Питание, кстати, почти такое же, как и в холле Свободы. Разве что у нас еще зеленый салат имеется. И порой дают пару фруктов.

Мои впечатления? Ну… очень сильно похоже на потусторонний дом престарелых… вот прямо очень…

Особенно с утра, когда приходишь в зал и видишь торопливо ковыляющих по коридору старичков, вытянувших шеи словно гуси, не хотящих опоздать на раздачу горячего супа и гадающих, будут ли сегодня выдаваться яблоки. Да и позже впечатления не ослабевают – старички остаются в центральном зале, рассаживаются группками или парами за столы, берутся за карты, стучат шашками и беззвучно передвигают шахматные фигуры. Кто-то читает, беря книги из большого шкафа у стены. И так продолжается до самого вечера – с перерывом на обед. Затем ужин. И зевающие старички расходятся по комнатам. Чтобы завтра повторить все с самого начала…

Распорядок железный. Не меняется. Ухаживают за старичками рожденные здесь мальчики и девушки, или же, как их еще называют, иванушки и аленушки. По аналогии с Иванушкой-дурачком – персонажем веселым, добрым, но недалеким. И эти сказочные персонажи очень уж сильно напоминают мне санитаров.

Короче говоря, как не крути, как не вслушивайся с восторгом в многообещающее название «Бункер», по сути, все, что я здесь увидел, представляет собой два соседствующих заведения для престарелых. Первое совсем уж бюджетненькое, можно сказать, муниципальное. А второе – в Центре – уже рангом повыше. Подороже. И кормят лучше, и обслуживание качественней. М-да… но сути не меняет. Я в богадельне. Здесь никто никуда не стремится. И здесь никто ни о чем не помышляет, кроме количества медвежьего жира в супе.

То, о чем я не сказал главному охотнику, но о чем неотступно думал, изучив Холл и Центр… в этих двух зонах ничего не производилось. Вообще. Даже кухня, где приготовлялась пища для всего Бункера, находилась в Замке. Еда доставлялась оттуда через ненадолго открывавшиеся ворота, постоянно охраняемые четырьмя пожилыми, но крепкими с виду и вооруженными огнестрельным оружием мужчинами, которые, между прочим, жили в Замке и почти не общались с обитателями остальных зон Бункера.

Еще одна потенциально плохая новость для любого жителя – ворота, ведущие в Замок, были двойными. Успел я подглядеть. За первыми воротами пятишаговый коридор. И еще одни ворота. Причем, судя по увиденному, ворота никогда не открывается одновременно. Строго по очереди.

И это меня напрягало. Сильно напрягало, хотя я не переставал улыбаться с того момента, как оказался здесь, понимая, что за мной наблюдают. Поэтому я избегал любой критики текущего уклада жизни в Бункере, не забывал иногда хвастаться – вот я какой крутой, убежал молодым! Охотно принимал пищу, играл в шашки и шахматы с жителями Холла и Центра, потихоньку узнавая здешнюю жизнь в деталях и категорически запретив себе что-либо спрашивать про Замок. Захотят – расскажут. А я послушаю. Я параноик. И в каждом улыбающемся мне местном обитатели вижу шпиона с Замка. Учитывая закрытость Замка, – у них обязаны быть тут «наседки». Те, кто будет внимательно слушать, запоминать, фильтровать, оценивать общее настроение и раз в недельку докладывать кому надо.

А еще я очень и очень отчетливо представил себе, что произойдет, если Замок вдруг в один прекрасный день захлопнет ворота и больше не откроет их.

Это конец Холлу и Центру. Медленная смерть от голода.

Другого исхода нет.

В Замке все. Склады, мастерские, кухни, кладовки с припасами, оранжереи и теплицы, если судить по подаваемым к столу зелени и фруктам. Замок не зависит от нас. Тогда как мы зависим от него полностью. И я почти уверен, что у Замка есть еще один выход на поверхность – тайный и хорошо замаскированный. Это логично. И вполне в духе средневековых лордов, живущих в замках. А еще я уверен, об этом оглушительно кричит моя паранойя, что жители Замка имеют тайный доступ к машинам, дающим нам свет и тепло. И в случае чего смогут моментально вывести машины из строя. И тогда пропадет не только еда. Исчезнут свет и тепло.

И вот тогда придет конец всему. Несколько дней – и в живых останутся самые стойкие.

Еще неделька – и Центр с Холлом превратятся в промерзшие кладбища.

Стоило мне это понять, и я тут же начал действовать.

Составил список необходимых предметов и знаний. Поделил список на четыре части. И начал прорабатывать часть за частью. Сейчас мне срочно требовались навыки выживания в здешних снежных пустошах. Я там уже побывал. Зима как зима. Но вот ветра и зверюшки… это нечто прямо неземное и страшное. Выжил чудом. И своих сумел дотащить, не бросил. И понял – я знаю об окружающем мире слишком мало.

Стать умелым охотником – одно из моих текущих заветных желаний. Я обязан уметь добыть пропитание, чтобы не быть зависимым от Замка. И при добывании пищи очень хотелось бы обойтись без ранений. И никакой смерти в когтях здешних медведей. Это же попросту тупо сбежать с воздушной тюрьмы, чтобы стать завтраком беззубого гризли!

Ничего из мыслей я главному охотнику, само собой, рассказывать не стал. Ограничился перечислением фактов. И этого оказалось достаточным, чтобы Антипий сделал свой вывод касательно меня.

– Подойдешь! – решительно заявил он. – Ты – подойдешь.

– Потому что я молодой, сильный и не тупой? – поинтересовался я.

– Именно. И потому что смелый. А это в медвежьей охоте главное! Тут тебе не там! Там мужики вооружаются автоматическими винтовками и за минуту превращают зверя в решето, стреляя с безопасного расстояния. Зато потом как дома врут! И зверь, мол, подскочил, пасть разинул, а я в упор, в упор его! Ага. А на шкуру глянешь – дыра на дыре. Тьфу! Из таких людей справного охотника не получится. Ты вот про тонкости спрашиваешь, верно?

– Есть такое. Хочу знать, как правильно охотиться в этих условиях.

– А особых тонкостей и нет, парень! Нету! Тут главное быть наблюдательным, приметливым, а когда придет время – еще и решительным. И умным еще надо быть. Охотник обязан быть умным! Я почему перестал охотиться?

– М?

– Потому, что умный! И жить хочу! Раньше ходил на охоту с двумя мужиками что еще постарше меня – под девяносто с лишним им было! И ведь спокойно валили огромного зверя! А как помощники мои на кладбище отправились, так и я отставку взял. Потому как жить хочу! Насмотрелся я на других охотничков. Тьфу! Такие и тебя загубят, и сами полягут. А оно мне надо?

– Нет, – четко ответил я. – Не надо. И мне тоже не надо. Я тоже жить хочу.

– Во-о-от! – поднял палец охотник. – Именно! Потому есть у меня к тебе предложение.

Всем своим видом я показал, что готов слушать. И старый охотник продолжил:

– Сходим на охоту!

– Вот так запросто? – удивился я.

– Нет, конечно, – хрипло засмеялся Антипий. – Куда там! Но словами тут не объяснить. Улавливаешь? Начинать надо с практики. Так меня учили в свое время. И с маленьких зверей. Медведи ведь разные бывают. Найдем мишутку килограмм под сто – и завалим. Они еще глупые, медлительные. Самое то для нас. Зверя завалим. Притащим в Холл. Приготовим и устроим большой ужин для всех здешних доходяг, что сейчас смотрят на нас, открыв рты, и все ждут, о чем мы с тобой договоримся.

Перегнувшись через перила веранды, я глянул вниз. Действительно… старички прохаживались, играли в карты и шашки, читали старые книги, о чем-то зло спорили, стояли в очередь к отхожему месту. И нет-нет поглядывали наверх. На старую охотничью хижину, подвешенную под потолком. Ждут… надеются…

Но вот так сразу отправиться на дело. А как же часы теоретического обучения? Отставной охотник точно в своем умении?

Пристально поглядев на Антипия, ненадолго задумался. Потерпев минутку, он не выдержал:

– Ну?

– Мяса свежего добыть надо, – подытожил я. – Согласен. Когда?

– А чего тянуть? – цыкнул зубом охотник. – Через час и выйдем.

– Ого…

– Я решения быстро принимаю. Тут только так надо. Послабления себе давать нельзя! Медлительность губит. И лень к хорошему не приведет. Вот ты как думаешь, чего я под потолком хижину подвесил?