Мальчик на какое-то время оказался словно бы парализованным внезапной опасностью и не подумал позвать на помощь. Но как только он полностью осознал случившееся, он закричал так, как не кричал никогда в жизни. Он закричал, как кричит белый человек, а затем - подражая крику индейцев. И ничего не услышал в ответ.

   Он провалился почти до бедер и чувствовал себя, словно зажатым в тиски. Последняя ярко-красная полоска на западе исчезла, с востока быстро надвигалась тьма. Ему предстоит умереть ночью, в одиночестве, ужасной смертью. У него выступил холодный пот. И он снова, в отчаянии, громко и пронзительно закричал.

   В сумерках он смутно увидел фигуру, показавшуюся на песчаном холме, и у него появилась было надежда; фигура снова исчезла, а вслед за ней - надежда. Кто-то из его товарищей услышал, но, возможно, посчитав это обманом слуха, вернулся к остальным.

   Мальчик не смог сдержать стон, и в этот момент надежда, казалось, умершая навсегда, вновь подала признаки жизни. На холме снова появилась смутно различимая фигура и бегом направилась к нему. Герберт стал кричать, не переставая. Фигура не исчезала, она быстро приближалась, но успеет ли она? Возможно ли ей успеть? Способно ли что-нибудь помочь ему освободиться от этой ужасной хватки?

   Сумерки сгущались, но Герберт смог рассмотреть, что приближающаяся к нему бегом фигура - это профессор, державший в руке нечто странное; время от времени он размахивал тем, что держал в руках, над головой.

   Профессор подбежал к краю болота и остановился примерно в двадцати футах от Герберта. Мальчика снова охватило отчаяние. Профессор не мог добраться до него!

   - Подними руки! - крикнул профессор Лонгворт. Герберт повиновался и поднял руки над головой.

   Профессор отвел правую руку назад, а затем резко выбросил вперед. Что-то черное, распрямляясь, прошелестело в воздухе. Петля, скользнув по рукам и телу Герберта, упала на песок.

   - А теперь опусти руки! - скомандовал профессор.

   Герберт снова подчинился, и почувствовал, как лассо сжимается вокруг его талии. Профессор, маленький человек, сделанный, казалось, из стали, уперся ногами в песок и изо всей силы потащил его. Мальчик перестал погружаться, но подземный дракон по-прежнему крепко удерживал его. Ему показалось, что его вот-вот разорвет на две половины, но, к счастью, это ему только показалось.

   Из темноты показалась еще одна фигура, и также ухватила лассо; и когда силы тащивших удвоились, дракон разжал челюсти, Герберт медленно высвободился из них и, в конце концов, оказался на твердой поверхности. Здесь он потерял сознание.

   Профессор Лонгворт осторожно поднял мальчика и влил ему между зубов виски из маленькой фляжки, которую всегда носил с собой.

   - Бедняга! - сказал он. - Это было ужасно. Если бы я не услышал его крика, не понял сразу причины и не вернулся за лассо, которое единственное могло его спасти, если бы ты, Джедедайя, не пришел мне на помощь, не думаю, что у него был хоть какой-то шанс спастись.

   - Это очень любопытно и интересно, - отозвался тот, - но мне бы не хотелось, чтобы что-то подобное в будущем случилось с кем-то из нас.

   Подбежал Чарльз, и в это мгновение Герберт открыл глаза. Присел, потирая талию.

   - Я цел? - слабо спросил он.

   - Цел и в безопасности, - весело сказал профессор. - Тело у тебя будет болеть в течение нескольких дней, но это не помешает тебе есть и спать. Кстати, я не советую тебе снова попадать в зыбучие пески.

   - Мне и самому этого не хотелось бы, - произнес Герберт с такой гримасой, что остальные рассмеялись.

   Через четверть часа они отправились в лагерь, и Джед по дороге тихо сказал Чарльзу:

   - Никогда не попадай в опасную ситуацию, если не убедишься, что профессор рядом. Он каждый раз нас спасает.

   - Ты совершенно прав! - прошептал в ответ Чарльз.

   Герберт был потрясен случившимся с ним. Он сталкивался со многими опасностями, но ни одна из них не была такой загадочной, почти невидимой, - тихим, но неумолилмым засасыванием в песок, от которого он был избавлен только быстротой и умением профессора Лонгворта, человека, знавшего и умевшего все на свете. Тело его болело так, что он едва мог идти.

   Чарльз помог ему вернуться в маленький лагерь, где он, измученный, присел на седло.

   - Относительно того, что случилось, Герберт, - сочувственно произнес профессор. - Это был опыт, который никто никогда не захочет получить дважды, и я полагаю, лассо едва не разрезало тебя пополам. Но мы должны были тянуть изо всех сил, Герберт, изо всех сил! И если бы не спасли тебя целиком, то хотя бы - верхнюю половину.

   - Что касается меня, - сказал Джед, - я бы предпочел, чтобы моя верхняя половина была спасена, а нижней не было вообще. Тогда я мог бы говорить, ругаться, наслаждаться красотами природы и, может быть, нанять того, кто стал бы меня таскать.

   Герберт слабо улыбнулся. Он знал, их шутки направлены на то, чтобы поднять ему настроение, и чувствовал радость, вырвавшись из лап смерти, но его тело ужасно болело.

   - Вы должны извинить меня, - сказал он, - за такое кислое лицо, но у меня нет привычки проваливаться в зыбучие пески. Возможно, когда у меня будет больше практики, я смогу относиться к этому более спокойно.

   Профессор Лонгворт сочувственно улыбнулся.

   - Такое испытание - сильное потрясение для кого угодно, - ответил он. - Все, что тебе сейчас нужно, Герберт, это полноценный ночной отдых. И он у тебя будет.

   Лошадей и мулов спутали, ради безопасности. Было маловероятно, чтобы они ушли в пески, но, учитывая, что от животных зависела не только доставка золота, но и их собственные жизни, они не стали рисковать.

   После раскаленного дня в пустыне, наступила темная и холодная ночь. Заходящее солнце, короткие сумерки, и вдруг - полный мрак и резкий холодный ветер. Все начали мерзнуть, профессор обеспокоенно поглядывал на Герберта.