасибо, - ответил мистер Паркер и шутливо поклонился. - Раз уж мы принялись обмениваться комплиментами, ты тоже не совсем безнадежна.

   Совершенно неожиданно, он с любовью пожал руку Пенни. Высокий и худой, имеющий репутацию мужественного человека, издатель жил только своей дочерью и своей газетой. Мать Пенни умерла много лет назад, но временами он снова видел ее в сверкающих голубых глазах девушки, золотистых волосах, и, особенно, в ее улыбке.

   - Пап, ты голоден? - неожиданно спросила Пенни, отвлекая его от тягостных мыслей. - Я знаю превосходное новое местечко, где продают гамбургеры, неподалеку отсюда. А еще там подают замечательный кофе.

   - Хорошо, - согласился мистер Паркер. - Хотя уже поздно. Городские часы сейчас пробьют полночь.

   Когда автомобиль остановился на светофоре, они услышали музыку, предшествующую ударам больших часов. Пенни повернула голову, чтобы взглянуть на Hubell Memorial Tower, мрачное каменное здание, высотой в семьдесят пять футов. Возведенное десять лет назад как памятник одному из самых богатых жителей Ривервью, их звон в тихую ночь был слышен почти на милю. Ее узкие окна с одной стороны выходили на город, с другой - на фермерские поля.

   - Странно! - пробормотала Пенни, когда стих последний удар часов.

   - Что странно? - хрипло спросил мистер Паркер.

   - То, что часы пробили тринадцать раз, вместо двенадцати!

   - Чепуха!

   - Вовсе нет! - настаивала Пенни. - Я считала каждый удар.

   - И один посчитала за два, - усмехнулся отец. - Или ты меня разыгрываешь?

   - Нет, - сказала Пенни. Когда машина двинулась, она вытянула шею, чтобы взглянуть на каменную башню. - Я знаю, что насчитала тринадцать. Папа, в одном из окон горит зеленый свет! Я никогда не видела такого прежде, что бы это могло означать?

   - Это означает, что мы попадем в аварию, если ты не будешь смотреть на дорогу! - воскликнул мистер Паркер, быстро выворачивая руль. - Куда мы едем?