Что ж, одной загадкой меньше. Тем лучше.

– Да, я вспомнил.

Он не хотел «застревать» на этом факте. Главное – узнать, зачем Виктор Степанович искал встречи с частным детективом.

– Продолжай, Лена. Расскажи мне о твоем знакомом. Что ему от меня было нужно?

Макс, наверное, в десятый раз повторил эту фразу, но разговор никак не выруливал на волнующую его тему.

– Он преподавал на нашей кафедре лет пятнадцать назад. Потом ушел работать в архив. То есть он работал и в архиве, и на кафедре. Когда я писала диссертацию, он помогал мне в поиске исторических документов. Что сказать о нем? Обычный человек. Интеллигентный. Приятный. Умница. Замечательный ученый. Очень отзывчивый. – Лена подыскивала слова. Но для Макса все это было не то. – Одинокий.

А вот этот факт очень интересный.

– Почему?

– Что, почему?

– Почему он был одинок?

– Макс, я не знаю. Мы не были с ним настолько дружны. Просто знакомые.

– Извини, я не так выразился. Я хотел тебя спросить, почему ты, когда перечисляла: умный, приятный и так далее, употребила вот это слово «одинокий»?

– Потому что он жил один. Так мне кажется.

– Ты знаешь наверняка или тебе так кажется?

– Не путай меня, пожалуйста. – Она подумала. – Да. Знаю наверняка.

– Откуда? Он сам говорил? Если да, то в каком контексте он об этом сказал?

– Нет, по-моему, специально он об этом не говорил. Просто… он такой неухоженный… – и добавила: – был… И я думала, что за ним некому ухаживать. И еще вот вспомнила: однажды он сказал, что страсть к науке заменяет ему страсть к женщине. Что наука мешает ему создать семью, мол, ни одна женщина не поймет его и не захочет быть вечно второй… Второй после науки, – уточнила она.

– Но женщины ему нравились?

– Откуда я знаю.

– А тебе он знаков внимания не оказывал?

– Ты имеешь в виду, не флиртовал ли он со мной?

– Можно сказать и так.

– Нет, не думаю. Мы с ним спелись как историки. Ничего личного.

– А теперь расскажи мне, как он попросил тебя о помощи.

– Хорошо. Попробую вспомнить поподробнее… – она помолчала. – Он пришел на кафедру, мы с ним разговорились.

– Стоп. Он специально пришел на кафедру, чтобы тебя увидеть?

– Ну-у, – она протянула это «ну-у», и Макс вспомнил, какое трогательное становилось лицо у его бывшей жены, когда она задумывалась. В такие моменты она была похожа на девчонку: наклоняла голову, смешно растягивала слова и начинала накручивать на палец кончик волос. Он представил эту картину и улыбнулся. А Лена продолжала: – я не ду-у-умаю, что специа-а-льно… Ведь он мог и не увидеть меня в тот день.

– Хорошо. Что было дальше? Вы увиделись и…

– Сначала говорили об истории.

– О чем конкретно?

– Он интересуется восемнадцатым веком… – Лена продолжала говорить медленно.

Макс прервал ее.

– Ладно, не будем о восемнадцатом веке. Давай перейдем в век двадцать первый. Как ваш разговор перешел на мою скромную персону?

– Мы говорили о Екатерине Второй, потом о Павле Первом. Он нашел какие-то неизвестные документы.

– Лена, прошу тебя…

– Я вспоминаю, Макс. Ты же сам просишь меня вспомнить… Так… Он вдруг замолчал, снял очки и, не глядя на меня, спросил: «Леночка, однажды вы приходили в архив со своим мужем», наверное, он не знал, что мы с тобой в разводе. Знаешь, ученые все – не от мира сего, – Лена все время отвлекалась. – Потом он задал вопрос: «Скажите, ваш муж все еще работает в милиции?» Я ответила, что нет. Ты в полиции не работаешь, и ты уже давно не мой муж. Виктор Степанович очень расстроился. А я спросила, в чем дело. Тогда он мне сказал, что ему нужна юридическая помощь. Нет, он поправил: помощь милиции. Он вроде бы стал замечать, что в последнее время за ним кто-то следит. Говорил о каком-то письме или письмах.

– Каких письмах?

– Не знаю. Он не уточнил.

– И?..

– И он сказал, что боится.

– Писем? Чего он боится?

– Нет. Он нервничает из-за писем и из-за слежки. Вот я и сообщила, что ты – частный детектив, у тебя свое агентство, и он может к тебе обратиться. Почему нет? Дала ему номер телефона, объяснила, как доехать. И добавила, что гонорар у тебя высокий, но дело свое ты знаешь и человек ты порядочный. Я ведь правильно сказала?

– Сказала ты все правильно. А дальше?

– Это все.

– Как все?

– Вот так. Он только поинтересовался, может ли он на меня сослаться как на человека, который посоветовал к тебе обратиться. Я ответила, что, безусловно, может. Мы в разводе, но претензий друг к другу не имеем и поддерживаем нормальные отношения.

– Лена, но ведь он как-то объяснил, почему за ним следили? Ни с того ни с сего за интеллигентным ученым-историком следить не будут. Что он думал по этому поводу?

– Максик, ну, прости, не было у нас никакого конкретного разговора на эту тему. Да и не восприняла я все серьезно. Если б знать, чем может эта история закончиться…

Макс расстроился. Он ожидал большего… Этот разговор, практически, ничего не дал. Нет, кое-что прояснил, конечно, но совсем немного. Кроме имени, которое все равно полиция выяснила бы, он не услышал ничего значительного. Или… Или, слушая Лену, не обратил внимания на важные факты, пропустил существенные детали? Такое может быть? Вряд ли. Надо дать ей – Лене – время, может, она еще что-нибудь вспомнит. Так бывает: иногда важное исчезает из памяти или теряется среди мелочей и ненужных подробностей.

– Хорошо, Лена. Спасибо. И ты меня прости за беспокойство. К сожалению, тебя, видимо, еще побеспокоит полиция… Я не мог скрыть от них, что это ты посоветовала Виктору Степановичу обратиться ко мне, – Макс извинялся.

– Понимаю, – вздохнула она, – я расскажу им то же, что и тебе… Вряд ли от меня они узнают что-либо существенное. У тебя есть еще вопросы?

– Назови мне, пожалуйста, его имя, адрес и место работы.

– Сидельников Виктор Степанович. Адрес не знаю. Одно время работал в ГАРФе141, но последние лет пять – в государственном историческом архиве.

– И сфера его профессиональных интересов была связана с историей государства Российского? Так?

– Почитай его работы. Думаю, тебе станет понятно, чем он занимался.

– Придется почитать. Хотя не думаю, что слежка и странные письма, если они на самом деле существовали, были связаны с его работой.

– А с чем?

– Да мало ли? С наследством, детьми…

– Ну какое наследство? Откуда?

– Знаешь, недавно у меня было дело, связанное с завещанием. Человек нежданно-негаданно получил наследство от двоюродного дядюшки из Австралии. Дядюшка был богат и бездетен. Так что вполне себе нормальная версия.

– Я об этом не подумала. А дети? Он же одинокий.

– Это он в последнее время был одинок. А знаешь ли ты наверняка, может, лет двадцать-тридцать назад у него была жена, дети? Или какие-нибудь внебрачные дети, о которых он сам не подозревал. Разве это фантастика?

– Когда я была студенткой, он преподавал у нас на факультете. Молодой ученый, доктор наук. В сорокалетнем возрасте иметь докторскую степень – в то время это было, действительно, признанием заслуг. Сейчас вот развелось молодых докторов знаешь сколько! А задай этим, с позволения сказать, докторам вопрос не по теме диссертации, так страшно становится: вся их «умность» сводится к раздуванию щек и изложению прописных истин. – Лена снова отвлеклась. Потом спохватилась и вернулась к теме. – Так вот, Сидельников был доктор настоящий! И не был женат. Это я помню. Он был немного странный. Девчонки подшучивали над ним, флиртовали. Но ничего дальше флирта не шло.

– Но это не говорит о том, что у него не могло быть детей.

– Не говорит. Согласна. – Лена произнесла «согласна», но звучало это как «сомневаюсь». – И все-таки ты меня не убедил. Ведь профессиональная версия не исключается?

– Не исключается. Я не говорю, что такого не может быть. Просто пока считаю эту версию слабой.